Лефор сиял золотом с головы до пят не хуже раки. Он был одет в парчу и бархат, увенчан белоснежным париком с завитыми на английский манер кудрями, ниспадавшими на ворот. Камзол с ярко-красными обшлагами был расшит жемчугом, сиявшим в свете канделябров подобно звездам. Крупные стеклянные пуговицы огранены, как бриллианты, а на груди в несколько рядов свисало ожерелье. Больше всего в его наряде поражали не горностаевая накидка, не манишка из венецианских кружев, не бриллиантовые пряжки на сапогах, а сами сапоги из зеленоватого галюша, венецианского покроя, с красными каблуками.
Опустив руку на гарду шпаги, Лефор подошел к командору и отвесил ему поклон, другую руку прижав к груди.
Господин де Пуэнси не спеша оглядел невиданный наряд капитана, потом перевел взгляд на шевалье де Граммона, раздосадованного тем, что Лефор его перещеголял.
– Господа! – начал командор. – Я созвал вас на своеобразный военный совет. Скоро вам надлежит поднять якорь, и мы должны обговорить вашу экспедицию: однако, судя по вашим нарядам, можно подумать, что вы явились на бал.
– Господин командор! – не смущаясь, отвечал Лефор. – Для упомянутого бала я не далее как час назад проверял инструменты на борту «Пресвятой Троицы». Музыканты заняли свои места и повторяют ноты.
Господин де Пуэнси отечески улыбнулся:
– Мы вас ожидали, сударь. Выпьем вместе по бокалу пунша и сядем за стол.
Командор направился к столу, где негритянки занимались напитками, и, подавая пример остальным, сам налил себе рому. К бочонку выстроилась очередь. Когда все были с бокалами, господин де Пуэнси повернулся лицом к сотрапезникам и, подняв кубок, произнес:
– Пью здоровье короля и капитана Лефора, который был нашим посланцем при дворе и сумел высоко пронести в нашем дорогом отечестве знамя флибустьеров. Господа! Пью также за успех вашей экспедиции!
– Да здравствует командор! – выкрикнули около двадцати голосов.
Затем последовало молчание: все осушили кубки. Франсуа Дубле, воспользовавшись наступившим затишьем, подошел к Лефору и спросил:
– Правда ли, капитан, что вы побывали в Версале? Неужели вас принимал король и вы снимали с него рубашку?
Помощнику шевалье де Граммона почудилось, будто глаза флибустьера вот-вот выскочат из орбит; однако как бы сильно ни было изумление Лефора, он скоро овладел собой. И сейчас же отозвался:
– Совершенно верно, сударь: рубашку и все остальное!
– Вы видели Версаль! – восхитился Дубле. – Он и впрямь красив?
– Красив ли Версаль? Вообразите золотой дворец, в десять раз больший, чем вся крепость Бастер, со всякими там коридорами, приемными, которым нет конца, а все стены – расписаны, даже паркеты и потолки: росписи столько, что и окон не видать! Гуляют там дворяне да дамы в бальных платьях, тоже в золоте и росписи, как сам дворец. Я даже видел там надушенных обезьян, разодетых почище меня или вашего капитана де Граммона. Во дворе бьют копытом белые лошади в красной сбруе. А сам двор посыпан золотой пудрой…
– Золотой пудрой! – всплеснул руками Дубле. Гийом Соре, не пропускавший из их разговора ни единого слова, заметил:
– Зачем же тогда французы отправляются за золотыми слитками в Венесуэлу и достают их там в поте лица, если в Версале золото прямо под ногами?
– К столу, господа, к столу! – пригласил в эту минуту командор.
* * *
Когда командор де Пуэнси встал, все сейчас же затихли. Молчание было продиктовано не только почтительностью, но и любопытством; присутствующие ожидали последних советов, приказаний генерал-губернатора, зная его за первоклассного стратега.
– Господа! – заговорил командор. – Прежде всего, я с большим удовольствием приветствую нашего брата, капитана Ива-Гийома Лесеркея по прозвищу «Лефор», или «Силач». Все вы знаете, что капитан Лефор недавно вернулся из Франции, куда был направлен с поручением к королю; поручение это затрагивало интересы не только Берегового Братства; но и всего будущего флибустьеров: кое-кто, сознательно искажая королевские ордонансы, стремился уничтожить флибустьеров. И вот Лефор вернулся, осыпанный почестями и чинами, сделавшими его равным среди адмиралов Королевского флота. Теперь и мы с ним в одном чине; ведь, будучи генерал-губернатором провинции, я тоже являюсь адмиралом. Капитан Лефор тем не менее заверил меня в своей преданности. Он понял, какую мощную силу представляет собой в тропических широтах славное Береговое Братство. Очевидно, во Франции не понимают, на что мы способны. Но я уже давно втайне мечтаю создать в этой части света мощную колониальную империю, способную вдвое увеличить государственную казну.
Ясно представив себе эту картину будущего величия, нарисованную господином де Пуэнси, Граммон и Лефор нервно заерзали в креслах.
– Враги, окружающие нас со всех сторон, готовы вот-вот наброситься на наши владения при малейшей нашей оплошности. Не будь мы постоянно начеку, англичане и голландцы давно уже завладели бы Мартиникой и Гваделупой. Нас же выгнали бы даже с Сент-Кристофера, а вы все, уверен, еще не забыли нападение испанцев, когда нам было почти нечем защищаться. Мы не воюем ни с англичанами, ни с голландцами. Но само собой разумеется, что рано или поздно, когда будут образованы военные альянсы, вспыхнет война между нашей страной и одной из этих держав. Нам необходимо подготовиться. Мы даже должны опередить события. Шевалье де Граммон с вожделением поглядывает на один богатый город на побережье Латинской Америки. Капитан Лефор имеет все основания полагать, что серьезные события подготавливаются на Мартинике, англичане, воспользовавшись смутой, снова попытаются там высадиться.
Командор перевел дух, обвел взглядом внимательные лица гостей и продолжал:
– За последние два месяца Сент-Кристофер принял около пятисот колонистов, перебежавших с Мартиники; спасаясь от беспорядков, они бросают нажитое добро, земли, плоды своего труда, чтобы укрыться у нас, так как опасаются происков шайки честолюбцев, образовавшейся вокруг одного человека: Мерри Рулза, узурпировавшего власть генерал-губернатора и лишившего поста госпожу Дюпарке, жену генерала Дюпарке. По слухам и сведениям, полученным от колонистов, Мерри Рулз служит только ширмой другому не знающему меры честолюбцу – сеньору де Пленвилю, провозгласившему себя прокурором-синдиком от населения. Господа! Все зло исходит от этого человека.
Как генерал-губернатор Подветренных островов, я назначаю капитана Ива Лефора командующим эскадрой и отправляю его на Мартинику. Ему поручается изучить все обстоятельства, при которых узурпаторы присвоили себе титул генерал-губернатора, не имеющий силы, так как он не утвержден королем; Лефор должен восстановить в правах, как того требует воля его величества, госпожу Дюпарке, утвержденную в этой должности, как вам известно, вплоть до прибытия на острова ее деверя, сеньора де Водрока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109