Пожав плечами, Мари с сомнением произнесла:
– Вызвать военную эскадру! В три дня! Как же вы это сделаете, мой бедный друг?
– Ах, вы сомневаетесь, Мари? Хотите увидеть, как я за это возьмусь? Да я хоть сейчас могу доказать правоту своих слов! Не думайте, что я даром терял время в Каз-Пилоте, и не воображайте, что я не предвидел готовившихся событий, предвестником коих послужил нынешний бунт. Это только начало. Эскадра, о которой я веду речь, находится недалеко отсюда. Ночью свет хорошо виден. А никто лучше моряков не читает адресованных им сигналов…
– Итак, вы поддерживали связь с англичанами, – задыхаясь от гнева, прошипела Мари, – даже когда жили среди нас?.. Значит, правду о вас говорили, Режиналь: вы – предатель?..
– Простите! – слащаво выдавил из себя шевалье. – И вы называете меня предателем? Не снится ли мне все это? Ужели мне постоянно придется вам напоминать, что я сделал для вас, как окружил вас своим вниманием, какие советы давал вам?
Он воздел руки к небу: помимо его воли пристрастие к разыгрыванию комедии брало над ним верх.
– Я – предатель! И это произносят любимые уста! Взгляните на меня, Мари, и скажите, на каком основании вы позволяете себе говорить такие вещи!
– Вы только что сами признались в этом! Вы – шотландец и продолжали поддерживать связь с англичанами; только сейчас вы уверяли, что Кромвель не преминет вас отблагодарить за оказанные ему услуги…
Она печально покачала головой и с тоской в голосе прибавила:
– У меня хорошая память… Я не забыла, как коммодор Пенн наведался в наши воды в тот самый день, когда на нас напали дикари! Бог знает чего мне тогда о вас не наговорили! Но вопреки всему, я вас поддержала, защитила! Признайтесь, что сейчас мне есть от чего прийти в смущение!
– Послушайте, Мари, – гораздо спокойнее продолжал он. – Я шотландец, это верно, и живу на французской территории, что тоже верно. Позвольте спросить: какое зло я мог причинить тем, что поддерживал дружеские отношения с представителями другой державы, к примеру Англии?
– Англия – враг Франции!
– Ну да? А я и не знал. Так мы находимся в состоянии войны? Если завтра английское судно бросит якорь в Сен-Пьере, вы прикажете расстрелять его из пушек?
– Нет, конечно… Разумеется, нет, если это судно просто зайдет в гавань или захочет пополнить запасы пресной воды…
– А вы рассердились бы, если б я поднялся на борт, чтобы поздороваться с кем-нибудь из своих знакомых?
– Это было бы неуместно!
– Вы так полагаете?.. Ну что ж, Мари, возьмем, к примеру, кардинала Мазарини. Я его знаю, видел его. Это самый элегантный и надушенный человек королевства и, может быть, самый красивый. Но он – неаполитанец и официально не получил французского гражданства. Интересно, возражает ли король, когда его высокопреосвященство принимает итальянцев? Опасается ли король, как бы его высокопреосвященство не продал Францию Святому городу или Италии?..
– Знаю я вас, Режиналь, – молвила она устало. – Вы всегда найдете тысячу доводов, доказывая свою правоту. Что могу противопоставить я, несчастная женщина, не знающая ничего, кроме этого острова, вам, объехавшему весь мир дипломату, восхищающему меня своим умом…
Он улыбнулся:
– Позвольте вам напомнить, Мари, что Мазарини на следующий же день после возникновения Фронды вооружил солдат на собственные деньги и двинул войска на Париж! И разве тогда кто-нибудь объявил его в предательстве? А ведь кем он был? Иностранцем, который силой и под защитой оружия вернул себе власть. Я не собираюсь делать ничего другого, кроме как защитить вас и себя и сохранить ваши права!
– Спасибо, Режиналь, – прошептала она. – Я изнемогаю. Новости, которые вы мне принесли, лишили меня последних сил. Я больше не могу! Не хочу видеть Мерри Рулза… Пойду лягу. Посидите со мной, прошу вас.
Он бросил взгляд в окно: занималась заря. В сарае для негров уже зашевелились рабы: приближался час, когда им пора было приниматься за работу.
– Отдохните, – предложил шевалье, – а я закурю трубку и возьму книгу.
Он приметил томик Макиавелли и без колебаний схватил его. Шевалье говорил себе, что должен победить. Да и не одержал ли он уже победу повсюду? Пока Мари будет на его стороне, он неуязвим. И если восстание вспыхнет сразу в нескольких местах, он без труда добьется от нее согласия на то, чтобы вызвать англичан. И его великая цель окажется исполненной.
Никогда прежде Мари еще не была до такой степени в его власти.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
События набирают ход
Капитан миновал портал, в последний раз пришпорив взмыленного коня, отчего тот встал на дыбы и вскочил на террасу. Не ожидая, когда животное остановится, всадник спрыгнул на землю.
Человек был с ног до головы покрыт пылью и обливался потом, струившимся по его лбу и щекам и проложившим грязные борозды. Из-за этого человек стал неузнаваем. Камзол прилипал к спине и груди.
Заслышав стук копыт, выбежала испуганная Жюли. Она вскрикнула, увидав посетителя в столь плачевном состоянии, но офицер, не успев отдышаться, обратился к ней:
– Вы меня знаете? Капитан Лагарен… Доложите ее превосходительству, что мне необходимо срочно ее видеть…
– Капитан, – возразила Жюли, – ее превосходительство только что позавтракала и, так как ее вот уже несколько дней мучает бессонница, поднялась к себе, попросив не беспокоить ее ни в коем случае.
– Черт подери! – выругался Лагарен. – Разбудите ее! Гром и молния! Клянусь, сейчас не время спать… Разбудите ее, или я сделаю это сам!
В это мгновение окно в спальне Мари распахнулось и в нем показалось лицо Мобре.
– Что за шум? – нахмурился он. – Эй, что вам нужно?
Офицер отступил на шаг и поднял голову:
– Вы тоже меня не узнаете? Капитан Лагарен. Я хочу видеть ее превосходительство.
– Она отдыхает, – смягчился шевалье. – Сейчас я спущусь и вы мне все объясните.
– Я хочу говорить лично с ее превосходительством, и только с ней, – заупрямился капитан.
Мобре бросил на него взгляд и закусил губы. Наконец он сказал:
– Хорошо, я ее предупрежу… Обрадованный Лагарен вошел в замок, как к себе домой. Он бросил шпагу на банкетку и тяжело опустился рядом. Долго ждать ему не пришлось. Лагарен услышал, как скрипнула дверь, и почти сейчас же на верхней ступени лестницы появилась Мари. Она отшатнулась, увидев, в каком состоянии находится капитан. Затем стала спускаться, стараясь не показать волнения и беспокойства. Лагарен двинулся ей навстречу и, прежде чем она достигла нижней ступени, выпалил:
– Примите, мадам, уверения в моем нижайшем почтении. Я только что прибыл из Ле-Карбе и Ле-Прешера… Там бунт!
– Бунт! – повторила Мари, сжимая кулаки и чувствуя, что бледнеет.
– Так точно, мадам.
Лагарен еще не успел перевести дух и шумно отдувался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– Вызвать военную эскадру! В три дня! Как же вы это сделаете, мой бедный друг?
– Ах, вы сомневаетесь, Мари? Хотите увидеть, как я за это возьмусь? Да я хоть сейчас могу доказать правоту своих слов! Не думайте, что я даром терял время в Каз-Пилоте, и не воображайте, что я не предвидел готовившихся событий, предвестником коих послужил нынешний бунт. Это только начало. Эскадра, о которой я веду речь, находится недалеко отсюда. Ночью свет хорошо виден. А никто лучше моряков не читает адресованных им сигналов…
– Итак, вы поддерживали связь с англичанами, – задыхаясь от гнева, прошипела Мари, – даже когда жили среди нас?.. Значит, правду о вас говорили, Режиналь: вы – предатель?..
– Простите! – слащаво выдавил из себя шевалье. – И вы называете меня предателем? Не снится ли мне все это? Ужели мне постоянно придется вам напоминать, что я сделал для вас, как окружил вас своим вниманием, какие советы давал вам?
Он воздел руки к небу: помимо его воли пристрастие к разыгрыванию комедии брало над ним верх.
– Я – предатель! И это произносят любимые уста! Взгляните на меня, Мари, и скажите, на каком основании вы позволяете себе говорить такие вещи!
– Вы только что сами признались в этом! Вы – шотландец и продолжали поддерживать связь с англичанами; только сейчас вы уверяли, что Кромвель не преминет вас отблагодарить за оказанные ему услуги…
Она печально покачала головой и с тоской в голосе прибавила:
– У меня хорошая память… Я не забыла, как коммодор Пенн наведался в наши воды в тот самый день, когда на нас напали дикари! Бог знает чего мне тогда о вас не наговорили! Но вопреки всему, я вас поддержала, защитила! Признайтесь, что сейчас мне есть от чего прийти в смущение!
– Послушайте, Мари, – гораздо спокойнее продолжал он. – Я шотландец, это верно, и живу на французской территории, что тоже верно. Позвольте спросить: какое зло я мог причинить тем, что поддерживал дружеские отношения с представителями другой державы, к примеру Англии?
– Англия – враг Франции!
– Ну да? А я и не знал. Так мы находимся в состоянии войны? Если завтра английское судно бросит якорь в Сен-Пьере, вы прикажете расстрелять его из пушек?
– Нет, конечно… Разумеется, нет, если это судно просто зайдет в гавань или захочет пополнить запасы пресной воды…
– А вы рассердились бы, если б я поднялся на борт, чтобы поздороваться с кем-нибудь из своих знакомых?
– Это было бы неуместно!
– Вы так полагаете?.. Ну что ж, Мари, возьмем, к примеру, кардинала Мазарини. Я его знаю, видел его. Это самый элегантный и надушенный человек королевства и, может быть, самый красивый. Но он – неаполитанец и официально не получил французского гражданства. Интересно, возражает ли король, когда его высокопреосвященство принимает итальянцев? Опасается ли король, как бы его высокопреосвященство не продал Францию Святому городу или Италии?..
– Знаю я вас, Режиналь, – молвила она устало. – Вы всегда найдете тысячу доводов, доказывая свою правоту. Что могу противопоставить я, несчастная женщина, не знающая ничего, кроме этого острова, вам, объехавшему весь мир дипломату, восхищающему меня своим умом…
Он улыбнулся:
– Позвольте вам напомнить, Мари, что Мазарини на следующий же день после возникновения Фронды вооружил солдат на собственные деньги и двинул войска на Париж! И разве тогда кто-нибудь объявил его в предательстве? А ведь кем он был? Иностранцем, который силой и под защитой оружия вернул себе власть. Я не собираюсь делать ничего другого, кроме как защитить вас и себя и сохранить ваши права!
– Спасибо, Режиналь, – прошептала она. – Я изнемогаю. Новости, которые вы мне принесли, лишили меня последних сил. Я больше не могу! Не хочу видеть Мерри Рулза… Пойду лягу. Посидите со мной, прошу вас.
Он бросил взгляд в окно: занималась заря. В сарае для негров уже зашевелились рабы: приближался час, когда им пора было приниматься за работу.
– Отдохните, – предложил шевалье, – а я закурю трубку и возьму книгу.
Он приметил томик Макиавелли и без колебаний схватил его. Шевалье говорил себе, что должен победить. Да и не одержал ли он уже победу повсюду? Пока Мари будет на его стороне, он неуязвим. И если восстание вспыхнет сразу в нескольких местах, он без труда добьется от нее согласия на то, чтобы вызвать англичан. И его великая цель окажется исполненной.
Никогда прежде Мари еще не была до такой степени в его власти.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
События набирают ход
Капитан миновал портал, в последний раз пришпорив взмыленного коня, отчего тот встал на дыбы и вскочил на террасу. Не ожидая, когда животное остановится, всадник спрыгнул на землю.
Человек был с ног до головы покрыт пылью и обливался потом, струившимся по его лбу и щекам и проложившим грязные борозды. Из-за этого человек стал неузнаваем. Камзол прилипал к спине и груди.
Заслышав стук копыт, выбежала испуганная Жюли. Она вскрикнула, увидав посетителя в столь плачевном состоянии, но офицер, не успев отдышаться, обратился к ней:
– Вы меня знаете? Капитан Лагарен… Доложите ее превосходительству, что мне необходимо срочно ее видеть…
– Капитан, – возразила Жюли, – ее превосходительство только что позавтракала и, так как ее вот уже несколько дней мучает бессонница, поднялась к себе, попросив не беспокоить ее ни в коем случае.
– Черт подери! – выругался Лагарен. – Разбудите ее! Гром и молния! Клянусь, сейчас не время спать… Разбудите ее, или я сделаю это сам!
В это мгновение окно в спальне Мари распахнулось и в нем показалось лицо Мобре.
– Что за шум? – нахмурился он. – Эй, что вам нужно?
Офицер отступил на шаг и поднял голову:
– Вы тоже меня не узнаете? Капитан Лагарен. Я хочу видеть ее превосходительство.
– Она отдыхает, – смягчился шевалье. – Сейчас я спущусь и вы мне все объясните.
– Я хочу говорить лично с ее превосходительством, и только с ней, – заупрямился капитан.
Мобре бросил на него взгляд и закусил губы. Наконец он сказал:
– Хорошо, я ее предупрежу… Обрадованный Лагарен вошел в замок, как к себе домой. Он бросил шпагу на банкетку и тяжело опустился рядом. Долго ждать ему не пришлось. Лагарен услышал, как скрипнула дверь, и почти сейчас же на верхней ступени лестницы появилась Мари. Она отшатнулась, увидев, в каком состоянии находится капитан. Затем стала спускаться, стараясь не показать волнения и беспокойства. Лагарен двинулся ей навстречу и, прежде чем она достигла нижней ступени, выпалил:
– Примите, мадам, уверения в моем нижайшем почтении. Я только что прибыл из Ле-Карбе и Ле-Прешера… Там бунт!
– Бунт! – повторила Мари, сжимая кулаки и чувствуя, что бледнеет.
– Так точно, мадам.
Лагарен еще не успел перевести дух и шумно отдувался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109