Итого, долгов у вас на
триста сорок тысяч; с этой суммы вы платите проценты, для чего опять за-
нимаете деньги, за исключением вашего долга мне, по которому вы ничего
не платите.
- Правильно, - подтвердил Гонтран.
- Итак, у вас ничего нет.
- Верно, ничего. Кроме зятя.
- Кроме зятя, которому уже надоело давать вам взаймы.
- Что из этого следует?
- Из этого следует, дорогой мой, что любой крестьянин, живущий в од-
ном из этих вот домишек, богаче вас.
- Прекрасно, а дальше что?
- А дальше... дальше... Если ваш отец завтра умрет, у вас не будет
куска хлеба, понимаете вы это? Вам останется только одно: поступить на
какое-нибудь место в мою контору, да и это будет лишь замаскированной
пенсией, которую мне придется платить вам.
Гонтран заметил раздраженным тоном:
- Дорогой Вильям, мне надоел наш разговор. Я все это знаю не хуже вас
и повторяю: вы неудачно выбрали момент, чтобы напомнить мне о моем поло-
жении так... так... недипломатично.
- Нет, уж позвольте мне докончить. Для вас одно спасение - выгодная
женитьба. Однако вы неважная партия: имя у вас хоть и звучное, но не
прославленное. Оно не из тех имен, за которое богатая наследница, даже
иудейского вероисповедания, согласится заплатить своим состоянием. Итак,
вам надо найти невесту, приемлемую для общества и богатую, а это нелег-
ко...
Гонтран перебил:
- Говорите уж сразу, кто она. Так лучше будет.
- Хорошо. Одна из дочерей старика Ориоля. Любая - на выбор. Вот поче-
му я и решил поговорить с вами перед балом.
- А теперь объяснитесь подробнее, - холодным тоном сказал Гонтран.
- Все очень просто Видите, какого успеха я сразу же добился с этим
курортом. Однако, если бы у меня в руках - вернее, у нас в руках - была
вся та земля, которую оставил за собой хитрый мужик Ориоль, я бы золотые
горы тут нажил. За одни только виноградники, расположенные между лечеб-
ницей и отелем и между отелем и казино, я бы завтра же, ни слова не го-
воря, выложил миллион - так они мне нужны А все эти виноградники и еще
другие участки вокруг холма пойдут в приданое за девочками. Старик сам
мне это заявлял, а недавно еще раз повторил, может быть, с определенным
намерением. Ну, что скажете? Если бы захотели, мы с вами могли бы завер-
нуть тут большое дело.
Гонтран протянул задумчиво:
- Что ж, пожалуй. Я подумаю.
- Подумайте, подумайте, дорогой. Только не забудьте: я на ветер слов
не бросаю, и уж если сделал какоенибудь предложение, значит, я его обсу-
дил со всех сторон, все взвесил, знаю все его возможные последствия и
верную выгоду.
Но Гонтран вдруг поднял руку и воскликнул, как будто вмиг позабыв
все, что сказал ему зять:
- Посмотрите! Какая красота!
В небе вдруг запылал фейерверк, изображавший ослепительно сверкающий
замок, над ним горело знамя, на котором огненно-красными буквами начер-
тано было Монт-Ориоль, и в это мгновение над долиной выплыла такая же
красная луна, как будто и ей захотелось полюбоваться красивым зрелищем.
Замок горел в небе несколько минут, потом внезапно вспыхнул, взлетел
вверх пылающими обломками, как взорвавшийся корабль, раскидывая по всему
небу фантастические звезды; они тоже рассыпались градом огней, и все
угасло, только луна, спокойная, круглая, одиноко сияла на горизонте.
Публика бешено аплодировала, кричала:
- Ура! Браво! Браво!
Андермат сказал:
- Ну, пойдемте, дорогой. Откроем бал. Угодно вам танцевать первую
кадриль напротив меня?
- Разумеется, с удовольствием, дорогой Вильям.
- Кого вы думаете пригласить? Я уже получил согласие от герцогини де
Рамас.
Гонтран ответил равнодушным тоном:
- Я приглашу Шарлотту Ориоль.
Они пошли вверх, к казино. Проходя мимо того места, где Христиана ос-
талась с Полем Бретиньи, и увидев, что их уж нет там, Андермат пробормо-
тал:
- Вот и хорошо, послушалась моего совета, пошла спать Она очень уто-
милась сегодня.
И он торопливо направился в зал, который во время фейерверка служите-
ли казино уже успели приготовить для бала.
Но Христиана не пошла к себе в комнату, как думал ее муж.
Лишь только ее оставили одну с Полем Бретиньи, она сжала его руку и
сказала еле слышно:
- Наконец-то ты приехал" Я заждалась тебя Целый месяц каждое утро ду-
мала: "Может быть, сегодня увижу его". А вечером успокаивала себя: "Зна-
чит, приедет завтра" Что ты так долго не приезжал, любимый мой?
Он ответил смущенно:
- Да, знаешь, занят был... Дела всякие.
Прильнув к нему, она шепнула:
- Нехорошо, право, нехорошо! Оставил меня одну с ними, когда я в та-
ком положении.
Он немного отодвинул свой стул:
- Осторожнее. Нас могут увидеть. Ракеты очень ярко освещают все кру-
гом.
Христиана совсем не беспокоилась об этом, она сказала ему:
- Я так люблю тебя - И, радостно встрепенувшись, прошептала: - Ах,
какое счастье, какое счастье, что мы снова здесь вместе. Подумай только,
Поль, как чудесно! Опять мы будем тут любить друг друга! - Тихо, тихо,
точно дуновение ветерка, послышался ее шепот:
- Как мне хочется поцеловать тебя! Безумно, безумно хочется поцело-
вать тебя! Мы так давно не видались! - И вдруг с властной настойчивостью
страстно любящей женщины, считающей, что все должно перед ней скло-
ниться, она сказала:
- Послушай, пойдем... сейчас же пойдем... на то место, где мы прости-
лись в прошлом году. Помнишь его? На дороге в Ла Рош-Прадьер.
Он ответил изумленно:
- Что ты? Какая нелепость! Тебе не дойти. Ты ведь целый день была на
ногах. Это безумие! Я не позволю тебе.
Но она уже поднялась и повторила упрямо:
- Сейчас же пойдем Я так хочу Если ты не пойдешь со мной, я одна пой-
ду - И, указывая на поднимавшуюся луну, сказала: - Смотри. Совсем такой
же - вечер был тогда Помнишь, как ты целовал мою тень?
Он удерживал ее:
- Христиана, не надо... Это смешно... Христиана...
Она, не отвечая, шла к спуску, который вел к виноградникам. Он хорошо
знал ее спокойную и непреклонную волю, какое-то кроткое упрямство, све-
тившееся во взгляде голубых глаз, крепко сидевшее в ее изящной белокурой
головке, не признававшей никаких препятствий; и он взял ее под руку,
чтобы она не оступилась.
- Христиана, что, если нас увидят?
- Ты не так говорил в прошлом году. Да и не увидит никто. Все на
празднике. Мы быстро вернемся, никто не заметит.
Вскоре начался подъем в гору по каменистой тропинке. Христиана хрипло
дышала и всей тяжестью опиралась на руку Поля; на каждом шагу она гово-
рила:
- Ничего. Так хорошо, хорошо, хорошо помучиться из-за этого!
Он остановился, хотел вести ее обратно, но она и слушать ничего не
желала:
- Нет, нет... Я счастлива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
триста сорок тысяч; с этой суммы вы платите проценты, для чего опять за-
нимаете деньги, за исключением вашего долга мне, по которому вы ничего
не платите.
- Правильно, - подтвердил Гонтран.
- Итак, у вас ничего нет.
- Верно, ничего. Кроме зятя.
- Кроме зятя, которому уже надоело давать вам взаймы.
- Что из этого следует?
- Из этого следует, дорогой мой, что любой крестьянин, живущий в од-
ном из этих вот домишек, богаче вас.
- Прекрасно, а дальше что?
- А дальше... дальше... Если ваш отец завтра умрет, у вас не будет
куска хлеба, понимаете вы это? Вам останется только одно: поступить на
какое-нибудь место в мою контору, да и это будет лишь замаскированной
пенсией, которую мне придется платить вам.
Гонтран заметил раздраженным тоном:
- Дорогой Вильям, мне надоел наш разговор. Я все это знаю не хуже вас
и повторяю: вы неудачно выбрали момент, чтобы напомнить мне о моем поло-
жении так... так... недипломатично.
- Нет, уж позвольте мне докончить. Для вас одно спасение - выгодная
женитьба. Однако вы неважная партия: имя у вас хоть и звучное, но не
прославленное. Оно не из тех имен, за которое богатая наследница, даже
иудейского вероисповедания, согласится заплатить своим состоянием. Итак,
вам надо найти невесту, приемлемую для общества и богатую, а это нелег-
ко...
Гонтран перебил:
- Говорите уж сразу, кто она. Так лучше будет.
- Хорошо. Одна из дочерей старика Ориоля. Любая - на выбор. Вот поче-
му я и решил поговорить с вами перед балом.
- А теперь объяснитесь подробнее, - холодным тоном сказал Гонтран.
- Все очень просто Видите, какого успеха я сразу же добился с этим
курортом. Однако, если бы у меня в руках - вернее, у нас в руках - была
вся та земля, которую оставил за собой хитрый мужик Ориоль, я бы золотые
горы тут нажил. За одни только виноградники, расположенные между лечеб-
ницей и отелем и между отелем и казино, я бы завтра же, ни слова не го-
воря, выложил миллион - так они мне нужны А все эти виноградники и еще
другие участки вокруг холма пойдут в приданое за девочками. Старик сам
мне это заявлял, а недавно еще раз повторил, может быть, с определенным
намерением. Ну, что скажете? Если бы захотели, мы с вами могли бы завер-
нуть тут большое дело.
Гонтран протянул задумчиво:
- Что ж, пожалуй. Я подумаю.
- Подумайте, подумайте, дорогой. Только не забудьте: я на ветер слов
не бросаю, и уж если сделал какоенибудь предложение, значит, я его обсу-
дил со всех сторон, все взвесил, знаю все его возможные последствия и
верную выгоду.
Но Гонтран вдруг поднял руку и воскликнул, как будто вмиг позабыв
все, что сказал ему зять:
- Посмотрите! Какая красота!
В небе вдруг запылал фейерверк, изображавший ослепительно сверкающий
замок, над ним горело знамя, на котором огненно-красными буквами начер-
тано было Монт-Ориоль, и в это мгновение над долиной выплыла такая же
красная луна, как будто и ей захотелось полюбоваться красивым зрелищем.
Замок горел в небе несколько минут, потом внезапно вспыхнул, взлетел
вверх пылающими обломками, как взорвавшийся корабль, раскидывая по всему
небу фантастические звезды; они тоже рассыпались градом огней, и все
угасло, только луна, спокойная, круглая, одиноко сияла на горизонте.
Публика бешено аплодировала, кричала:
- Ура! Браво! Браво!
Андермат сказал:
- Ну, пойдемте, дорогой. Откроем бал. Угодно вам танцевать первую
кадриль напротив меня?
- Разумеется, с удовольствием, дорогой Вильям.
- Кого вы думаете пригласить? Я уже получил согласие от герцогини де
Рамас.
Гонтран ответил равнодушным тоном:
- Я приглашу Шарлотту Ориоль.
Они пошли вверх, к казино. Проходя мимо того места, где Христиана ос-
талась с Полем Бретиньи, и увидев, что их уж нет там, Андермат пробормо-
тал:
- Вот и хорошо, послушалась моего совета, пошла спать Она очень уто-
милась сегодня.
И он торопливо направился в зал, который во время фейерверка служите-
ли казино уже успели приготовить для бала.
Но Христиана не пошла к себе в комнату, как думал ее муж.
Лишь только ее оставили одну с Полем Бретиньи, она сжала его руку и
сказала еле слышно:
- Наконец-то ты приехал" Я заждалась тебя Целый месяц каждое утро ду-
мала: "Может быть, сегодня увижу его". А вечером успокаивала себя: "Зна-
чит, приедет завтра" Что ты так долго не приезжал, любимый мой?
Он ответил смущенно:
- Да, знаешь, занят был... Дела всякие.
Прильнув к нему, она шепнула:
- Нехорошо, право, нехорошо! Оставил меня одну с ними, когда я в та-
ком положении.
Он немного отодвинул свой стул:
- Осторожнее. Нас могут увидеть. Ракеты очень ярко освещают все кру-
гом.
Христиана совсем не беспокоилась об этом, она сказала ему:
- Я так люблю тебя - И, радостно встрепенувшись, прошептала: - Ах,
какое счастье, какое счастье, что мы снова здесь вместе. Подумай только,
Поль, как чудесно! Опять мы будем тут любить друг друга! - Тихо, тихо,
точно дуновение ветерка, послышался ее шепот:
- Как мне хочется поцеловать тебя! Безумно, безумно хочется поцело-
вать тебя! Мы так давно не видались! - И вдруг с властной настойчивостью
страстно любящей женщины, считающей, что все должно перед ней скло-
ниться, она сказала:
- Послушай, пойдем... сейчас же пойдем... на то место, где мы прости-
лись в прошлом году. Помнишь его? На дороге в Ла Рош-Прадьер.
Он ответил изумленно:
- Что ты? Какая нелепость! Тебе не дойти. Ты ведь целый день была на
ногах. Это безумие! Я не позволю тебе.
Но она уже поднялась и повторила упрямо:
- Сейчас же пойдем Я так хочу Если ты не пойдешь со мной, я одна пой-
ду - И, указывая на поднимавшуюся луну, сказала: - Смотри. Совсем такой
же - вечер был тогда Помнишь, как ты целовал мою тень?
Он удерживал ее:
- Христиана, не надо... Это смешно... Христиана...
Она, не отвечая, шла к спуску, который вел к виноградникам. Он хорошо
знал ее спокойную и непреклонную волю, какое-то кроткое упрямство, све-
тившееся во взгляде голубых глаз, крепко сидевшее в ее изящной белокурой
головке, не признававшей никаких препятствий; и он взял ее под руку,
чтобы она не оступилась.
- Христиана, что, если нас увидят?
- Ты не так говорил в прошлом году. Да и не увидит никто. Все на
празднике. Мы быстро вернемся, никто не заметит.
Вскоре начался подъем в гору по каменистой тропинке. Христиана хрипло
дышала и всей тяжестью опиралась на руку Поля; на каждом шагу она гово-
рила:
- Ничего. Так хорошо, хорошо, хорошо помучиться из-за этого!
Он остановился, хотел вести ее обратно, но она и слушать ничего не
желала:
- Нет, нет... Я счастлива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73