Накануне он
сказал ей:
- Отчего вы никогда не ходите с барышнями Ориоль на прогулку по доро-
ге в Сан-Суси?
- Мы пойдем, граф, непременно пойдем!
- Вот пошли бы, например, завтра в три часа.
- Пойдем завтра в три часа. Обязательно!
- Как вы любезны, многоуважаемая госпожа Онора!
- Всегда рада услужить вам, граф!
И Гонтран объяснил Полю:
- Ты же понимаешь, у нее в гостиной мне неудобно приударить за Луизой
как следует на глазах младшей сестры А в лесу мы можем уйти с ней вперед
или отстать немножко Ну как, пойдешь?
- С удовольствием.
- Пойдем.
Они поднялись и не спеша пошли по большой дороге, потом за деревней
Ла-Рош-Прадьер свернули влево и, продираясь сквозь густые заросли кус-
тов, спустились В лесистую долину. Перебравшись через узенькую речку,
они сели на краю тропинки и стали ждать.
Вскоре показались все три дамы, они шли гуськом: Луиза впереди, г-жа
Онора замыкала шествие.
Обе стороны выразили удивление: какая неожиданная встреча!
Гонтран воскликнул:
- Какая хорошая мысль пришла вам прогуляться В эту долину!
Докторша ответила:
- Это я придумала!
Дальше отправились уже вместе.
Луиза и Гонтран, постепенно ускоряя шаг, ушли далеко вперед и порой
исчезали из виду за поворотами узкой дорожки.
Докторша шумно отдувалась и бормотала, провожая их снисходительным
взором:
- Ах, молодость, молодость! Вот быстроногие! Где уж мне за ними уг-
наться!
Шарлотта воскликнула:
- Погодите, я сейчас их позову!
И она бросилась бежать по дорожке. Докторша окликнула ее:
- Не мешай им, детка! Пусть поболтают на свободе, если им хочется.
Зачем расстраивать разговор? Они и сами вернутся.
Обмахиваясь платком, она села на траву в тени большой сосны. Шарлотта
бросила на Поля жалобный взгляд, полный мольбы и отчаяния.
Он понял и сказал:
- Ну что ж, мадемуазель Шарлотта, пусть госпожа Онора посидит, отдох-
нет, а мы с вами догоним вашу сестру.
Она радостно воскликнула:
- Да, да, сударь, пойдемте!
Госпожа Онора ничего не имела против этого.
- Идите, детки, идите. Я вас здесь подожду. Только не очень долго гу-
ляйте.
И они отправились. Сначала шли очень быстро, надеясь догнать Луизу и
Гонтрана, но через несколько минут, не видя их на дорожке, решили, что
они свернули в лес, направо или налево, и Шарлотта негромко позвала их
дрожащим голосом. Никто не откликнулся.
Она сказала тихо:
- Господи! Где же они?
Поля снова охватило то чувство глубокой жалости к ней и грустного
умиления, которое он уже испытал у кратера Нюжера.
Он не знал, что сказать этой огорченной девочке. Хотелось отечески
обнять ее, поцеловать, найти какиенибудь ласковые, утешительные для нее
слова. Но какие? А она тревожно озиралась, вглядывалась в зеленую чащу
безумными глазами и, прислушиваясь к малейшему шороху, говорила:
- Наверно, они вон туда пошли... Нет, наверно, сюда. Вы ничего не
слышите?
- Нет, ничего не слышу. Лучше всего нам здесь подождать их.
- Ах, боже мой!.. Нет... Надо их найти.
Он помолчал немного, потом нерешительно спросил:
- Так вам это очень больно?
Она подняла голову, взглянула на него с отчаянием, а глаза ее уже по-
дернулись прозрачной влагой, и на темных длинных ресницах задрожали сле-
зинки. Она хотела что-то сказать и не могла, не решалась, а между тем
стесненному сердцу, переполненному горем, долго таившему его, так нужно
было открыться.
Поль сказал:
- Значит, вы очень любите его?.. Не стоит он вашей любви, право!
Она больше не в силах была сдерживаться и, закрыв лицо руками, чтобы
не видны были слезы, заговорила:
- Нет нет... Я не люблю его... он так гадко поступил со мной Он играл
мною... это очень гадко... это низко, и все-таки мне тяжело... очень тя-
жело... потому что обидно... очень обидно... А больше всего тяжело из-за
сестры... сестра тоже меня не любит теперь. Она еще хуже со мной посту-
пает... Я чувствую, что она теперь не любит меня... совсем не любит...
ненавидит... а у меня только она одна и была... теперь у меня никого
нет... За что? Что я ей сделала?..
Ему видны были только маленькое ее ухо и полоска гибкой шеи, уходив-
шая под воротник платья из легкой ткани, к более округлым линиям де-
вичьего стана. Он был глубоко взволнован жалостью, нежностью, охвачен
бурным желанием взять ее под свою защиту, как это всегда с ним бывало,
когда женщина затрагивала его душу. И его быстро загоревшаяся душа про-
никлась восторженным умилением перед этой детской скорбью, такой наивной
и полной такого мучительного очарования.
Он протянул руку и безотчетно, не размышляя, как успокаивают плачуще-
го ребенка, обнял ее за плечи. И вдруг рука его ощутила, что ее сердце
бьется быстробыстро, словно у пойманной птички.
Непрестанные торопливые толчки передавались по руке его собственному
сердцу, и оно тоже забилось быстрее. Он чувствовал, как стучит ее серд-
це, и этот быстрый стук отзывался во всем его - теле, в мышцах, в нер-
вах, как будто два сердца слились воедино, страдали одним и тем же стра-
данием, трепетали в едином биении и жили одной жизнью, словно часы, сое-
диненные стальною нитью, так что их ход совпадает секунда за секундой.
Вдруг она отвела руки от покрасневшего, но по-прежнему милого личика
и, быстро отирая слезы, сказала:
- Ах, зачем это я?! Вот глупая! Не надо было говорить об этом. Пой-
демте скорее обратно, к госпоже Онора. А про это забудьте, пожалуйста...
Обещаете?
- Обещаю.
Она протянула ему руку.
- Вам-то я верю. Мне кажется, вы честный человек.
Они пошли обратно. Он подхватил ее на руки и перенес через ручей, как
нес когда-то Христиану, год тому назад. Сколько раз он приходил сюда с
Христианой этой же самой тропинкой в прежние дни, когда боготворил ее! И
он подумал, удивляясь перемене в себе: "Как коротка была эта страстная
любовь!"
Шарлотта потянула его за рукав и прошептала:
- Госпожа Онора уснула, сядем возле нее тихонько.
Толстуха действительно спала, прислонившись к стволу сосны, прикрыв
лицо носовым платком, и мирно похрапывала, сложив руки на животе. Они
опустились на траву в нескольких шагах от нее и сидели молча, чтоб не
разбудить ее.
И тогда глубокая лесная тишина, царившая вокруг, стала для них тя-
гостной, томительной. Слышалось только, как быстро журчит по камешкам
вода, чуть-чуть шуршат в траве насекомые, гудит в воздухе рой мошкары и
большие черные жуки шелестят сухими листьями.
Где же Луиза и Гонтран? Что они делают? Вдруг вдалеке зазвучали их
голоса: они возвращались. Г-жа Онора проснулась и удивленно посмотрела
вокруг.
- Ах, вы уже вернулись? А я и не слышала, как вы подошли!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
сказал ей:
- Отчего вы никогда не ходите с барышнями Ориоль на прогулку по доро-
ге в Сан-Суси?
- Мы пойдем, граф, непременно пойдем!
- Вот пошли бы, например, завтра в три часа.
- Пойдем завтра в три часа. Обязательно!
- Как вы любезны, многоуважаемая госпожа Онора!
- Всегда рада услужить вам, граф!
И Гонтран объяснил Полю:
- Ты же понимаешь, у нее в гостиной мне неудобно приударить за Луизой
как следует на глазах младшей сестры А в лесу мы можем уйти с ней вперед
или отстать немножко Ну как, пойдешь?
- С удовольствием.
- Пойдем.
Они поднялись и не спеша пошли по большой дороге, потом за деревней
Ла-Рош-Прадьер свернули влево и, продираясь сквозь густые заросли кус-
тов, спустились В лесистую долину. Перебравшись через узенькую речку,
они сели на краю тропинки и стали ждать.
Вскоре показались все три дамы, они шли гуськом: Луиза впереди, г-жа
Онора замыкала шествие.
Обе стороны выразили удивление: какая неожиданная встреча!
Гонтран воскликнул:
- Какая хорошая мысль пришла вам прогуляться В эту долину!
Докторша ответила:
- Это я придумала!
Дальше отправились уже вместе.
Луиза и Гонтран, постепенно ускоряя шаг, ушли далеко вперед и порой
исчезали из виду за поворотами узкой дорожки.
Докторша шумно отдувалась и бормотала, провожая их снисходительным
взором:
- Ах, молодость, молодость! Вот быстроногие! Где уж мне за ними уг-
наться!
Шарлотта воскликнула:
- Погодите, я сейчас их позову!
И она бросилась бежать по дорожке. Докторша окликнула ее:
- Не мешай им, детка! Пусть поболтают на свободе, если им хочется.
Зачем расстраивать разговор? Они и сами вернутся.
Обмахиваясь платком, она села на траву в тени большой сосны. Шарлотта
бросила на Поля жалобный взгляд, полный мольбы и отчаяния.
Он понял и сказал:
- Ну что ж, мадемуазель Шарлотта, пусть госпожа Онора посидит, отдох-
нет, а мы с вами догоним вашу сестру.
Она радостно воскликнула:
- Да, да, сударь, пойдемте!
Госпожа Онора ничего не имела против этого.
- Идите, детки, идите. Я вас здесь подожду. Только не очень долго гу-
ляйте.
И они отправились. Сначала шли очень быстро, надеясь догнать Луизу и
Гонтрана, но через несколько минут, не видя их на дорожке, решили, что
они свернули в лес, направо или налево, и Шарлотта негромко позвала их
дрожащим голосом. Никто не откликнулся.
Она сказала тихо:
- Господи! Где же они?
Поля снова охватило то чувство глубокой жалости к ней и грустного
умиления, которое он уже испытал у кратера Нюжера.
Он не знал, что сказать этой огорченной девочке. Хотелось отечески
обнять ее, поцеловать, найти какиенибудь ласковые, утешительные для нее
слова. Но какие? А она тревожно озиралась, вглядывалась в зеленую чащу
безумными глазами и, прислушиваясь к малейшему шороху, говорила:
- Наверно, они вон туда пошли... Нет, наверно, сюда. Вы ничего не
слышите?
- Нет, ничего не слышу. Лучше всего нам здесь подождать их.
- Ах, боже мой!.. Нет... Надо их найти.
Он помолчал немного, потом нерешительно спросил:
- Так вам это очень больно?
Она подняла голову, взглянула на него с отчаянием, а глаза ее уже по-
дернулись прозрачной влагой, и на темных длинных ресницах задрожали сле-
зинки. Она хотела что-то сказать и не могла, не решалась, а между тем
стесненному сердцу, переполненному горем, долго таившему его, так нужно
было открыться.
Поль сказал:
- Значит, вы очень любите его?.. Не стоит он вашей любви, право!
Она больше не в силах была сдерживаться и, закрыв лицо руками, чтобы
не видны были слезы, заговорила:
- Нет нет... Я не люблю его... он так гадко поступил со мной Он играл
мною... это очень гадко... это низко, и все-таки мне тяжело... очень тя-
жело... потому что обидно... очень обидно... А больше всего тяжело из-за
сестры... сестра тоже меня не любит теперь. Она еще хуже со мной посту-
пает... Я чувствую, что она теперь не любит меня... совсем не любит...
ненавидит... а у меня только она одна и была... теперь у меня никого
нет... За что? Что я ей сделала?..
Ему видны были только маленькое ее ухо и полоска гибкой шеи, уходив-
шая под воротник платья из легкой ткани, к более округлым линиям де-
вичьего стана. Он был глубоко взволнован жалостью, нежностью, охвачен
бурным желанием взять ее под свою защиту, как это всегда с ним бывало,
когда женщина затрагивала его душу. И его быстро загоревшаяся душа про-
никлась восторженным умилением перед этой детской скорбью, такой наивной
и полной такого мучительного очарования.
Он протянул руку и безотчетно, не размышляя, как успокаивают плачуще-
го ребенка, обнял ее за плечи. И вдруг рука его ощутила, что ее сердце
бьется быстробыстро, словно у пойманной птички.
Непрестанные торопливые толчки передавались по руке его собственному
сердцу, и оно тоже забилось быстрее. Он чувствовал, как стучит ее серд-
це, и этот быстрый стук отзывался во всем его - теле, в мышцах, в нер-
вах, как будто два сердца слились воедино, страдали одним и тем же стра-
данием, трепетали в едином биении и жили одной жизнью, словно часы, сое-
диненные стальною нитью, так что их ход совпадает секунда за секундой.
Вдруг она отвела руки от покрасневшего, но по-прежнему милого личика
и, быстро отирая слезы, сказала:
- Ах, зачем это я?! Вот глупая! Не надо было говорить об этом. Пой-
демте скорее обратно, к госпоже Онора. А про это забудьте, пожалуйста...
Обещаете?
- Обещаю.
Она протянула ему руку.
- Вам-то я верю. Мне кажется, вы честный человек.
Они пошли обратно. Он подхватил ее на руки и перенес через ручей, как
нес когда-то Христиану, год тому назад. Сколько раз он приходил сюда с
Христианой этой же самой тропинкой в прежние дни, когда боготворил ее! И
он подумал, удивляясь перемене в себе: "Как коротка была эта страстная
любовь!"
Шарлотта потянула его за рукав и прошептала:
- Госпожа Онора уснула, сядем возле нее тихонько.
Толстуха действительно спала, прислонившись к стволу сосны, прикрыв
лицо носовым платком, и мирно похрапывала, сложив руки на животе. Они
опустились на траву в нескольких шагах от нее и сидели молча, чтоб не
разбудить ее.
И тогда глубокая лесная тишина, царившая вокруг, стала для них тя-
гостной, томительной. Слышалось только, как быстро журчит по камешкам
вода, чуть-чуть шуршат в траве насекомые, гудит в воздухе рой мошкары и
большие черные жуки шелестят сухими листьями.
Где же Луиза и Гонтран? Что они делают? Вдруг вдалеке зазвучали их
голоса: они возвращались. Г-жа Онора проснулась и удивленно посмотрела
вокруг.
- Ах, вы уже вернулись? А я и не слышала, как вы подошли!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73