– спросил Энди Камиллу. – Тебе не было страшно видеть вокруг мертвых и умирающих? Разве ты об этом не сообщала?
– Что и кому я должна была сообщать? Люди, которые за этим стоят, плевать хотели на все наши сообщения! Допустим, это Хонигвакс. Предположим на минуточку, что это он. Но вы же знаете, что он никогда никому об этом ничего не говорил. И никто другой никогда не говорил, что мы работаем именно на него. Я получаю секретные шифрованные сообщения. А если что-то происходит не так или – как вышло на этот раз – дела идут хуже некуда, я не знаю, с кем мне надо связаться, не знаю, к кому обращаться за помощью. Получается, что в этой организации никто ни за что не отвечает.
– Не знаю, Камилла, – перебила ее Люси, – но ведь сейчас речь идет о том, что гибнут люди.
– Да нет, послушай, я ведь звонила Хонигваксу, пыталась поговорить с Рэндалом Ларджетом, но они и слушать ни о чем не хотят. Я пыталась им как обычно передать это шифровкой, сообщить им как-то, чтобы они со мной связались. Когда Энди объявился в Нью-Йорке, а потом позвонил мне из Балтимора, я было решила, что это они таким образом выходят со мной на связь. У них именно такая манера давать о себе знать. Я думала, Энди, что ты выступаешь от имени начальства, что это мой шанс сообщить ему о том, что там творится. Если бы не это, я бы тебе никогда не стала ничего рассказывать.
Ей казалось, что она тоже блистательно справилась со своей ролью – не хуже, чем Эндрю Стетлер со своей, но Люси, видимо, придерживалась другого мнения.
– Но ведь это ты, Камилла, составляла расписание, ты могла найти возможность как-то со мной связаться и остановить меня.
Отбрыкаться от такого обвинения было непросто. Камилла сразу поняла, что попала в сложное положение.
– Разве ты не помнишь, что с расписанием все пошло наперекосяк? Не говоря уже о том, что я была в кошмарном состоянии из-за того, что случилось. Как ты сама себя чувствовала, Люси, когда обо всем узнала? А тебе ведь только рассказали об этом, до тебя только слух дошел, ничего определенного. А мне каждый день приходилось ходить домой к людям, только что потерявшим родных и близких. Я должна была задавать им непростые вопросы о том, как протекала болезнь. Мне надо было выяснять, что там стряслось на самом деле. Мне приходилось говорить с умирающими. Можешь себе представить, в каком они были состоянии, какие муки они испытывали? Я была страшно расстроена, напугана, старалась связаться с Монреалем, чтобы они хоть что-нибудь сделали. Я просто поверить не могла в то, что происходит у меня на глазах. Я хотела с тобой связаться, но, думаешь, это было легко? Я была как в тумане, Люси.
Лучшего объяснения она придумать не могла, но оно отнюдь не проясняло всех вопросов, которые вызывало ее поведение. Поэтому Камилла добавила:
– Прости меня, я, должно быть, совсем обалдела, – и уперла глаза в пол.
– В сложившихся обстоятельствах, – пришел ей на выручку Энди, – тебя можно понять. К такому повороту событий никто не был готов. Весь вопрос в том, что нам делать теперь? Вы обе попали в крутую передрягу. Неважно, как на это смотрит каждая из вас, но, если вы будете валить вину друг на друга, ничем хорошим это не кончится.
Люси явно была на взводе, она вся напряглась. Девушка сидела, расставив ноги и уперев локти в колени. Лицо ее было закрыто ладонями, как будто она хотела утаить или, может быть, сдержать обуревавшую ее ярость. Извинения с обвинениями смешались у нее в голове – она понятия не имела, что делать, какое принять решение.
Камилла сидела напротив нее, зарывшись в диванных подушках. Она решила разыграть свою козырную карту. Позиции ее были слабоваты – она никак не могла внятно объяснить мотив своих поступков, а ей позарез было нужно, чтобы ей поверили.
– Мне кажется, ребята, – она зашла со своего козырного туза, – вы должны мне позволить обо всем рассказать Чарли.
Ее предложение отчасти разрядило царившую в комнате напряженную обстановку.
– Какого черта тебе надо посвящать его в наши дела? – спросил Энди.
– О чем ты говоришь, Камилла? Хочешь, чтобы нас сразу упекли за решетку? У нас тогда не будет ни единого шанса раскрутить это дело.
Камилла подняла руки, как будто была готова сдаться, но тут же продолжила гнуть свою линию.
– Я прекрасно понимаю, что на первый взгляд это звучит странно. Но Чарли меня любит. Я смогу ему все объяснить. Я так ему все преподнесу, что он должен будет меня защитить, а это значит, ему придется спасти и Люси. Он сможет нам помочь со всеми юридическими делами. Может быть, у него как-то получится провести собственное побочное расследование. А если все-таки нам не удастся избежать неприятностей, он поможет нам выбраться сухими из воды. Я только хочу сказать, нам невероятно повезло, что мой друг оказался полицейским. В том положении, в какое мы попали, это невообразимая удача.
Люси вздохнула и стала раскачиваться на стуле.
– Но он ведь в полиции не самая большая шишка.
– Да, большой шишкой его никак не назовешь, – шутливо добавил Энди, намекая на его рост, чтобы хоть немного поднять им настроение.
Его едкое замечание вызвало у Люси и Камиллы слабые улыбки.
Камилла учла высказанные критические замечания и попыталась использовать их в своих интересах.
– Именно об этом я и толкую. Он полицейский, но не того калибра. Его на работе никто особенно не жалует, его там держат за коротышку с семейными связями. Поэтому он будет на нашей стороне, я в этом абсолютно уверена, потому что к сослуживцам он тоже относится не лучшим образом. Он, Люси, конечно, не важняк, но должность у него все-таки приличная. У него – как это называется? – есть все необходимые полномочия, понимаешь? Он сможет нам помочь.
В тот вечер они много говорили, но так и не пришли ни к какому решению. Через несколько дней Люси в конце концов смягчилась. Она согласилась на помощь Чарльза Пеншо в надежде, что это поможет ей разобраться в юридических проблемах и защитит от возможных неприятностей. Девушка была готова почти ко всему – любая возможность восстановить справедливость была лучше бездеятельности, которая ее просто бесила. Энди выступил категорически против, но Вернер Хонигвакс после обсуждения состояния дел посоветовал ему пересмотреть отношение к проблеме. Он объяснил это тем, что им надо знать, как поведут себя в сложившейся ситуации полицейские. Он предупредил, что раньше или позже они пронюхают про это дело. И по большому счету будет даже лучше, если у Энди возникнет возможность наладить с кем-нибудь из них отношения. В итоге Стетлер неохотно согласился – выбора у него все равно не было, – и насчет привлечения Чарли Пеншо было окончательно принято положительное решение.
Во время их первой встречи, состоявшейся в следующее воскресенье в квартире Люси над гаражом, Чарли выслушал их версии случившегося.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
– Что и кому я должна была сообщать? Люди, которые за этим стоят, плевать хотели на все наши сообщения! Допустим, это Хонигвакс. Предположим на минуточку, что это он. Но вы же знаете, что он никогда никому об этом ничего не говорил. И никто другой никогда не говорил, что мы работаем именно на него. Я получаю секретные шифрованные сообщения. А если что-то происходит не так или – как вышло на этот раз – дела идут хуже некуда, я не знаю, с кем мне надо связаться, не знаю, к кому обращаться за помощью. Получается, что в этой организации никто ни за что не отвечает.
– Не знаю, Камилла, – перебила ее Люси, – но ведь сейчас речь идет о том, что гибнут люди.
– Да нет, послушай, я ведь звонила Хонигваксу, пыталась поговорить с Рэндалом Ларджетом, но они и слушать ни о чем не хотят. Я пыталась им как обычно передать это шифровкой, сообщить им как-то, чтобы они со мной связались. Когда Энди объявился в Нью-Йорке, а потом позвонил мне из Балтимора, я было решила, что это они таким образом выходят со мной на связь. У них именно такая манера давать о себе знать. Я думала, Энди, что ты выступаешь от имени начальства, что это мой шанс сообщить ему о том, что там творится. Если бы не это, я бы тебе никогда не стала ничего рассказывать.
Ей казалось, что она тоже блистательно справилась со своей ролью – не хуже, чем Эндрю Стетлер со своей, но Люси, видимо, придерживалась другого мнения.
– Но ведь это ты, Камилла, составляла расписание, ты могла найти возможность как-то со мной связаться и остановить меня.
Отбрыкаться от такого обвинения было непросто. Камилла сразу поняла, что попала в сложное положение.
– Разве ты не помнишь, что с расписанием все пошло наперекосяк? Не говоря уже о том, что я была в кошмарном состоянии из-за того, что случилось. Как ты сама себя чувствовала, Люси, когда обо всем узнала? А тебе ведь только рассказали об этом, до тебя только слух дошел, ничего определенного. А мне каждый день приходилось ходить домой к людям, только что потерявшим родных и близких. Я должна была задавать им непростые вопросы о том, как протекала болезнь. Мне надо было выяснять, что там стряслось на самом деле. Мне приходилось говорить с умирающими. Можешь себе представить, в каком они были состоянии, какие муки они испытывали? Я была страшно расстроена, напугана, старалась связаться с Монреалем, чтобы они хоть что-нибудь сделали. Я просто поверить не могла в то, что происходит у меня на глазах. Я хотела с тобой связаться, но, думаешь, это было легко? Я была как в тумане, Люси.
Лучшего объяснения она придумать не могла, но оно отнюдь не проясняло всех вопросов, которые вызывало ее поведение. Поэтому Камилла добавила:
– Прости меня, я, должно быть, совсем обалдела, – и уперла глаза в пол.
– В сложившихся обстоятельствах, – пришел ей на выручку Энди, – тебя можно понять. К такому повороту событий никто не был готов. Весь вопрос в том, что нам делать теперь? Вы обе попали в крутую передрягу. Неважно, как на это смотрит каждая из вас, но, если вы будете валить вину друг на друга, ничем хорошим это не кончится.
Люси явно была на взводе, она вся напряглась. Девушка сидела, расставив ноги и уперев локти в колени. Лицо ее было закрыто ладонями, как будто она хотела утаить или, может быть, сдержать обуревавшую ее ярость. Извинения с обвинениями смешались у нее в голове – она понятия не имела, что делать, какое принять решение.
Камилла сидела напротив нее, зарывшись в диванных подушках. Она решила разыграть свою козырную карту. Позиции ее были слабоваты – она никак не могла внятно объяснить мотив своих поступков, а ей позарез было нужно, чтобы ей поверили.
– Мне кажется, ребята, – она зашла со своего козырного туза, – вы должны мне позволить обо всем рассказать Чарли.
Ее предложение отчасти разрядило царившую в комнате напряженную обстановку.
– Какого черта тебе надо посвящать его в наши дела? – спросил Энди.
– О чем ты говоришь, Камилла? Хочешь, чтобы нас сразу упекли за решетку? У нас тогда не будет ни единого шанса раскрутить это дело.
Камилла подняла руки, как будто была готова сдаться, но тут же продолжила гнуть свою линию.
– Я прекрасно понимаю, что на первый взгляд это звучит странно. Но Чарли меня любит. Я смогу ему все объяснить. Я так ему все преподнесу, что он должен будет меня защитить, а это значит, ему придется спасти и Люси. Он сможет нам помочь со всеми юридическими делами. Может быть, у него как-то получится провести собственное побочное расследование. А если все-таки нам не удастся избежать неприятностей, он поможет нам выбраться сухими из воды. Я только хочу сказать, нам невероятно повезло, что мой друг оказался полицейским. В том положении, в какое мы попали, это невообразимая удача.
Люси вздохнула и стала раскачиваться на стуле.
– Но он ведь в полиции не самая большая шишка.
– Да, большой шишкой его никак не назовешь, – шутливо добавил Энди, намекая на его рост, чтобы хоть немного поднять им настроение.
Его едкое замечание вызвало у Люси и Камиллы слабые улыбки.
Камилла учла высказанные критические замечания и попыталась использовать их в своих интересах.
– Именно об этом я и толкую. Он полицейский, но не того калибра. Его на работе никто особенно не жалует, его там держат за коротышку с семейными связями. Поэтому он будет на нашей стороне, я в этом абсолютно уверена, потому что к сослуживцам он тоже относится не лучшим образом. Он, Люси, конечно, не важняк, но должность у него все-таки приличная. У него – как это называется? – есть все необходимые полномочия, понимаешь? Он сможет нам помочь.
В тот вечер они много говорили, но так и не пришли ни к какому решению. Через несколько дней Люси в конце концов смягчилась. Она согласилась на помощь Чарльза Пеншо в надежде, что это поможет ей разобраться в юридических проблемах и защитит от возможных неприятностей. Девушка была готова почти ко всему – любая возможность восстановить справедливость была лучше бездеятельности, которая ее просто бесила. Энди выступил категорически против, но Вернер Хонигвакс после обсуждения состояния дел посоветовал ему пересмотреть отношение к проблеме. Он объяснил это тем, что им надо знать, как поведут себя в сложившейся ситуации полицейские. Он предупредил, что раньше или позже они пронюхают про это дело. И по большому счету будет даже лучше, если у Энди возникнет возможность наладить с кем-нибудь из них отношения. В итоге Стетлер неохотно согласился – выбора у него все равно не было, – и насчет привлечения Чарли Пеншо было окончательно принято положительное решение.
Во время их первой встречи, состоявшейся в следующее воскресенье в квартире Люси над гаражом, Чарли выслушал их версии случившегося.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129