Какое-то время он стоял неподвижно. Не сдвинулся он с места и тогда, когда в кабинет вошла секретарша и спросила, все ли у него в порядке. Она никак не могла понять, почему он стоял там как безмолвный истукан с башмаком в руке, глядя из окна на озеро взглядом умалишенного.
* * *
Претерпев чудовищные унижения из-за спазмов в желудке, Эмиль Санк-Марс какое-то время сидел смирившийся и потрясенный, слишком усталый, чтобы отнестись к своему недугу снисходительно. Выйдя из кабинки в большой туалет для сотрудников, он увидел в зеркале свое сильно побледневшее лицо, вымыл руки и погрузился в состояние полного безразличия, сосредоточив все внимание на том, как течет из крана вода. Хонигвакс рассуждал о планетах, вращающихся по своим орбитам, о закручивающемся вниз по спирали искривлении времени. Распрямившись, он почувствовал, что ноги его будто приросли к полу, вся энергия иссякла.
Распахнув настежь дверь, в туалет вошел Мэтерз, увидел, как он стоит у раковины, и с сочувствием сказал:
– Езжайте домой, Эмиль. Здесь мы сможем разобраться и в другой раз. – Пока Санк-Марс не торопясь вытирал руки, молодой полицейский стоял, опираясь на раковину. – Вы очень паршиво выглядите, еще, не дай бог, что-то случится по дороге.
– Мне надо задать этой парочке еще один вопрос. – Голос его звучал устало и глуховато. – Но пока я от этого воздержусь. В этом, Билл, надо разобраться.
– В чем?
– Как могло случиться, что безработный испытуемый, нищий лабораторный кролик, крыса подопытная, вдруг ни с того ни с сего, буквально за несколько недель стал начальником службы безопасности, хотя ему еще и тридцати не исполнилось. Эта история, скорее всего, и приводит к тому, что очень скоро он умирает насильственной преждевременной смертью. Мне надо выяснить, почему это произошло. Ладно, пойдем.
От промышленной зоны, где располагалась компания «Хиллер-Ларджент Глобал», Билл Мэтерз выехал на трансканадскую скоростную магистраль «Метрополитен», проходящую в этом районе города по длинному мосту над землей, и направился на восток. Им хорошо виднелась гора, возвышавшаяся милях в десяти отсюда. По другую сторону дороги начиналась центральная часть города. Они проехали по краю многолюдного района, выехали на кольцевой разъезд в районе бульвара Акади, где начинаются густозаселенные иммигрантские кварталы, и тут же застряли в пробке, которые здесь почти всегда явление обычное. В районе огромного торгового центра деловито сновали туда-сюда пешеходы и машины. Санк-Марса так и подмывало влиться в эту толпу и купить себе таблетки от желудка, но в заторе он не мог это сделать.
– Страшно, – проговорил он вдруг.
– Что вас пугает?
Мэтерз думал о жене, о том, что у нее теперь на уме из-за необходимости переезда в дом его сестры. Может быть, именно в этот момент она тоже была в торговом центре, зашла туда, чтобы пересесть из одного такси в другое и никто не мог выследить, откуда она приехала и куда направилась. Взглянув в ту сторону, куда смотрел напарник, он увидел массу пешеходов, большинство которых были иммигрантами всех цветов и оттенков кожи, говорившими, наверное, на всех языках мира. Здесь все они оказались его соседями, потому что их с Донной домик стоял неподалеку, всего в нескольких кварталах.
– Страшно, что люди капают себе капли в нос, пользуются аэрозолями, глотают таблетки и позволяют вводить себе в кровь всякие сыворотки, чтобы проверить, окажется их реакция отрицательной или положительной. Мне это чем-то напоминает русскую рулетку.
– Это еще не самое страшное.
– Я не провожу сравнений, Билл, просто констатирую. Меня это поражает: стоит тебе дать в газете объявление, что нужны подопытные кролики в человеческом облике, как они выстраиваются в очередь, мечтая, чтобы выбрали именно их.
Перед тем как снова застрять на светофоре, они продвинулись футов на сто.
– В Штатах, – продолжил свою мысль Мэтерз, – кажется, в Чикаго, люди сами просили заразить себя СПИДом.
– Прости, не понял.
– Я вас не разыгрываю.
– Зачем?
– Чтобы потом с ними могли проводить эксперименты.
– С чего ты взял?
– Мне кто-то рассказывал.
Санк-Марс какое-то время переваривал эту новость.
– Ты хочешь сказать, что люди добровольно делали себя ВИЧ-инфицированными, чтобы потом над ними могли ставить опыты? И сколько же это стоило?
– Ничего. Это общественная услуга. Знаете, бывает так, что люди, потерявшие любимых, но сами здоровые, соглашаются, чтобы их заразили ради помощи в разработке лекарств. Другие просто идеалисты. Это, Эмиль, как эпидемия. Некоторые потеряли десятки друзей. А кое-кому просто хочется пожертвовать жизнью.
– А тем временем, – заметил Санк-Марс, – некоторые ученые хотят отложить исследования, пока не выгадают себе куш побольше. Они называют это природой зверя. Как тебе это нравится?
– Медицина – это деньги, – изрек Мэтерз. – Здоровье – большой бизнес. Медицинские исследования – растущая отрасль промышленности. Вы же знаете, какие дела творятся там, где крутятся большие деньги.
– Да, кое-что мне повидать довелось.
– Я слышал, что если бы крупные международные компании продавали героин и крэк на улицах, их прибыли стали бы баснословными. Можете себе такое представить?
Санк-Марс только присвистнул в ответ, потом попытался немного размяться на узком автомобильном кресле.
– Пока мы с тобой работали по этому делу, так сказать, сверху вниз. Рано или поздно мы будем с ним разбираться снизу вверх. Выясним, как жил и чем занимался Эндрю Стетлер. Как он завязывал дружеские связи, откуда у него было такое влияние на людей? Как случилось, что этот подопытный кролик сразу перескочил в большие начальники? Что произошло с Люси Габриель? Какую роль она играет в этой истории? Хонигвакс и Хиллер с Ларджентом могут нам рассказать, как им все видится сверху, а как обстоят дела внизу – в лабораториях, где всем испытуемым делают уколы, и только один из них – один-единственный – вдруг получает такую высокую должность? Мне бы хотелось знать, что по этому поводу думают обычные лаборанты.
– По какому? – спросил Мэтерз.
Если повезет, он уже на следующем светофоре мог бы выскочить на бульвар Акади. Эта улица разделяла богатых и бедных, иммигрантов и тех, кто уже давно здесь устроился. Как бы упрочивая это деление, вдоль всего бульвара проходила низкая ограда, современные здания по одной его стороне были ухоженными, перед ними были разбиты цветники и газоны с деревьями, а на другой лепились друг к другу неухоженные частные домишки, убогие многоквартирные дома, около некоторых из них не росло ни травинки.
– По поводу своих начальников. О развитии биологической науки. Идеалисты они или рвачи? Они занимаются только антигистаминами или хотят создать лекарство от СПИДа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
* * *
Претерпев чудовищные унижения из-за спазмов в желудке, Эмиль Санк-Марс какое-то время сидел смирившийся и потрясенный, слишком усталый, чтобы отнестись к своему недугу снисходительно. Выйдя из кабинки в большой туалет для сотрудников, он увидел в зеркале свое сильно побледневшее лицо, вымыл руки и погрузился в состояние полного безразличия, сосредоточив все внимание на том, как течет из крана вода. Хонигвакс рассуждал о планетах, вращающихся по своим орбитам, о закручивающемся вниз по спирали искривлении времени. Распрямившись, он почувствовал, что ноги его будто приросли к полу, вся энергия иссякла.
Распахнув настежь дверь, в туалет вошел Мэтерз, увидел, как он стоит у раковины, и с сочувствием сказал:
– Езжайте домой, Эмиль. Здесь мы сможем разобраться и в другой раз. – Пока Санк-Марс не торопясь вытирал руки, молодой полицейский стоял, опираясь на раковину. – Вы очень паршиво выглядите, еще, не дай бог, что-то случится по дороге.
– Мне надо задать этой парочке еще один вопрос. – Голос его звучал устало и глуховато. – Но пока я от этого воздержусь. В этом, Билл, надо разобраться.
– В чем?
– Как могло случиться, что безработный испытуемый, нищий лабораторный кролик, крыса подопытная, вдруг ни с того ни с сего, буквально за несколько недель стал начальником службы безопасности, хотя ему еще и тридцати не исполнилось. Эта история, скорее всего, и приводит к тому, что очень скоро он умирает насильственной преждевременной смертью. Мне надо выяснить, почему это произошло. Ладно, пойдем.
От промышленной зоны, где располагалась компания «Хиллер-Ларджент Глобал», Билл Мэтерз выехал на трансканадскую скоростную магистраль «Метрополитен», проходящую в этом районе города по длинному мосту над землей, и направился на восток. Им хорошо виднелась гора, возвышавшаяся милях в десяти отсюда. По другую сторону дороги начиналась центральная часть города. Они проехали по краю многолюдного района, выехали на кольцевой разъезд в районе бульвара Акади, где начинаются густозаселенные иммигрантские кварталы, и тут же застряли в пробке, которые здесь почти всегда явление обычное. В районе огромного торгового центра деловито сновали туда-сюда пешеходы и машины. Санк-Марса так и подмывало влиться в эту толпу и купить себе таблетки от желудка, но в заторе он не мог это сделать.
– Страшно, – проговорил он вдруг.
– Что вас пугает?
Мэтерз думал о жене, о том, что у нее теперь на уме из-за необходимости переезда в дом его сестры. Может быть, именно в этот момент она тоже была в торговом центре, зашла туда, чтобы пересесть из одного такси в другое и никто не мог выследить, откуда она приехала и куда направилась. Взглянув в ту сторону, куда смотрел напарник, он увидел массу пешеходов, большинство которых были иммигрантами всех цветов и оттенков кожи, говорившими, наверное, на всех языках мира. Здесь все они оказались его соседями, потому что их с Донной домик стоял неподалеку, всего в нескольких кварталах.
– Страшно, что люди капают себе капли в нос, пользуются аэрозолями, глотают таблетки и позволяют вводить себе в кровь всякие сыворотки, чтобы проверить, окажется их реакция отрицательной или положительной. Мне это чем-то напоминает русскую рулетку.
– Это еще не самое страшное.
– Я не провожу сравнений, Билл, просто констатирую. Меня это поражает: стоит тебе дать в газете объявление, что нужны подопытные кролики в человеческом облике, как они выстраиваются в очередь, мечтая, чтобы выбрали именно их.
Перед тем как снова застрять на светофоре, они продвинулись футов на сто.
– В Штатах, – продолжил свою мысль Мэтерз, – кажется, в Чикаго, люди сами просили заразить себя СПИДом.
– Прости, не понял.
– Я вас не разыгрываю.
– Зачем?
– Чтобы потом с ними могли проводить эксперименты.
– С чего ты взял?
– Мне кто-то рассказывал.
Санк-Марс какое-то время переваривал эту новость.
– Ты хочешь сказать, что люди добровольно делали себя ВИЧ-инфицированными, чтобы потом над ними могли ставить опыты? И сколько же это стоило?
– Ничего. Это общественная услуга. Знаете, бывает так, что люди, потерявшие любимых, но сами здоровые, соглашаются, чтобы их заразили ради помощи в разработке лекарств. Другие просто идеалисты. Это, Эмиль, как эпидемия. Некоторые потеряли десятки друзей. А кое-кому просто хочется пожертвовать жизнью.
– А тем временем, – заметил Санк-Марс, – некоторые ученые хотят отложить исследования, пока не выгадают себе куш побольше. Они называют это природой зверя. Как тебе это нравится?
– Медицина – это деньги, – изрек Мэтерз. – Здоровье – большой бизнес. Медицинские исследования – растущая отрасль промышленности. Вы же знаете, какие дела творятся там, где крутятся большие деньги.
– Да, кое-что мне повидать довелось.
– Я слышал, что если бы крупные международные компании продавали героин и крэк на улицах, их прибыли стали бы баснословными. Можете себе такое представить?
Санк-Марс только присвистнул в ответ, потом попытался немного размяться на узком автомобильном кресле.
– Пока мы с тобой работали по этому делу, так сказать, сверху вниз. Рано или поздно мы будем с ним разбираться снизу вверх. Выясним, как жил и чем занимался Эндрю Стетлер. Как он завязывал дружеские связи, откуда у него было такое влияние на людей? Как случилось, что этот подопытный кролик сразу перескочил в большие начальники? Что произошло с Люси Габриель? Какую роль она играет в этой истории? Хонигвакс и Хиллер с Ларджентом могут нам рассказать, как им все видится сверху, а как обстоят дела внизу – в лабораториях, где всем испытуемым делают уколы, и только один из них – один-единственный – вдруг получает такую высокую должность? Мне бы хотелось знать, что по этому поводу думают обычные лаборанты.
– По какому? – спросил Мэтерз.
Если повезет, он уже на следующем светофоре мог бы выскочить на бульвар Акади. Эта улица разделяла богатых и бедных, иммигрантов и тех, кто уже давно здесь устроился. Как бы упрочивая это деление, вдоль всего бульвара проходила низкая ограда, современные здания по одной его стороне были ухоженными, перед ними были разбиты цветники и газоны с деревьями, а на другой лепились друг к другу неухоженные частные домишки, убогие многоквартирные дома, около некоторых из них не росло ни травинки.
– По поводу своих начальников. О развитии биологической науки. Идеалисты они или рвачи? Они занимаются только антигистаминами или хотят создать лекарство от СПИДа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129