Сабля его переломилась у самой рукоятки. Клинок отлетел и воткнулся в землю. Но противник его не смог этим воспользоваться — щит Аббас-Кули-хана, принявший на себя удар, задел иранского вельможу по голове и оглушил его. Сердар пришпорил длинноногого и широкогрудого ахалтекинца, который с такой силой ударил грудью коня Аббас-Кули-хана, что тот присел на круп. В это мгновение Сердар выхватил запасную саблю и ловко свалил с коня Аббас-Кули-хана.
— Это вам за обезглавленного Салара,— прошептал Сердар, уже устремляясь на нового врага...
Гочмурат с окружавшими его джигитами пробивался к плененным иранцами детям с другой стороны. Он уже несколько раз видел своего младшего брата, но всякий раз на туркмен наваливались плотные ряды отборных сербазов и оттесняли их от пленников...
Избавившись от Аббас-Кули-хана, Сердар тоже стал пробиваться к Довлету. Рядом с ним в плотный строй сомкнулись Палат-Меткий, Назар-Демир, Аташ-Батыр и сын Ораз-хана Сахатнияз...
Видя перед собой напирающую лаву туркменских богатырей, устрашающее мелькание их сабель и то, как их кони, подобно таранным бревнам, сбивают с ног иранских коней, враги стали пятиться от этой могучей пятерки туркмен. Но удалялись от них и всадники с пленниками...
С падением Аббас-Кули-хана Довлет успокоился. И ему казалось, что нет никого в мире, кто был бы сильнее его отца!..
Одноглазый сербаз оказался отчаянным рубакой и уже нанес страшные раны нескольким туркменским джигитам. «Двум смертям не бывать»,— прошептал Довлет слова, часто слышанные им от дедушки Аташира, и стал оглядывать могучую спину ев его постылого стражника. На сербазе была стальная кольчуга. Но между ней и медным шлемом виднелась узкая полоска незащищенной шеи. Можно было бы внезапно выхватить из ножен висевший на поясе сербаза кинжал и вонзить его в эту полоску. «Одного врага ты уже сразил»,— пытался сам себя подбодрить мальчик. Но выстрелить из пистолета — это одно, а вонзить металлическое лезвие в живое человеческое тело — совсем другое...
Отец в это мгновение оказался совсем близко от Довлета.
Взгляды отца и сына встретились. Боль и тревога за судьбу Довлета отразилась во взгляде Сердара, но мальчику показалось, что во взгляде отца он прочел укор...
И тут Довлет увидел торчащую у сербаза за поясом булаву с шипами. «Я — сын Сердара!»—пронзила все существо мальчика гордая и отчаянная мысль, когда он уже ухватился за булаву.
Сербаз свирепо оглянулся и начал поднимать руку с саблей, но откуда-то снизу подпрыгнул пегий лохматый ком, и острые собачьи зубы вонзились в локоть одноглазого...
— Евбасар! — вскричал Довлет, узнавший верного пса, и это слово для мальчика превратилось в увеличивающий силы боевой клич. Булава была уже в руках Довлета. И он, закусив губу, размахнулся и обрушил всю тяжесть смертоносного оружия на могучий хребет врага...
Видевший происшедшее издали, Сердар возрадовался возмужанию своего среднего сына и, перекрывая шум побоища, закричал:
— Молодец, сынок! Ты—славный витязь!.. Вали его теперь набок и перехватывай повод коня!..
Быстро перебравшись с крупа коня в освободившееся седло, Довлет натянул поводья — конь взвился на дыбы и помчался сквозь хаос сражения...
— Гочмурат! Сахатнияз! — закричал Сердар, увидев рядом с собой старшего сына и его друга.— Возьмите десяток джигитов. Выводите отсюда Довлета и других освобожденных детей!..
Оцепив плотным кольцом группку маленьких всадников, часть джигитов во главе с Гочмуратом и Сахатниязом, свирепо размахивая саблями и стреляя из пистолетов, стала выбираться с поля боя...
Довлет все еще сжимал в руке даровавшую ему свободу булаву.
— Эй, братишки! — весело оскалясь, закричал подскакавший старший брат.— Теперь в этой штуке мало проку. Вон у тебя в седельной кобуре пистолеты торчат. Хватай их в руки, джигит!..
«Покажу ее маме»,— почему-то подумал о булаве Довлет и, выхватив из кобуры пистолеты, сунул булаву на их место...
На Гочмурата в этот миг налетело сразу двое сербазов. Увертываясь и отбивая удары, он стал оттеснять их от маленьких всадников. «У меня же оружие»,— подумал Довлет и выстрелил. Один из наседавших на Гочмурата сербазов свалился с коня...
— Спасибо, братишка! — прокричал Гочмурат, сразив другого врага.— Твой учитель, дядя Палат, останется доволен таким выстрелом...
Сердар, молла Абдурахман и Сапа-Шорник по воле стихии битвы вновь оказались рядом.
— Вон дочка твоя, Сердар! — закричал вдруг Сапа-Шорник, и Сердар услышал тоненький голосок Лиши:
— Папа!.. Спаси меня, папа!..
— Я здесь, моя дочь! Я иду!..
К ним тут же примкнули еще с десяток туркменских воинов, и всем отрядом они стали пробиваться на тоненький голос Айши...
На холме, за который поспешно отъехали иранцы с оставшимися у них маленькими пленниками, Сердар увидел группу спокойно смотревших на битву и богато одетых всадников. Туркменский военачальник сразу узнал среди них мирзу Солтан-Мурада. Сразить его — и победа! Многоопытный военачальник туркмен давно постиг: теряя предводителя, шахские сербазы обычно предаются панике и обращаются в бегство. И дело тут не в каких-то национальных особенностях. Иранские владыки, постоянно насаждая среди своих воинов раболепие и слепое повиновение, тем самым производили ограбление их душ. Иранский сербаз, не задумываясь, по приказу мог пойти и на смерть и совершить подвиг. Но среди них почти не встречалось таких, кто по своей воле смог бы заменить собой убитого военачальника, а тем более владыку, подобного принцу Солтан-Мураду...
Сердар стал избегать стычек с рядовыми иранскими воинами, передоверяя их следовавшим за ним джигитам, он рвался к холму, на котором был мирза Солтан-Мурад. Но тут он увидел, что моллу Абдурахмана теснило сразу пятеро серба-зов.
— Держись, Абдурахман! Я с тобой,— прокричал он могучим голо* ом и сзади налетел на противников моллы...
А в это время между холмом, на котором стоял мирза Солтан-Мурад, и рвавшимися к нему туркменами стал вклиниваться свежий отряд отборных иранских сербазов...
Сердар лицом к лицу оказался перед богатырского вида сербазом на черно-гнедом огромном коне. Но его длинноногий ахалтекинец не стушевался, лишь прижал уши и, взвившись на дыбы, обрушился на коня врага, сбил его грудью. Не замешкался и Сердар: когда конь противника пал на передние колени, Сердар взмахнул саблей, и правая рука сербаза вместе с зажатым в ней клинком, подобно срубленной ветви дерева, отлетела...
Взглянув в ту сторону, где на холме возвышался принц Солтан-Мурад, Сердар успел заметить направленный на него пистолет, тут же прогремел выстрел. Обожгло грудь. Сърдар стал клониться к шее своего коня. Сквозь мутноватую пелену, начавшую затягивать его взор, Сердар увидел устремившегося к нему низкорослого сербаза с большим животом и в последнем усилии выбросил вперед правую руку с саблей, пронзая толстяка насквозь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
— Это вам за обезглавленного Салара,— прошептал Сердар, уже устремляясь на нового врага...
Гочмурат с окружавшими его джигитами пробивался к плененным иранцами детям с другой стороны. Он уже несколько раз видел своего младшего брата, но всякий раз на туркмен наваливались плотные ряды отборных сербазов и оттесняли их от пленников...
Избавившись от Аббас-Кули-хана, Сердар тоже стал пробиваться к Довлету. Рядом с ним в плотный строй сомкнулись Палат-Меткий, Назар-Демир, Аташ-Батыр и сын Ораз-хана Сахатнияз...
Видя перед собой напирающую лаву туркменских богатырей, устрашающее мелькание их сабель и то, как их кони, подобно таранным бревнам, сбивают с ног иранских коней, враги стали пятиться от этой могучей пятерки туркмен. Но удалялись от них и всадники с пленниками...
С падением Аббас-Кули-хана Довлет успокоился. И ему казалось, что нет никого в мире, кто был бы сильнее его отца!..
Одноглазый сербаз оказался отчаянным рубакой и уже нанес страшные раны нескольким туркменским джигитам. «Двум смертям не бывать»,— прошептал Довлет слова, часто слышанные им от дедушки Аташира, и стал оглядывать могучую спину ев его постылого стражника. На сербазе была стальная кольчуга. Но между ней и медным шлемом виднелась узкая полоска незащищенной шеи. Можно было бы внезапно выхватить из ножен висевший на поясе сербаза кинжал и вонзить его в эту полоску. «Одного врага ты уже сразил»,— пытался сам себя подбодрить мальчик. Но выстрелить из пистолета — это одно, а вонзить металлическое лезвие в живое человеческое тело — совсем другое...
Отец в это мгновение оказался совсем близко от Довлета.
Взгляды отца и сына встретились. Боль и тревога за судьбу Довлета отразилась во взгляде Сердара, но мальчику показалось, что во взгляде отца он прочел укор...
И тут Довлет увидел торчащую у сербаза за поясом булаву с шипами. «Я — сын Сердара!»—пронзила все существо мальчика гордая и отчаянная мысль, когда он уже ухватился за булаву.
Сербаз свирепо оглянулся и начал поднимать руку с саблей, но откуда-то снизу подпрыгнул пегий лохматый ком, и острые собачьи зубы вонзились в локоть одноглазого...
— Евбасар! — вскричал Довлет, узнавший верного пса, и это слово для мальчика превратилось в увеличивающий силы боевой клич. Булава была уже в руках Довлета. И он, закусив губу, размахнулся и обрушил всю тяжесть смертоносного оружия на могучий хребет врага...
Видевший происшедшее издали, Сердар возрадовался возмужанию своего среднего сына и, перекрывая шум побоища, закричал:
— Молодец, сынок! Ты—славный витязь!.. Вали его теперь набок и перехватывай повод коня!..
Быстро перебравшись с крупа коня в освободившееся седло, Довлет натянул поводья — конь взвился на дыбы и помчался сквозь хаос сражения...
— Гочмурат! Сахатнияз! — закричал Сердар, увидев рядом с собой старшего сына и его друга.— Возьмите десяток джигитов. Выводите отсюда Довлета и других освобожденных детей!..
Оцепив плотным кольцом группку маленьких всадников, часть джигитов во главе с Гочмуратом и Сахатниязом, свирепо размахивая саблями и стреляя из пистолетов, стала выбираться с поля боя...
Довлет все еще сжимал в руке даровавшую ему свободу булаву.
— Эй, братишки! — весело оскалясь, закричал подскакавший старший брат.— Теперь в этой штуке мало проку. Вон у тебя в седельной кобуре пистолеты торчат. Хватай их в руки, джигит!..
«Покажу ее маме»,— почему-то подумал о булаве Довлет и, выхватив из кобуры пистолеты, сунул булаву на их место...
На Гочмурата в этот миг налетело сразу двое сербазов. Увертываясь и отбивая удары, он стал оттеснять их от маленьких всадников. «У меня же оружие»,— подумал Довлет и выстрелил. Один из наседавших на Гочмурата сербазов свалился с коня...
— Спасибо, братишка! — прокричал Гочмурат, сразив другого врага.— Твой учитель, дядя Палат, останется доволен таким выстрелом...
Сердар, молла Абдурахман и Сапа-Шорник по воле стихии битвы вновь оказались рядом.
— Вон дочка твоя, Сердар! — закричал вдруг Сапа-Шорник, и Сердар услышал тоненький голосок Лиши:
— Папа!.. Спаси меня, папа!..
— Я здесь, моя дочь! Я иду!..
К ним тут же примкнули еще с десяток туркменских воинов, и всем отрядом они стали пробиваться на тоненький голос Айши...
На холме, за который поспешно отъехали иранцы с оставшимися у них маленькими пленниками, Сердар увидел группу спокойно смотревших на битву и богато одетых всадников. Туркменский военачальник сразу узнал среди них мирзу Солтан-Мурада. Сразить его — и победа! Многоопытный военачальник туркмен давно постиг: теряя предводителя, шахские сербазы обычно предаются панике и обращаются в бегство. И дело тут не в каких-то национальных особенностях. Иранские владыки, постоянно насаждая среди своих воинов раболепие и слепое повиновение, тем самым производили ограбление их душ. Иранский сербаз, не задумываясь, по приказу мог пойти и на смерть и совершить подвиг. Но среди них почти не встречалось таких, кто по своей воле смог бы заменить собой убитого военачальника, а тем более владыку, подобного принцу Солтан-Мураду...
Сердар стал избегать стычек с рядовыми иранскими воинами, передоверяя их следовавшим за ним джигитам, он рвался к холму, на котором был мирза Солтан-Мурад. Но тут он увидел, что моллу Абдурахмана теснило сразу пятеро серба-зов.
— Держись, Абдурахман! Я с тобой,— прокричал он могучим голо* ом и сзади налетел на противников моллы...
А в это время между холмом, на котором стоял мирза Солтан-Мурад, и рвавшимися к нему туркменами стал вклиниваться свежий отряд отборных иранских сербазов...
Сердар лицом к лицу оказался перед богатырского вида сербазом на черно-гнедом огромном коне. Но его длинноногий ахалтекинец не стушевался, лишь прижал уши и, взвившись на дыбы, обрушился на коня врага, сбил его грудью. Не замешкался и Сердар: когда конь противника пал на передние колени, Сердар взмахнул саблей, и правая рука сербаза вместе с зажатым в ней клинком, подобно срубленной ветви дерева, отлетела...
Взглянув в ту сторону, где на холме возвышался принц Солтан-Мурад, Сердар успел заметить направленный на него пистолет, тут же прогремел выстрел. Обожгло грудь. Сърдар стал клониться к шее своего коня. Сквозь мутноватую пелену, начавшую затягивать его взор, Сердар увидел устремившегося к нему низкорослого сербаза с большим животом и в последнем усилии выбросил вперед правую руку с саблей, пронзая толстяка насквозь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111