Мне не хотелось
присутствовать при его трапезе.
Огромный тарн, услышав мой крик, встрепенулся и стал описывать
широкие круги, сразу вспомнив то, чему его учили. Это был действительно
самый великий из тарнов, убар небес.
Конечно, я затеял невозможную вещь. Только один шанс из миллиона был
за то, что моя попытка увенчается успехом. Глаза тарна загорелись зловещим
огнем, обшаривая землю. Голова и клюв вытянулись вперед, крылья широко
распростерлись в воздухе, он опускался все ниже и ниже к серым башням
Тарны.
Мы опять были над ареной, где все трибуны были забиты беснующимися
зрителями. Хотя представление окончилось, пусть и не так, как ожидали все,
но никто не расходился. Тысячи серебряных масок ждали, так как первой
должна была покинуть Дом Развлечений татрикс в своей золотой мантии.
Я различил внизу золотое сияние татрикс.
- Табук! - крикнул я. - Табук!
Огромный хищник ввинтился в воздух и камнем полетел вниз. Когти
окованные сталью, были наготове. Он падал совершенно бесшумно - как
разящая сталь. Я вцепился в птицу. Мой желудок почему-то оказался у горла.
Трибуны арены, казалось, летели на меня.
Снизу доносились крики ужаса. Серебряные маски были охвачены паникой.
Совсем недавно они требовали крови, а теперь кому-то из них угрожала
страшная смерть. Люди метались, стараясь спрятаться друг за друга, дрались
за малейшие укрытия, сталкивая друг друга со стен на песок.
И в одно мгновение, которое несомненно было самым ужасным в ее жизни,
татрикс осталась одна. Она стояла, покинутая всеми, на ступенях золотого
трона среди разбросанных подушек и подносов со сладостями и
прохладительными напитками. Дикий крик вырвался из-под золотой
бесстрастной маски. Золотые рукава взметнулись вверх, перчатки закрыли
золотую маску. Я успел заметить под маской ее глаза. Они были полны ужаса.
И тарн ударил.
Окованные сталью когти, как крюки, вонзились в тело кричащей татрикс.
И тарн задержался на мгновение, потом, вытянув голову и клюв, расправил
крылья и крепко схватил свою жертву. Он издал жуткий, леденящий кровь крик
- крик, в котором слышался триумф победы и бесстрашный вызов любому
противнику.
Татрикс была беспомощна в этих безжалостных когтях. Она дрожала от
ужаса, как несчастная антилопа табук, попавшая в эти смертельные когти и
ждущая своей участи. Татрикс не могла даже кричать.
И взмахнув крыльями, тарн взмыл в воздух и полетел к горизонту, держа
в когтях тело татрикс в развевающейся мантии.
15. СДЕЛКА СОСТОЯЛАСЬ
"Табук" - это была единственная команда голосом, на которую тарн был
приучен реагировать. Но для управления им были нужны поводья и кнут. Я уже
горько раскаивался, что пошел на это. Ведь без седла, поводьев и кнута он
был неподвластен мне.
И тут безумная мысль пришла мне в голову. Когда я везла Талену из Ара
в Ко-Ро-Ба, я пытался обучить ее управлению тарном. Когда было нужно, я
кричал ей сквозь свистящий в ушах ветер, какую пару поводьев нужно
потягивать.
Для управления тарном использовалось шесть пар поводьев, и, в
соответствии с моими указаниями, Талена натягивала ту или иную пару. В
памяти тарна могла возникнуть ассоциация между голосом человека и
поводьями. Птицу, конечно, нельзя было обучить за столь короткое время, да
и не это было моей целью - я обучал Талену. Если что-то и осталось в
памяти тарна, то за прошедшие годы все уже исчезло.
Но все же я решил попытать счастье и крикнул:
- Шестая!
Тарн повернул налево и начал плавно набирать высоту.
- Вторая!
Последовал поворот направо и подъем под тем же углом.
- Четвертая! - И тарн пошел вниз, готовясь к посадке.
- Первая, - приказал я. Безумная радость овладела мной, когда
крылатый гигант начал подниматься вверх.
После этого он полетел в одной плоскости, равномерно ударяя воздух
огромными крыльями, изредка переходя в долгое планирование. Я смотрел на
проплывающие внизу поля и исчезающую вдали Тарну.
И впервые, в порыве нахлынувших чувств, я обнял шею птицы и прижался
к ней щекой. Тарн летел вперед, не обращая на меня ни малейшего внимания.
Я рассмеялся и похлопал его по шее. Хотя это была всего лишь птица, одна
из многих на Горе, но я любил ее.
Несмотря ни на что, я был счастлив. Мои чувства разделил бы любой
тарнсмен. По-моему, ничего не может сравниться по богатству ощущений с
божественным полетом на тарне.
Я был тарнсменом и не променял бы седло на трон убара в любом городе.
Если ты стал тарнсменом, то тебя всю жизнь будет тянуть к этим
хищникам. Стать тарнсменом - значит стать повелителем тарна, или же его
жертвой. Каждый знает, насколько опасны эти птицы. Они могут без
предупреждения напасть на своего хозяина. И все же сердце тарнсмена
наполняется радостью, когда он натягивает первую пару поводьев и
направляет гигантскую птицу в небо. Он летит высоко над землей, наедине с
ветром и птицей. Он свободен. Он летит. Поэтому я был рад тому, что снова
оказался на спине тарна.
Вдруг снизу до меня донесся жалобный стон жертвы, стиснутой в могучих
когтях тарна.
Я выругал себя за то, что, наслаждаясь полетом, совсем забыл о
татрикс. Она наверняка умирала от страха, вися в страшных когтях на высоте
многих сотен футов над землей, не зная, что ее ждет: то ли падение на
землю, то ли смерть от холода на большой высоте.
Я оглянулся назад, чтобы проверить, нет ли за нами погони. Нас могли
преследовать как по воздуху, так и по земле. У Тарны было очень мало
тарнсменов, но чтобы отомстить за татрикс, город мог собрать небольшой
отряд. Мужчины Тарны с самого детства привыкли считать себя презренными
созданиями, лишь немного превосходящими зверей. Такие мужчины не могли
стать тарнсменами. Но я знал, что в Тарне все же есть тарнсмены - наемники
из других городов или люди, подобные Торну, капитану Тарны, которые,
несомненно, несмотря на то, что родились в Тарне, сумели остаться
мужчинами, сохранить свою честь и достоинство.
Я внимательно оглядел пространство позади нас, но не заметил черных
точек вдали, которые означали бы погоню. Небо было голубым и чистым, и
хотя сейчас каждый тарнсмен Тарны должен был быть в воздухе, я никого не
видел.
Снова снизу донесся стон...
Далеко впереди я увидел утесы, высокие и крутые. Между ними
расстилались равнины, усыпанные желтыми цветами, которые вплетают в венки
горийские женщины. Они вкалывают эти цветы в волосы в своих домах, когда
не нужно прятать лицо под вуалью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
присутствовать при его трапезе.
Огромный тарн, услышав мой крик, встрепенулся и стал описывать
широкие круги, сразу вспомнив то, чему его учили. Это был действительно
самый великий из тарнов, убар небес.
Конечно, я затеял невозможную вещь. Только один шанс из миллиона был
за то, что моя попытка увенчается успехом. Глаза тарна загорелись зловещим
огнем, обшаривая землю. Голова и клюв вытянулись вперед, крылья широко
распростерлись в воздухе, он опускался все ниже и ниже к серым башням
Тарны.
Мы опять были над ареной, где все трибуны были забиты беснующимися
зрителями. Хотя представление окончилось, пусть и не так, как ожидали все,
но никто не расходился. Тысячи серебряных масок ждали, так как первой
должна была покинуть Дом Развлечений татрикс в своей золотой мантии.
Я различил внизу золотое сияние татрикс.
- Табук! - крикнул я. - Табук!
Огромный хищник ввинтился в воздух и камнем полетел вниз. Когти
окованные сталью, были наготове. Он падал совершенно бесшумно - как
разящая сталь. Я вцепился в птицу. Мой желудок почему-то оказался у горла.
Трибуны арены, казалось, летели на меня.
Снизу доносились крики ужаса. Серебряные маски были охвачены паникой.
Совсем недавно они требовали крови, а теперь кому-то из них угрожала
страшная смерть. Люди метались, стараясь спрятаться друг за друга, дрались
за малейшие укрытия, сталкивая друг друга со стен на песок.
И в одно мгновение, которое несомненно было самым ужасным в ее жизни,
татрикс осталась одна. Она стояла, покинутая всеми, на ступенях золотого
трона среди разбросанных подушек и подносов со сладостями и
прохладительными напитками. Дикий крик вырвался из-под золотой
бесстрастной маски. Золотые рукава взметнулись вверх, перчатки закрыли
золотую маску. Я успел заметить под маской ее глаза. Они были полны ужаса.
И тарн ударил.
Окованные сталью когти, как крюки, вонзились в тело кричащей татрикс.
И тарн задержался на мгновение, потом, вытянув голову и клюв, расправил
крылья и крепко схватил свою жертву. Он издал жуткий, леденящий кровь крик
- крик, в котором слышался триумф победы и бесстрашный вызов любому
противнику.
Татрикс была беспомощна в этих безжалостных когтях. Она дрожала от
ужаса, как несчастная антилопа табук, попавшая в эти смертельные когти и
ждущая своей участи. Татрикс не могла даже кричать.
И взмахнув крыльями, тарн взмыл в воздух и полетел к горизонту, держа
в когтях тело татрикс в развевающейся мантии.
15. СДЕЛКА СОСТОЯЛАСЬ
"Табук" - это была единственная команда голосом, на которую тарн был
приучен реагировать. Но для управления им были нужны поводья и кнут. Я уже
горько раскаивался, что пошел на это. Ведь без седла, поводьев и кнута он
был неподвластен мне.
И тут безумная мысль пришла мне в голову. Когда я везла Талену из Ара
в Ко-Ро-Ба, я пытался обучить ее управлению тарном. Когда было нужно, я
кричал ей сквозь свистящий в ушах ветер, какую пару поводьев нужно
потягивать.
Для управления тарном использовалось шесть пар поводьев, и, в
соответствии с моими указаниями, Талена натягивала ту или иную пару. В
памяти тарна могла возникнуть ассоциация между голосом человека и
поводьями. Птицу, конечно, нельзя было обучить за столь короткое время, да
и не это было моей целью - я обучал Талену. Если что-то и осталось в
памяти тарна, то за прошедшие годы все уже исчезло.
Но все же я решил попытать счастье и крикнул:
- Шестая!
Тарн повернул налево и начал плавно набирать высоту.
- Вторая!
Последовал поворот направо и подъем под тем же углом.
- Четвертая! - И тарн пошел вниз, готовясь к посадке.
- Первая, - приказал я. Безумная радость овладела мной, когда
крылатый гигант начал подниматься вверх.
После этого он полетел в одной плоскости, равномерно ударяя воздух
огромными крыльями, изредка переходя в долгое планирование. Я смотрел на
проплывающие внизу поля и исчезающую вдали Тарну.
И впервые, в порыве нахлынувших чувств, я обнял шею птицы и прижался
к ней щекой. Тарн летел вперед, не обращая на меня ни малейшего внимания.
Я рассмеялся и похлопал его по шее. Хотя это была всего лишь птица, одна
из многих на Горе, но я любил ее.
Несмотря ни на что, я был счастлив. Мои чувства разделил бы любой
тарнсмен. По-моему, ничего не может сравниться по богатству ощущений с
божественным полетом на тарне.
Я был тарнсменом и не променял бы седло на трон убара в любом городе.
Если ты стал тарнсменом, то тебя всю жизнь будет тянуть к этим
хищникам. Стать тарнсменом - значит стать повелителем тарна, или же его
жертвой. Каждый знает, насколько опасны эти птицы. Они могут без
предупреждения напасть на своего хозяина. И все же сердце тарнсмена
наполняется радостью, когда он натягивает первую пару поводьев и
направляет гигантскую птицу в небо. Он летит высоко над землей, наедине с
ветром и птицей. Он свободен. Он летит. Поэтому я был рад тому, что снова
оказался на спине тарна.
Вдруг снизу до меня донесся жалобный стон жертвы, стиснутой в могучих
когтях тарна.
Я выругал себя за то, что, наслаждаясь полетом, совсем забыл о
татрикс. Она наверняка умирала от страха, вися в страшных когтях на высоте
многих сотен футов над землей, не зная, что ее ждет: то ли падение на
землю, то ли смерть от холода на большой высоте.
Я оглянулся назад, чтобы проверить, нет ли за нами погони. Нас могли
преследовать как по воздуху, так и по земле. У Тарны было очень мало
тарнсменов, но чтобы отомстить за татрикс, город мог собрать небольшой
отряд. Мужчины Тарны с самого детства привыкли считать себя презренными
созданиями, лишь немного превосходящими зверей. Такие мужчины не могли
стать тарнсменами. Но я знал, что в Тарне все же есть тарнсмены - наемники
из других городов или люди, подобные Торну, капитану Тарны, которые,
несомненно, несмотря на то, что родились в Тарне, сумели остаться
мужчинами, сохранить свою честь и достоинство.
Я внимательно оглядел пространство позади нас, но не заметил черных
точек вдали, которые означали бы погоню. Небо было голубым и чистым, и
хотя сейчас каждый тарнсмен Тарны должен был быть в воздухе, я никого не
видел.
Снова снизу донесся стон...
Далеко впереди я увидел утесы, высокие и крутые. Между ними
расстилались равнины, усыпанные желтыми цветами, которые вплетают в венки
горийские женщины. Они вкалывают эти цветы в волосы в своих домах, когда
не нужно прятать лицо под вуалью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50