- Почему здесь так мало моих солдат?
- Нас вполне достаточно, - ответил Торн.
Татрикс посмотрела вдаль в сторону города.
- Сейчас из ворот должны выходить толпы радостных горожан.
Ни Дорна Гордая, ни Торн не ответили ей.
Татрикс подошла ко мне с царственным величием, несмотря на изодранную
мантию. Она показала рукой на Тарну.
- Воин, если ты задержишься тут, то увидишь толпы людей, которые
будут радостно приветствовать меня.
Послышался голос Дорны:
- Я думаю, что ты ошибаешься, обожаемая татрикс.
Лара удивленно повернулась.
- Почему?
- Потому, - ответила Дорна, и я был уверен, что она улыбается под
маской, - потому что ты не вернешься в Тарну.
Татрикс стояла в полной растерянности, как будто пораженная громом.
Один из воинов вскочил в седло тарна, к ноге которого я был прикован.
Он натянул поводья и тарн взлетел. Я болтался в воздухе. Боль раздирала
все мое тело. Я увидел, что белая колонна и фигуры на ней удаляются от
меня.
Там оставались два воина, женщина в серебряной маске и одетая в
золотую мантию татрикс Тарны.
17. ШАХТЫ ТАРНЫ
Помещение было узким, длинным и с низким потолком, в длину около
сотни футов, а в высоту и ширину около четырех. Дымные лампы горели в
руках. Я не знал, сколько таких камер в подземных шахтах Тарны. Длинный
ряд рабов, скованных вместе, входил сюда, располагаясь по всей длине, и
когда вошел последний, то захлопнулась стальная дверь с отверстиями для
наблюдений. Я услышал скрип задвигаемых засовов.
Здесь было темно. На полу стояла вода, которая стекала со стен и
капала с потолка. Воздух сюда проникал через маленькие отверстия,
диаметром не более одного дюйма, которые располагались на расстоянии
двадцати футов друг от друга. В центре стены виднелось отверстие диаметром
в два фута.
Андреас, который был прикован рядом со мной, сказал:
- Через эту дыру камера затопляется водой.
Я кивнул и прислонился спиной к сырой каменной стене. Интересно,
сколько раз эта подземная камера затапливалась водой вместе с теми
несчастными рабами, которые здесь находились? Я уже не удивлялся, что в
шахтах Тарны царит такая полная покорность. Ведь всего месяц назад всех
рабов в соседней камере затопили из-за непокорности одного из них. Я уже
не удивлялся тому, что рабы с ужасом думают о всякой попытке
сопротивления. Они сами готовы задушить любого, кто выскажет мысль о
восстании. Ведь тогда все они погибнут ужасной смертью. Система шахт была
сделана так, что можно было затопить сразу все камеры. Мне говорили, что
так однажды уже было. И после этого много недель пришлось откачивать воду
и вылавливать трупы.
Андреас сказал мне:
- Для тех, кому жизнь не дорога, здешних удобств вполне достаточно.
Я согласился с ним.
Он сунул луковицу и кусок хлеба мне в руку:
- Возьми.
- Спасибо, - ответил я и с жадностью принялся за еду.
- Тебе придется научиться жить как мы, - сказал он.
Перед тем, как завести нас в камеру, надсмотрщик бросил нам хлеб и
овощи. Рабы дрались между собой, кусаясь и царапаясь. Каждый старался
ухватить кусок побольше, вырывая друг у друга еду... Эта сцена вызвала у
меня отвращение. Я не полез в драку, хотя цепи, связывающие меня с
остальными, потащили меня в самую гущу. Но я понимал, что мне придется
научиться всему этому, так как у меня не было желания умереть.
Я улыбнулся про себя, думая, почему мы все здесь так цепляемся за
свою жизнь, так стремимся остаться в живых? Этот вопрос сам по себе
довольно глуп, но здесь, в шахтах Тарны, он не оказался таковым.
- Нам нужно думать о побеге, - сказал я.
- Тихо! Идиот! - пропищал откуда-то издали. Это был Ост из Тарны,
который как и я, был осужден на работу в шахтах.
Он ненавидел меня, считая, что из-за меня оказался здесь. Мы вместе
добывали руду в штольне, и дважды он украл то, что добыл я. За это меня
избивал кнутом надсмотрщик, как не выполнившего дневную норму. Те рабы,
что сидели на одной цепи с невыполнившим норму, лишались в этот день пищи.
Если норма не выполнялась три дня подряд, то всех рабов загоняли в камеру
и открывали шлюзы, затопляя ее. Многие рабы с неудовольствием смотрели на
меня. Ведь одновременно с моим появлением повысилась их дневная норма.
Правда, сам я считал, что это всего лишь совпадение.
- Я сообщу, что ты готовишь побег, - прошипел Ост.
В слабом свете ламп, горящих в углах камеры, я увидел, как могучий
коренастый человек, прикованный рядом с Остом, накинул на его шею тяжелую
цепь. Цепь натянулась и Ост тщетно пытался сбросить ее. Глаза его
выкатились из орбит.
- Ты больше ни о ком ничего не скажешь, - сказал человек, и я сразу
узнал могучего Корна из касты Кузнецов, которого я отказался убить на
арене. Ост дергался в конвульсиях.
- Не убивай его, - сказал я Корну.
- Как хочешь, воин, - ответил Корн и сдернул цепь с горла Оста. Тот
сразу упал на сырой пол, держась руками за горло и хрипло втягивая воздух.
- У тебя, кажется, есть друг, - сказал Андреас.
Зазвенев цепями, Корн растянулся на полу и вскоре храп возвестил, что
он уснул.
- Где Линна? - спросил я у Андреаса.
Его голос сразу стал печальным.
- Где-то на Фермах, я потерял ее.
- Мы все потеряли многое, - сказал я.
В камере мало кто разговаривал. Говорить было не о чем, да и
усталость после изнурительной работы не располагала к беседе. Я сидел,
прислонившись спиной к сырой стене, и слушал дыхание спящих.
Я был далеко от Сардарских гор, от Царствующих Жрецов, потерял свой
город, любимую Талену, отца и друзей. Ни один камень не лежит рядом с
другим. Эта загадка жестоких Царствующих Жрецов останется тайной, а я
умру, рано или поздно, под кнутом надсмотрщика или от голода, а может
задохнусь в воде. Эта преисподняя - шахты Тарны - будет моей могилой.
Здесь, наверное, сотни таких шахт и везде работают скованные рабы.
Эти шахты паутиной пронизывают толщу богатой рудой земли. А руда эта -
основа благополучия Тарны. Во многих тоннелях человек не может выпрямиться
в полный рост. Рабы работают на четвереньках, руки и ноги постоянно
покрыты ранами и кровоточат. На шее у каждого висит мешок, куда он
собирает руду. Затем руда вывозится наверх с помощью тележки. Во всех
тоннелях шахт царит вечный мрак, только кое-где коптят маленькие лампы.
Рабочий день в шахтах длится 16 горийских часов - это примерно восемь
земных. Рабы никогда не выходя на поверхность, и тот, кто спустился в эти
холодные подземелья, больше никогда не увидит солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50