- Не понимаю.
- Все очень просто, - сказал он. - Меня ищет полиция.
- Вы скрываетесь от правосудия? - воскликнул я, и мои страхи
вернулись.
- Нет, я всего лишь подозреваемый.
- Тогда зачем вам прятаться от полиции? - спросил я. - Наверняка
лучший выход - явиться к ним и честно ответить на все вопросы.
- Это лучший выход, если вы невиновны, - ответил он, улыбаясь. -
Увы, я сделал именно то, в чем меня подозревают.
Он сделал паузу.
- Мне в самом деле очень не хочется причинять вам такие неудобства,
Леонардо, но это всего на несколько часов. Как только снаружи стемнеет,
я от них без труда ускользну.
- Вы кого-нибудь убили? - спросил я, отодвигаясь от него.
- Ну что вы, нет! Я не убийца, я всего лишь предприимчивый человек.
Неожиданно мне в голову пришла новая мысль.
- А картина - она краденая?
- Никогда не стал бы красть такую ординарную вещь, - ответил он. -
Весьма банально написана, знаете ли.
- Но вы крадете картины?
Он отхлебнул из бокала и взглянул на меня так, словно я его забавлял.
- Я уже начинаю чувствовать себя музейным вором, Леонардо.
- А на самом деле?
- Нет.
- Постойте, - сказал я с некоторым облегчением, но все еще готовый
броситься наутек, если понадобится. - Мне показалось, что вы в некотором
роде несете ответственность за закрытие художественного музея.
- Несу, - спокойно ответил он.
- И вы еще говорите, что вы не музейный вор!
- Музейный вор - слишком узкое определение. Я краду и
драгоценности, и прочие красивые вещи.
Он помолчал.
- Я предпочитаю считать себя мастером преступных дел. Звучит
гораздо профессиональнее.
- Почему вы мне это рассказываете? - спросил я.
- Потому что я навязался к вам в гости, - ответил он. - И потому,
что на Шарлемане инопланетянин не может свидетельствовать против
человека.
- Но я могу сообщить полиции то, что знаю.
Он пожал плечами.
- Они и так знают, что я сделал. А доказать - совсем другой вопрос,
- тут он мне улыбнулся. - Кроме того, мы ведь собираемся стать друзьями,
а поступить так было бы решительно не по-дружески.
- Я не могу стать другом вора, - твердо сказал я.
- Еще как можете. Я, в общем-то, очень симпатичный парень. Более
того, это мой капитал. Без этого мне было бы гораздо труднее работать по
профессии.
- Но зачем вообще быть вором?
- В этом виноваты мои родители. Я лично считаю себя не столько
вором, сколько ограбленным.
- И какое отношение имеют к этому ваши родители?
- Они растратили слишком много денег.
Он осушил бокал и откинулся в кресле.
- Видите ли, семья Хитов была богатой на протяжении стольких
поколений, что даже трудно себе представить, и конечно, никто из Хитов
не опустится до того, чтобы работать ради куска хлеба. Мое воспитание
научило меня только одному - как промотать семейное состояние, и
представьте мое разочарование, когда оказалось, что из-за папиных
увлечений женщинами и маминой страсти к азартным играм проматывать мне
уже нечего.
Он сделал паузу.
- Я был совершенно неприспособлен даже для самой непритязательной
работы - но у меня прекрасно развитый и изысканно воспитанный вкус, если
позволите... и поскольку меня научили ожидать от жизни определенных
удовольствий, то вполне естественно, что судьба привела меня в
профессию, к которой я подхожу по характеру.
- Что же в вашем характере подходит к занятию вора? - спросил я.
- Как всех испорченных детей, меня, естественно, научили не
заботиться ни о ком, кроме себя, - ответил он. - Если бы я уважал права
других, я бы каждый раз, занимаясь своим ремеслом, переживал чудовищный
моральный конфликт. К счастью, я не страдаю от подобных приступов.
Кстати, не будь таких, как я, в страховой отрасли вскоре наступил бы
серьезный спад, так что в некотором роде я даже способствую развитию
экономики.
- Я слыхал, что в некоторых инопланетных мирах есть воры, - сказал
я, - но никогда не ожидал встретить вора, который бы так гордился своей
работой.
- Почему же не гордиться тем, что делаешь? Это тоже форма
искусства, и вор из меня безусловно лучший, чем художник из Серджио
Маллаки.
- Мне кажется, стоит уведомить вас, что у меня нет при себе
наличных денег, - сказал я.
- Никогда не краду наличности, - произнес он презрительно. -
Слишком легко проследить номера серий.
- Еще легче выследить украденный портрет, - заметил я.
- А! - улыбнулся он. - Но люди тратят наличность. А сокровища
искусств держат под семью замками. Фокус в том, чтобы украсть вещь
настолько знаменитую, чтобы ее новый владелец никогда не выставил ее на
публику. Поэтому я работаю только с коллекционерами и не имею никаких
дел с публичными аукционами.
Он замолчал и задумался.
- Конечно, в моем бизнесе я поставляю коллекционерам все, что они
хотят, включая честно добытые произведения, и часто действую, как
посредник. А иногда, - закончил он, - даже выступаю консультантом, если
у клиента слишком много денег и слишком мало вкуса. В таких случаях я
обычно устраиваю им покупку вот таких картин.
Он указал на чрезвычайно плохое абстрактное полотно, висевшее над
кушеткой.
- Но если вы честно приобрели портрет Маллаки, вы могли бы
выставить его на аукцион, - намекнул я.
- Тогда другие заинтересовались бы, почему я не выставляю на
аукцион все остальное. Может быть, постоянство - пугало для мелких
умишек, но непостоянство имеет тенденцию привлекать внимание полицейских
компьютеров.
- Я даже не знаю, стоит ли вообще с вами разговаривать, - сказал я,
чувствуя неловкость от того, что покорен его обаянием, и что мои страхи
и опасения улетучились. - Вы воплощенная аморальность, распущенность и
бесчестье.
- Вы мне льстите, Леонардо, - небрежно заметил он. - Я всего лишь
человек, который пользуется подвернувшимся случаем, не более. Если уж на
то пошло, вы должны были бы мне посочувствовать - я работаю больше, чем
любой Хит за прошедшие пятьсот лет, изо всех сил стараясь восполнить
опустошенную семейную казну.
Он замолчал и, как мне показалось, впервые обвел взглядом то, что нас
окружало.
- Бог мой, какой ужасный вкус у оформителя! Голые стены были бы
лучше этого уродливого металлопокрытия! - он покачал головой. - Держу
пари, что в спальне они повесили фривольные гравюры.
- А что вы украли из музея? - спросил я.
- Всего одну работу, - сказал он, пожав плечами. - Подумать только,
что полиция так разъярилась из-за одной-единственной вещи!
- Смотря, какая вещь, - сказал я.
- Скульптура Мориты, - ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69