- Бояться? - презрительно фыркнул он. - Черт, да я потерял счет
убитым мной инопланетянам! Я был в битве на Канфоре IV, три года на
Раболианской Войне. Может, мне и приходится терпеть отдельных наглых
выродков, которые напяливают человеческую одежду, учат человеческий язык
и вообще воображают себя людьми, но я не обязан любить вас и не
собираюсь с вами обниматься. Знайте свое место, и мы отлично поладим.
Мое присутствие так явно не доставляло ему удовольствия, что мне стало
еще интереснее, зачем же он требовал встречи, и я попробовал
сформулировать свой вопрос настолько тонко и безобидно, насколько
позволял диалект Работника. Он понял меня лишь с третьей попытки.
- У меня есть причины думать, что вы можете быть мне полезны, -
ответил он.
- В каком качестве? - спросил я.
- Кто кого нанимает, вы или я? - сказал он раздраженно.
- Вы, мистер Аберкромби.
Он выпустил облачко дыма, наклонился вперед, оперся локтями на стол и
устремил на меня пристальный взгляд.
- Как вы думаете, какое у меня состояние?
- Понятия не имею, - ответил я, удивленный таким вопросом.
- Почти 600 миллионов кредитов, - сказал он, внимательно глядя за
моей реакцией. - Если вы сделаете свою работу, вы увидите, что я бываю
щедрым даже к инопланетянам.
Он смотрел на меня, не мигая.
- Но я хочу, чтоб вы знали и другое: когда меня пытаются водить за
нос, я самая злопамятная сволочь в мире. Если вы стащите у меня одну-
единственную пепельницу, я потрачу все 600 миллионов до последнего
кредита, чтобы изловить вас. Понятно?
К счастью для нас обоих, я не воспользовался диалектом Равных, не то
мой ответ глубоко бы его оскорбил, а возможная реакция стоила бы мне
острых физических неудобств. Я просто сказал:
- Бъйорнны не крадут, мистер Аберкромби. Это противоречит
гражданским и моральным законам.
- Война тоже противоречит, и все воюют, - сказал он. - Я сорок лет
собирал свою коллекцию, и прежде чем вас к ней допустить, хочу знать о
вас побольше.
- Если вы так обеспокоены сохранностью своей коллекции, то нет
необходимости мне ее показывать, - сказал я.
- Нет, есть, - возразил он.
- У вас наверняка есть система охраны, - предположил я, а мой цвет
стал насыщеннее от предвкушения знакомства с баснословной частной
коллекцией.
- Инопланетянам не впервой обходить систему, рассчитанную на
человека.
Он присмотрелся и нахмурился.
- Почему вы без конца меняете цвета?
- Меняется только интенсивность, - пояснил я. - Сам цвет не
меняется.
- Отвечайте на вопрос.
- Это непроизвольное выражение эмоционального состояния бъйорннов.
- А что значит именно это выражение? - не унимался он.
- Что я в восторге от возможности увидеть вашу коллекцию, - ответил
я. - Надеюсь, усиление моего цвета вас не беспокоит?
- Меня беспокоит все, чего я не понимаю. А полоски? Они тоже
меняются?
- Нет, - пояснил я. - Они, как и знак на моем лице, о котором вы
упомянули ранее, являются существенными элементами Узора Дома Крстхъонн.
- Что-то вроде татуировки?
- Да, - солгал я. В конце концов, как объяснить наследственный Узор
человеку, презирающему все цвета и узоры, кроме своих собственных?
- И сколько лет вам было, когда вы получили свой узор?
- Я был совсем мал, - честно ответил я.
- Вам его дали, когда вы вошли в Дом Крстхъонн?
- Нет, мистер Аберкромби, - сказал я, стараясь отвечать попроще и
по возможности правдивее. - Я стал членом Дома Крстхъонн уже после того,
как обрел свой Узор.
- Нечто вроде инициации? - спросил он.
- Не совсем.
Он решил перейти на параллельную тему.
- А ваша жена? У нее тоже - узор?
- Да.
- И на что он похож?
- Вероятно, он очень похож на мой. Я ее до сих пор не видел.
Он моргнул.
- Вы никогда не видели свою жену?
- Нет, мистер Аберкромби.
- Но когда-нибудь вы ее увидите?
- Конечно, - сказал я. - Как же иначе нам размножаться?
- Черт его знает. Откуда мне знать, как вы размножаетесь?
- Я мог бы вам это объяснить, - предложил я.
- Избавьте меня от подробностей, - сказал он. Черты лица исказились
в гримасе.
- Как пожелаете, - ответил я. - Я не хотел вас обидеть. Для
Бъйорнна акт размножения - естественная функция, как прием пищи и
экскреция.
- Довольно! - рявкнул он. - Я вас звал не затем, чтобы слушать, чем
вы занимаетесь в туалете.
- Хорошо, мистер Аберкромби.
- Это отвратительно и противоестественно.
- Жаль, что у вас складывается такое мнение, - сказал я. - Я,
наверное, не так выразился.
Он долго смотрел на меня.
- Не очень-то ты гордый, а?
- Не понимаю вас, мистер Аберкромби.
- Я бы никому не позволил бы говорить со мной так, как я говорю с
вами. Я бы плюнул ему в рожу и хлопнул дверью.
- Вы предложили заплатить галерее Клейборн за мои услуги, -
объяснил я. - Я навлеку бесчестие на мой Дом, если не исполню свои
обязательства со всей добросовестностью.
- Но ты бы с удовольствием мне двинул, правильно? - продолжал он.
- Нет, мистер Аберкромби. Не думаю, чтобы это доставило мне
удовольствие.
- Господи! - презрительно пробормотал он. - Канфориты, те хоть
сражались. Что вы за народ такой?
- Возможно, дело в том, что бъйорнны, в отличие от землян и
обитателей Канфора VII, происходят не от плотоядных, и поэтому им не
хватает ваших агрессивных свойств.
Он еще посмотрел на меня и пожал плечами.
- Ладно, - заключил он. - Перейдем к делу.
- Значит, мои ответы вас удовлетворили?
- Не совсем. Но я убедился, что у вас духу не хватит меня ограбить,
- он встал. - Идите за мной.
- На каком расстоянии? - поинтересовался я, вспомнив строгое
требование не подходить близко.
- Заткнитесь и выполняйте, - проворчал он, направляясь к двери.
Он открыл дверь, когда я с ним поравнялся, и я вошел вслед за ним в
большую, хорошо освещенную галерею около семидесяти футов длиной и
двадцати шириной. На темных деревянных стенах висело около пятидесяти
картин и голограмм, все известных авторов.
- Изумительно! - воскликнул я, рассматривая пейзаж Ламотти, из ее
позднего лилового периода. - Какая элегантная манера письма!
- Вы знакомы со всеми этими картинами? - спросил он.
- Нет, - признался я. - Многие из них мне неизвестны.
- Но вы знаете этих художников?
Я обвел взглядом галерею.
- Да.
- Три из них - подделки. Укажите, которые.
- Сколько времени вы мне даете? - спросил я.
- Сколько хотите, - он помолчал. - Вы опять сияете.
- Радуюсь профессиональному вызову, - ответил я и тут же
интенсивность моей окраски пропала - я сообразил, насколько
эгоцентричное выражение себе позволил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69