Кобринский подошел к окну и смущенно нахмурился, глядя на свое
творение.
- Не понимаю, - сказал он. - Она уже должна гаснуть и исчезать.
- Но она не исчезает.
- Тогда я еще успею дорисовать губы! - взволнованно воскликнул
Кобринский.
Он бросился к машинам и нажал еще несколько кнопок.
- Вышло! - триумфально вскричал он, опять оказываясь с нами у окна.
И действительно, на космическом полотне теперь сияло совершенное во
всех деталях изображение Черной Леди. Она казалась совсем настоящей, и я
поймал себя на том, что уже прислушиваюсь к словам, готовым сорваться с
ее губ.
А потом, так естественно, что лишь через несколько секунд я понял, что
происходит, ее губы шевельнулись.
- Владимир, - прошептала она с небес, и горы содрогнулись. - Иди ко
мне.
- Вы слышали? - спросил Кобринский со сверкающими от возбуждения
глазами.
- Иди ко мне, Владимир, - пропела она, и бункер дрогнул, а машины
жалобно и протестующе взвыли.
- Значит, это все-таки был сон, - пробормотал я ошеломленно, поняв,
что она зовет только Кобринского.
Кобринский, как загипнотизированный, пошел к двери. Венциа схватил его
за руку.
- Нет! - заорал он. - Сначала я задам свой вопрос!
Кобринский шевельнул плечом, и Венциа отлетел в дальний угол.
- И куда вы собрались? - спросил Хит.
- К ней, - невозмутимо ответил Кобринский.
- Если открыть дверь, Венциа умрет - и вы тоже, если не наденете
рукавиц.
- Она не причинит мне вреда, - ответил Кобринский.
- Но ее там нет! - резко произнес Хит. - Вы выйдете в радиоактивную
печь!
- Владимир, - прошептала Черная Леди.
- Она меня зовет.
- Леонардо, скажите же что-нибудь!
- Она не Мать Всего Сущего, - тускло проговорил я, чувствуя легкое
головокружение. - Она всего лишь Черная Леди.
- Что вы несете? - обозлился Хит.
Я повернулся к нему.
- Чего же она хотела от меня? - растерянно спросил я. - Не
понимаю.
- Иди ко мне, Владимир, - шептала Черная Леди.
Кобринский открыл дверь.
- Нет! - вскричал Хит, прыгнув к нему в тщетной попытке остановить.
Он опоздал, и через мгновение сильный порыв ветра захлопнул дверь
снаружи.
Мы оба кинулись смотреть к окну, и к нам присоединился Венциа с
безобразным кровоподтеком на лбу.
Кобринский стоял примерно в пятидесяти ярдах от бункера, молящим жестом
воздев руки к небу - и как раз перед тем, как начала рассеиваться
картина, неизменно печальное выражение на лице Черной Леди растаяло,
вдруг сменившись улыбкой. Я перевел взгляд туда, где стоял Кобринский,
но его не было. Ничего не было.
- Где он? - спросил я озадаченно.
- Исчез, - сказал Хит и смущенно нахмурился. - Во всяком случае,
мне кажется, что он исчез.
- НЕТ! - завопил Венциа, подбегая к двери и распахивая ее. - Вы не
можете уйти! У меня есть вопрос!
- Не выходите, друг Рубен! - закричал я ему вслед. - Когда
Кобринский открыл дверь, вы уже попали под облучение, у вас нет защиты!
Вы умрете!
- Не держите меня! - огрызнулся Венциа, вырвался и побежал туда,
где исчез Кобринский.
- Прошу вас! - он вопил во все горло. - Я должен знать!
- Надо привести его назад, в помещение, - требовал я.
- Пусть кричит и получит ответ, - устало произнес Хит. - Он уже
мертв.
- Но...
В вышине прогремел последний яростный взрыв, и небо снова стало темным.
- Включите счетчик радиации, Леонардо, он сверху на лицевом щитке,
- сказал Хит. - Если его не убила волна последнего взрыва, то в
ближайшие десять секунд он сгорит, как уголь. Мозг у него уже изжарился.
- Я должен был его остановить, - сказал я, выбегая из бункера. - Я
должен ему помочь!
- Ему уже не поможешь, - ответил Хит, но вышел за мной.
Когда мы добежали до Венциа, он был без чувств. Лицо покрылось черными
ожогами, обгорелые волосы дымились, но он еще жил. В конце концов нам
удалось втащить его в бункер и положить на койку Кобринского.
- Можно было с тем же успехом оставить его снаружи, - заметил Хит.
- Когда открываешь дверь в ядерную печь, нечего ждать, что квартира
останется незараженной.
Я взглянул на счетчик радиации, и его показания подтверждали сказанное.
Венциа что-то пробормотал обожженными губами.
- По-моему, он просит воды, - сказал Хит.
- Но вода заражена, - сказал я.
- Все равно дайте. Какая теперь разница?
Я налил воды в металлическую чашечку и поднес к губам Венциа.
- Спасибо, - прохрипел он и уронил голову на подушку. - Где она?
- Ее нет, - сказал я. Только сейчас на меня обрушился весь смысл
происшедшего.
- Она не Мать Всего Сущего. Она приходила не за мной, а за
Кобринским.
- Теперь я никогда не узнаю, что за пределами, - прошептал Венциа.
- Очень скоро узнаете, друг Рубен, - сказал я тихо.
Вдруг он напряженно приподнялся, устремив невидящий взгляд в
пространство.
- Что с вами, друг Рубен? - спросил я.
- Я ее вижу!
- Она зовет вас?
Он нахмурился.
- Нет. Она с ним.
- С Кобринским?
- Да.
- Что она делает? - спросил я.
- Она улыбается.
Он снова упал на койку.
- Наконец-то она улыбается, - прошептал он и умер.
Несколько минут я сидел без движения у тела Венциа. Потом почувствовал
руку Хита на своем плече.
- По-моему, пора идти, Леонардо, - говорил он.
- Да. Пора.
- Придется оставить тело здесь. Мы не можем рисковать, забрав его
на корабль - большой риск.
- Да, - ответил я, встал и пошел за ним к двери.
- Знаешь, - задумчиво произнес он, когда мы брели к кораблю, - я
все еще не совсем верю в то, что увидел.
- Я верю.
- Интересно, где она снова появится? - пробормотал он задумчиво.
- Она никогда больше не появится, - ответил я.
Эпилог
Вот и вся история Черной Леди.
Но это также история Леонардо, который продолжает одиноко бродить по
галактике, которого все сторонятся, чье имя никогда больше не будет
произнесено в его Доме и Семье, и чьим прегрешениям нет числа.
После того, как я улетел с Солитера вместе с Валентином Хитом, я не
однажды собирался совершить ритуал самоубийства, но каждый раз был
вынужден откладывать его по этическим причинам: все ждал, пока кончится
временная отсрочка, истечет контракт с Клейборном. А когда, наконец,
пришел этот день, когда я официально оказался свободен от обязательств,
я понял, что, не будучи более бъйорнном, я свободен и от соблюдения
бъйорннских обрядов.
Три года мы с Хитом перелетали с планеты на планету, всегда на один шаг
опережая полицию, и я учился единственному ремеслу, к которому был
пригоден. Именно в это время - больше от скуки на борту маленького
кораблика, чем по другой причине (во всяком случае, так мне казалось) -
я начал серию набросков Черной Леди, старательно, но безуспешно пытаясь
передать ее неуловимую прелесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69