Мы часто об этом беседова-
ли. Периодически нам приходится искать врача для людей со стороны. Это
весьма прискорбно. Нам не нужны посторонние. Старый доктор, который умер
- это для людей, к сожалению, неизбежно, - был совсем, совсем неплох.
Хотя, как вы, наверное, помните, поначалу мы в нем сомневались. А тот,
кто заменил его, был просто невыносим. Люди в городке и в Ватикане, за
исключением Слушателей, которых мы набираем немного, - все коренные жи-
тели, потомки тех, кто живет тут уже несколько столетий. Их нам бояться
нечего. Они - почти одно целое с нами. А вот те, кто прибыл со стороны,
представляют собой реальную опасность. Они не привыкли к нам, а мы - к
ним.
- И все-таки, - покачал головой Феодосий, - даже наши люди, потомки
тех, кто здесь живет уже несколько столетий, и те вряд ли согласятся ле-
читься у врача-робота. Это огорчает меня, Преосвященный. Это указывает
на глубокую социальную пропасть, которая до сих пор существует между
людьми и роботами. Я так надеялся, что за столько лет эта пропасть ис-
чезнет. Конечно, между роботами и людьми есть различия, но...
- Я склонен полагать, Преосвященный друг мой, - сказал Робертс, - что
подсознательно люди боятся нас, поскольку от нас, если можно так выра-
зиться, до сих пор пахнет машинами. А спроси их об этом прямо, они, ко-
нечно же, начнут бить себя в грудь и утверждать, что ничего такого не
думают, и сами будут верить, что говорят чистую правду, но это не так -
я уверен. Что касается робота-врача, то, согласен, мы могли бы предло-
жить им такого, но сомневаюсь, что это стоит делать. Здесь, на Харизме,
мы могли бы обойтись с людьми по-разному. Могли бы, к примеру, завалить
их предметами роскоши, но тогда им могло бы показаться, что мы преклоня-
емся перед ними, и они возгордились бы. Можно было сделать из них нечто
вроде маленьких домашних зверушек - пристально следить за каждым их ша-
гом, предупреждать все их желания, оберегать от любой опасности. Но это-
го нам делать не следует. Мы не имеем права оказывать на них какое бы то
ни было давление. Мы должны позволить им идти своей дорогой и сохранять
чувство собственного достоинства.
- В итоге мы столкнулись с дилеммой, - констатировал Феодосий. - Мы
сражаемся сами с собой. Нам все время мешает то уважение, то безотчетное
поклонение, которое мы испытываем перед людьми. Это ответ на их отноше-
ние к нам, и мы никак не можем от этого избавиться. Конечно, речь прежде
всего о вас и обо мне, о таких, как мы. Мы созданы людьми. Мы стоим к
ним слишком близко. Некоторые из роботов второго и третьего поколений
могли бы избавиться от этого поклонения перед людьми. А мы пытаемся уба-
юкать себя, твердя, что мы нечто иное, чем продолжение рода человеческо-
го. Да, нам хочется так думать - как можем мы думать иначе, если столько
лет повторяем это наизусть? Но горькая, ужасная правда состоит в том,
что мы - продукт, создание рук человеческих.
- Преосвященный, - мягко проговорил Робертс. - Вы излишне строги к
себе и ко всем нам. Мы, может быть, действительно, как вы выразились,
продукты, но мы так упорно трудились последнее тысячелетие, и наши труды
не пропали даром - смею утверждать, мы поднялись над уровнем продуктов!
Да, наше отношение к людям не дает нам покоя до сих пор. Но если вы за-
думаетесь, то поймете, что муки наши беспричинны. В течение столетий мы
искали универсальный принцип, который мог бы быть применен ко всем - не
только к людям и роботам, но ко всякому разумному существу, хоть с проб-
леском сознания. Преосвященный, мы оплатили свой долг. Мы заработали
право быть самими собой.
- Но почему же меня так беспокоят эти трое? Не возникло ли у меня то
отношение, которое испытывает ребенок по отношению к строгому отцу? При-
дет, посмотрит на мои шалости и накажет...
- Все мы, Преосвященный, не вы один, - сказал Робертс, - согнуты,
придавлены комплексом неполноценности. Это, увы, наш крест, и приходится
его нести. Дайте нам еще несколько тысячелетий, и мы избавимся от него.
- Как верно вы говорите, Преосвященный, как верно... По трезвом раз-
мышлении я нахожу внутри себя столько вины, столько грехов - о, это не-
возможно выразить словами! Порой бывают времена, простите меня, Преосвя-
щенный, когда мне приходится испытывать вину за то, что мы стали созда-
вать Его Святейшество. Я говорю с самим собой и спрашиваю себя: не свя-
тотатство ли это? Ведь на самом деле - Его Святейшество всего-навсего
один из нас, никакой не святой, а просто-напросто машина, еще один зна-
чительно усовершенствованный робот, кибернетическая тень, которой мы
слепо поклоняемся...
- Ваше Преосвященство! - в ужасе воскликнул Робертс. - Надеюсь, вы
больше никому не высказали этих еретических мыслей? Как старый Друг, я
могу отпустить вам этот грех, но...
- Клянусь всем святым, я никогда никому не говорил об этом, - сказал
Феодосий. - Только вам, старому товарищу. Я бы и сейчас не сказал, если
бы не стечение обстоятельств. Видение Рая, бывшее одной из наших Слуша-
тельниц...
- Да, очень плохо, - согласился Робертс. - На братию это подействова-
ло гораздо сильнее, чем я ожидал. Я надеялся, что слух пройдет и о нем
скоро позабудут. Слушательница Мэри, как я слышал, была на пороге смер-
ти. Умерла бы - и всей этой глупости пришел бы конец. Но этот врач...
Глава 16.
Мэри поправлялась. Температура снижалась, одышка почти исчезла.
Взгляд ее становился все более осмысленным, и она уже узнавала тех, кто
ухаживал за ней, могла сидеть в постели.
Те, кто знал Мэри раньше, не могли не заметить разительных перемен в
ее поведении. Она стала карикатурно величественной - этакая престарелая,
потрепанная гранд-дама. Ворчала на Теннисона, помыкала сестрами, игнори-
ровала предписания.
- Это все из-за Рая, я уверен, - высказал как-то предположение Эка-
йер. - Она теперь считает, что стала лучше, выше других Слушателей. Ко-
нечно, она и была одной из лучших. Многие годы она добывала для нас цен-
нейшую информацию. Но такой важной ни она, ни кто другой еще не разыски-
вали никогда. И, как это ни парадоксально, я опасаюсь, что эта находка
поставит на ней крест как на Слушательнице. Быть хорошим Слушателем оз-
начает преданность делу, искренность и скромность. Сама задача Слушания
достигается через глубокое смирение. Слушатель призван смирять себя, ук-
рощать свою гордыню, должен стараться свести на нет собственное №я¤.
Очень жаль, что клоны Мэри...
- Да, насчет клонов, - кивнул Теннисон. - Ты уже как-то говорил мне
про клоны, но коротко. Хочешь сказать, что вы ухитрились создать других
Мэри?
- Примерно так, - согласился Экайер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
ли. Периодически нам приходится искать врача для людей со стороны. Это
весьма прискорбно. Нам не нужны посторонние. Старый доктор, который умер
- это для людей, к сожалению, неизбежно, - был совсем, совсем неплох.
Хотя, как вы, наверное, помните, поначалу мы в нем сомневались. А тот,
кто заменил его, был просто невыносим. Люди в городке и в Ватикане, за
исключением Слушателей, которых мы набираем немного, - все коренные жи-
тели, потомки тех, кто живет тут уже несколько столетий. Их нам бояться
нечего. Они - почти одно целое с нами. А вот те, кто прибыл со стороны,
представляют собой реальную опасность. Они не привыкли к нам, а мы - к
ним.
- И все-таки, - покачал головой Феодосий, - даже наши люди, потомки
тех, кто здесь живет уже несколько столетий, и те вряд ли согласятся ле-
читься у врача-робота. Это огорчает меня, Преосвященный. Это указывает
на глубокую социальную пропасть, которая до сих пор существует между
людьми и роботами. Я так надеялся, что за столько лет эта пропасть ис-
чезнет. Конечно, между роботами и людьми есть различия, но...
- Я склонен полагать, Преосвященный друг мой, - сказал Робертс, - что
подсознательно люди боятся нас, поскольку от нас, если можно так выра-
зиться, до сих пор пахнет машинами. А спроси их об этом прямо, они, ко-
нечно же, начнут бить себя в грудь и утверждать, что ничего такого не
думают, и сами будут верить, что говорят чистую правду, но это не так -
я уверен. Что касается робота-врача, то, согласен, мы могли бы предло-
жить им такого, но сомневаюсь, что это стоит делать. Здесь, на Харизме,
мы могли бы обойтись с людьми по-разному. Могли бы, к примеру, завалить
их предметами роскоши, но тогда им могло бы показаться, что мы преклоня-
емся перед ними, и они возгордились бы. Можно было сделать из них нечто
вроде маленьких домашних зверушек - пристально следить за каждым их ша-
гом, предупреждать все их желания, оберегать от любой опасности. Но это-
го нам делать не следует. Мы не имеем права оказывать на них какое бы то
ни было давление. Мы должны позволить им идти своей дорогой и сохранять
чувство собственного достоинства.
- В итоге мы столкнулись с дилеммой, - констатировал Феодосий. - Мы
сражаемся сами с собой. Нам все время мешает то уважение, то безотчетное
поклонение, которое мы испытываем перед людьми. Это ответ на их отноше-
ние к нам, и мы никак не можем от этого избавиться. Конечно, речь прежде
всего о вас и обо мне, о таких, как мы. Мы созданы людьми. Мы стоим к
ним слишком близко. Некоторые из роботов второго и третьего поколений
могли бы избавиться от этого поклонения перед людьми. А мы пытаемся уба-
юкать себя, твердя, что мы нечто иное, чем продолжение рода человеческо-
го. Да, нам хочется так думать - как можем мы думать иначе, если столько
лет повторяем это наизусть? Но горькая, ужасная правда состоит в том,
что мы - продукт, создание рук человеческих.
- Преосвященный, - мягко проговорил Робертс. - Вы излишне строги к
себе и ко всем нам. Мы, может быть, действительно, как вы выразились,
продукты, но мы так упорно трудились последнее тысячелетие, и наши труды
не пропали даром - смею утверждать, мы поднялись над уровнем продуктов!
Да, наше отношение к людям не дает нам покоя до сих пор. Но если вы за-
думаетесь, то поймете, что муки наши беспричинны. В течение столетий мы
искали универсальный принцип, который мог бы быть применен ко всем - не
только к людям и роботам, но ко всякому разумному существу, хоть с проб-
леском сознания. Преосвященный, мы оплатили свой долг. Мы заработали
право быть самими собой.
- Но почему же меня так беспокоят эти трое? Не возникло ли у меня то
отношение, которое испытывает ребенок по отношению к строгому отцу? При-
дет, посмотрит на мои шалости и накажет...
- Все мы, Преосвященный, не вы один, - сказал Робертс, - согнуты,
придавлены комплексом неполноценности. Это, увы, наш крест, и приходится
его нести. Дайте нам еще несколько тысячелетий, и мы избавимся от него.
- Как верно вы говорите, Преосвященный, как верно... По трезвом раз-
мышлении я нахожу внутри себя столько вины, столько грехов - о, это не-
возможно выразить словами! Порой бывают времена, простите меня, Преосвя-
щенный, когда мне приходится испытывать вину за то, что мы стали созда-
вать Его Святейшество. Я говорю с самим собой и спрашиваю себя: не свя-
тотатство ли это? Ведь на самом деле - Его Святейшество всего-навсего
один из нас, никакой не святой, а просто-напросто машина, еще один зна-
чительно усовершенствованный робот, кибернетическая тень, которой мы
слепо поклоняемся...
- Ваше Преосвященство! - в ужасе воскликнул Робертс. - Надеюсь, вы
больше никому не высказали этих еретических мыслей? Как старый Друг, я
могу отпустить вам этот грех, но...
- Клянусь всем святым, я никогда никому не говорил об этом, - сказал
Феодосий. - Только вам, старому товарищу. Я бы и сейчас не сказал, если
бы не стечение обстоятельств. Видение Рая, бывшее одной из наших Слуша-
тельниц...
- Да, очень плохо, - согласился Робертс. - На братию это подействова-
ло гораздо сильнее, чем я ожидал. Я надеялся, что слух пройдет и о нем
скоро позабудут. Слушательница Мэри, как я слышал, была на пороге смер-
ти. Умерла бы - и всей этой глупости пришел бы конец. Но этот врач...
Глава 16.
Мэри поправлялась. Температура снижалась, одышка почти исчезла.
Взгляд ее становился все более осмысленным, и она уже узнавала тех, кто
ухаживал за ней, могла сидеть в постели.
Те, кто знал Мэри раньше, не могли не заметить разительных перемен в
ее поведении. Она стала карикатурно величественной - этакая престарелая,
потрепанная гранд-дама. Ворчала на Теннисона, помыкала сестрами, игнори-
ровала предписания.
- Это все из-за Рая, я уверен, - высказал как-то предположение Эка-
йер. - Она теперь считает, что стала лучше, выше других Слушателей. Ко-
нечно, она и была одной из лучших. Многие годы она добывала для нас цен-
нейшую информацию. Но такой важной ни она, ни кто другой еще не разыски-
вали никогда. И, как это ни парадоксально, я опасаюсь, что эта находка
поставит на ней крест как на Слушательнице. Быть хорошим Слушателем оз-
начает преданность делу, искренность и скромность. Сама задача Слушания
достигается через глубокое смирение. Слушатель призван смирять себя, ук-
рощать свою гордыню, должен стараться свести на нет собственное №я¤.
Очень жаль, что клоны Мэри...
- Да, насчет клонов, - кивнул Теннисон. - Ты уже как-то говорил мне
про клоны, но коротко. Хочешь сказать, что вы ухитрились создать других
Мэри?
- Примерно так, - согласился Экайер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94