-- Оказывается и
ты здесь? Я думал, уж тебе-то поладить с новым режимом будет легко.
Фрэнк Митсуи грустно посмотрел на него и, казалось, не знал, что
ответить.
-- Что ты несешь, Джефф? -- вмешался кто-то из бродяг. - Не знаешь, что
ли, что они делают с такими вроде Фрэнка?
-- Нет, не знаю.
-- Так вот, слушай. Ты скрываешься. Если тебя сцапают, -- попадешь в
лагерь. Фрэнк тоже скрывается. Но, если сцапают его, ему крышка -- без
всяких разговоров. Пристрелят на месте.
-- Да? А что ты сделал, Фрэнк? Митсуи печально покачал головой.
-- Ничего он не сделал, -- продолжал бродяга. -- Американоазиаты ихней
империи не нужны. Они таких ликвидируют.
Все оказалось очень просто. Жившие на тихоокеанском побережье японцы,
китайцы и им подобные не подходили под схему, в которой было место только
для господ и рабов. Особенно это относилось к людям смешанной расы. Они
угрожали стабильности системы. следуя своей холодной логике, завоеватели
вылавливали их и уничтожали.
-- Когда я добрался до дома, -- рассказывал Фрэнк Томасу, -- все были
мертвы. Все. Моя маленькая Шерли, малыш, Джимми, крошка -- и Алиса тоже.
Он закрыл лицо руками. Алиса была его жена. Томас помнил эту смуглую,
крепкую женщину в комбинезоне и соломенной шляпе, которая очень мало
говорила, но много улыбалась.
-- Сначала я хотел покончить с собой, -- продолжал Митсуи, немного
успокоившись. -- Потом передумал. Два дня прятался в канаве, потом ушел в
горы. Там какие-то белые чуть не убили меня, прежде чем я убедил их, что я
на их стороне.
Томас мог представить себе, как это было и не знал, что сказать. Фрэнку
не повезло вдвойне, надеяться ему не на что.
-- А что ты думаешь делать теперь, Фрэнк?
Томас увидел, как лицо его осветила вновь обретенная воля к жизни.
-- Потому-то я и не позволил себе умереть! По десять за каждого, -- он
один за другим загнул четыре пальца. -- По десять за каждого из ребятишек и
двадцать за Алису. Потом, еще может быть, десять за себя, а там можно и
умирать.
-- Хм( Ну и как, получается?
-- Пока тринадцать. Дело идет медленно -- приходится действовать только
наверняка, чтобы меня не убили раньше, чем я с ними не рассчитаюсь.
Томас долго размышлял, как воспользоваться тем, что он узнал, для
достижения собственных целей. Такая непоколебимая решимость могла оказаться
полезной, если направить ее в нужную сторону. Но только несколько часов
спустя он снова подошел к Митсуи и тихо сказал:
-- А не хотел бы ты увеличить свою норму? Не по десять, а по тысячи за
каждого -- и две тысячи за Алису.
Глава 3
Охранная сигнализация у входа в Цитадель предупредила Ардмора о
появлении там постороннего задолго до того, как Томас просвистел перед
дверью мелодию-пароль. Ардмор сидел у телевизора, не сводя глаз с экрана и
не снимая пальца с кнопки, готовый мгновенно уничтожить любого непрошеного
гостя. У него отлегло от сердца, когда он увидел, что в Цитадель входит
Томас, но он снова насторожился, обнаружив, что тот не один. Паназиат!
Повинуясь невольному импульсу, Ардмор чуть не уничтожил обоих, но в
последний момент удержался: а вдруг Томас взял противника в плен и ведет на
допрос?
-- Майор! Майор Ардмор! Это я, Томас.
-- Стойте и не двигайтесь! Оба!
-- Все в порядке, майор. Он американец. Я за него ручаюсь.
-- Допустим, -- донесся до Томаса угрюмо-подозрительный голос из
динамика. -- Но все равно -- разденьтесь догола. Оба.
Они разделись. Томас в досаде кусал губы, Митсуи весь дрожал от
волнения. Он ничего не понимал и решил, что попал в западню.
-- Теперь медленно повернитесь кругом, я вас осмотрю, -- приказал
голос.
Убедившись, что оружия при них нет, Ардмор велел обоим стоять
неподвижно, а сам по внутреннему телефону вызвал Грэхема.
-- Грэхем!
-- Да, сэр.
-- Явитесь ко мне немедленно. Я в комнате дежурного.
-- Но, майор, я сейчас не могу. Обед должен быть готов через(
-- Черт с ним, с обедом! Быстро сюда!
Когда Грэхем явился, Ардмор показал ему на экран и объяснил, что
происходит.
,-- Идите к ним. Обоим -- руки за спину и сразу наденьте наручники.
Сначала азиату. Пусть сам приблизится к вам -- и смотрите в оба. Если
попытается на вас броситься, мне, возможно, придется прикончить и вас
заодно.
-- Не нравится мне это, майор, -- возразил Грэхем. -- Ведь Томас свой,
он не подведет.
-- Ну конечно, я прекрасно знаю, что он свой. А что если его чем-нибудь
опоили и заставили слушаться? Может быть, это что-то вроде троянского коня.
Идите и делайте, что приказано.
Пока Грэхем осторожно выполнял не слишком приятное поручение -- вполне
заслужив тем самым награду, потому что, наделенный живым воображением
художника, ярко и наглядно представлял себе возможную опасность и вынужден
был собрать все свое мужество, -- Ардмор позвонил Бруксу.
-- Доктор, вы не можете сейчас прервать свою работу?
-- Пожалуй, могу. Да, вполне. Что от меня требуется?
-- Зайдите ко мне. Томас вернулся. Я хочу знать, не находится ли он под
действием наркотиков.
-- Но я ведь не врач(
-- Знаю, только никого более подходящего у нас нет.
-- Хорошо, сэр.
Доктор Брукс заглянул Томасу в зрачки, проверил его коленный рефлекс,
посчитал пульс.
Я бы не сказал, что он совершенно нормален, только очень устал и
волнуется. Разумеется, это не полный диагноз. Если бы у меня было время(
-- Спасибо, этого достаточно. Томас, я надеюсь, вы не обидитесь на меня
за то, что мы подержим вас взаперти, пока будем беседовать с вашим
приятелем-азиатом?
-- Конечно не обижусь, майор, -- ответил Тома, криво улыбнувшись. -- Вы
все равно это сделаете.
Когда Брукс ввел шприц Фрэнку Митсуи, тот вздрогнул и весь покрылся
потом, но руку не отдернул. Вскоре средство подействовало: действия Фрэнка
уже не подчинялись его сознанию, а речевые центры мозга освободились от
контроля коры. Лицо его расслабилось, на нем появилась умиротворенная
выражение.
Но оно исчезло несколько минут спустя, когда начался допрос. Не могли
сохранить спокойствие и те, кто его допрашивал. Неприкрашенная, жесткая
правда, звучавшая в его словах, никого не оставила бы равнодушным. Глубокие
морщины пролегли на лице Ардмора. О чем бы не спрашивали этого несчастного
маленького человека, он постоянно возвращался к рассказу об убитых детях и
разоренном доме. В конце концов Ардмор не выдержал.
-- Дайте ему противоядие, доктор. Я больше не могу. Мы уже выяснили
все, что нужно.
Когда Фрэнк окончательно пришел в себя, Ардмор торжественно пожал ему
руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
ты здесь? Я думал, уж тебе-то поладить с новым режимом будет легко.
Фрэнк Митсуи грустно посмотрел на него и, казалось, не знал, что
ответить.
-- Что ты несешь, Джефф? -- вмешался кто-то из бродяг. - Не знаешь, что
ли, что они делают с такими вроде Фрэнка?
-- Нет, не знаю.
-- Так вот, слушай. Ты скрываешься. Если тебя сцапают, -- попадешь в
лагерь. Фрэнк тоже скрывается. Но, если сцапают его, ему крышка -- без
всяких разговоров. Пристрелят на месте.
-- Да? А что ты сделал, Фрэнк? Митсуи печально покачал головой.
-- Ничего он не сделал, -- продолжал бродяга. -- Американоазиаты ихней
империи не нужны. Они таких ликвидируют.
Все оказалось очень просто. Жившие на тихоокеанском побережье японцы,
китайцы и им подобные не подходили под схему, в которой было место только
для господ и рабов. Особенно это относилось к людям смешанной расы. Они
угрожали стабильности системы. следуя своей холодной логике, завоеватели
вылавливали их и уничтожали.
-- Когда я добрался до дома, -- рассказывал Фрэнк Томасу, -- все были
мертвы. Все. Моя маленькая Шерли, малыш, Джимми, крошка -- и Алиса тоже.
Он закрыл лицо руками. Алиса была его жена. Томас помнил эту смуглую,
крепкую женщину в комбинезоне и соломенной шляпе, которая очень мало
говорила, но много улыбалась.
-- Сначала я хотел покончить с собой, -- продолжал Митсуи, немного
успокоившись. -- Потом передумал. Два дня прятался в канаве, потом ушел в
горы. Там какие-то белые чуть не убили меня, прежде чем я убедил их, что я
на их стороне.
Томас мог представить себе, как это было и не знал, что сказать. Фрэнку
не повезло вдвойне, надеяться ему не на что.
-- А что ты думаешь делать теперь, Фрэнк?
Томас увидел, как лицо его осветила вновь обретенная воля к жизни.
-- Потому-то я и не позволил себе умереть! По десять за каждого, -- он
один за другим загнул четыре пальца. -- По десять за каждого из ребятишек и
двадцать за Алису. Потом, еще может быть, десять за себя, а там можно и
умирать.
-- Хм( Ну и как, получается?
-- Пока тринадцать. Дело идет медленно -- приходится действовать только
наверняка, чтобы меня не убили раньше, чем я с ними не рассчитаюсь.
Томас долго размышлял, как воспользоваться тем, что он узнал, для
достижения собственных целей. Такая непоколебимая решимость могла оказаться
полезной, если направить ее в нужную сторону. Но только несколько часов
спустя он снова подошел к Митсуи и тихо сказал:
-- А не хотел бы ты увеличить свою норму? Не по десять, а по тысячи за
каждого -- и две тысячи за Алису.
Глава 3
Охранная сигнализация у входа в Цитадель предупредила Ардмора о
появлении там постороннего задолго до того, как Томас просвистел перед
дверью мелодию-пароль. Ардмор сидел у телевизора, не сводя глаз с экрана и
не снимая пальца с кнопки, готовый мгновенно уничтожить любого непрошеного
гостя. У него отлегло от сердца, когда он увидел, что в Цитадель входит
Томас, но он снова насторожился, обнаружив, что тот не один. Паназиат!
Повинуясь невольному импульсу, Ардмор чуть не уничтожил обоих, но в
последний момент удержался: а вдруг Томас взял противника в плен и ведет на
допрос?
-- Майор! Майор Ардмор! Это я, Томас.
-- Стойте и не двигайтесь! Оба!
-- Все в порядке, майор. Он американец. Я за него ручаюсь.
-- Допустим, -- донесся до Томаса угрюмо-подозрительный голос из
динамика. -- Но все равно -- разденьтесь догола. Оба.
Они разделись. Томас в досаде кусал губы, Митсуи весь дрожал от
волнения. Он ничего не понимал и решил, что попал в западню.
-- Теперь медленно повернитесь кругом, я вас осмотрю, -- приказал
голос.
Убедившись, что оружия при них нет, Ардмор велел обоим стоять
неподвижно, а сам по внутреннему телефону вызвал Грэхема.
-- Грэхем!
-- Да, сэр.
-- Явитесь ко мне немедленно. Я в комнате дежурного.
-- Но, майор, я сейчас не могу. Обед должен быть готов через(
-- Черт с ним, с обедом! Быстро сюда!
Когда Грэхем явился, Ардмор показал ему на экран и объяснил, что
происходит.
,-- Идите к ним. Обоим -- руки за спину и сразу наденьте наручники.
Сначала азиату. Пусть сам приблизится к вам -- и смотрите в оба. Если
попытается на вас броситься, мне, возможно, придется прикончить и вас
заодно.
-- Не нравится мне это, майор, -- возразил Грэхем. -- Ведь Томас свой,
он не подведет.
-- Ну конечно, я прекрасно знаю, что он свой. А что если его чем-нибудь
опоили и заставили слушаться? Может быть, это что-то вроде троянского коня.
Идите и делайте, что приказано.
Пока Грэхем осторожно выполнял не слишком приятное поручение -- вполне
заслужив тем самым награду, потому что, наделенный живым воображением
художника, ярко и наглядно представлял себе возможную опасность и вынужден
был собрать все свое мужество, -- Ардмор позвонил Бруксу.
-- Доктор, вы не можете сейчас прервать свою работу?
-- Пожалуй, могу. Да, вполне. Что от меня требуется?
-- Зайдите ко мне. Томас вернулся. Я хочу знать, не находится ли он под
действием наркотиков.
-- Но я ведь не врач(
-- Знаю, только никого более подходящего у нас нет.
-- Хорошо, сэр.
Доктор Брукс заглянул Томасу в зрачки, проверил его коленный рефлекс,
посчитал пульс.
Я бы не сказал, что он совершенно нормален, только очень устал и
волнуется. Разумеется, это не полный диагноз. Если бы у меня было время(
-- Спасибо, этого достаточно. Томас, я надеюсь, вы не обидитесь на меня
за то, что мы подержим вас взаперти, пока будем беседовать с вашим
приятелем-азиатом?
-- Конечно не обижусь, майор, -- ответил Тома, криво улыбнувшись. -- Вы
все равно это сделаете.
Когда Брукс ввел шприц Фрэнку Митсуи, тот вздрогнул и весь покрылся
потом, но руку не отдернул. Вскоре средство подействовало: действия Фрэнка
уже не подчинялись его сознанию, а речевые центры мозга освободились от
контроля коры. Лицо его расслабилось, на нем появилась умиротворенная
выражение.
Но оно исчезло несколько минут спустя, когда начался допрос. Не могли
сохранить спокойствие и те, кто его допрашивал. Неприкрашенная, жесткая
правда, звучавшая в его словах, никого не оставила бы равнодушным. Глубокие
морщины пролегли на лице Ардмора. О чем бы не спрашивали этого несчастного
маленького человека, он постоянно возвращался к рассказу об убитых детях и
разоренном доме. В конце концов Ардмор не выдержал.
-- Дайте ему противоядие, доктор. Я больше не могу. Мы уже выяснили
все, что нужно.
Когда Фрэнк окончательно пришел в себя, Ардмор торжественно пожал ему
руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54