Но то, что вы рассказали, не слишком обнадеживает. Я не
вижу, как отвоевать обратно страну, которая полностью парализована и
находится под таким тщательным контролем.
-- Но я видел не все. Я был всего километрах в трехстах отсюда, не
больше.
-- Да, но ведь вы многое слышали от других хобо, которые побывали во
всех концах страны?
--Да.
-- И все говорили примерно одно и то же. Должно быть, мы можем считать,
что картина получается довольно близкая к истине. Насколько свежей,
по-вашему, была та информация, которую вы получили из вторых и третьих рук?
-- Ну, если речь идет о новостях с восточного побережья, то им дня
три-четыре, не больше.
-- Должно быть, так и есть. Новости всегда передаются кратчайшим путем.
Все это не слишком радует. И все-таки. .. -- он умолк и озадаченно
нахмурился, -- все-таки вы, кажется, сказали что-то такое, что может стать
ключом к решению всех проблем. Никак не могу сообразить, что это было. У
меня появилось такое ощущение, но я подумал о чем-то другом, отвлекся и
потерял нить.
-- Может быть, мне начать сначала? -- предложил Томас.
-- Да нет, в этом нет необходимости. Завтра я прослушаю с начала до
конца всю запись, если только до этого не вспомню все сам.
Их прервал повелительный стук в дверь.
-- Войдите! -- крикнул Ардмор.
На пороге появился полковник Кэлхун.
-- Майор Ардмор, что там за история с пленным паназиатом?
-- Это не совсем так, полковник. У нас здесь, действительно, находится
один человек азиатского происхождения, но он американец
Кэлхун не обратил внимание на его слова.
-- Почему мне об этом не сообщили? Я давно уже поставил вас в
известность о том, что мне для экспериментов срочно необходим человек
азиатского происхождения.
-- Доктор, нас здесь слишком мало, чтобы соблюдать все формальности. Со
временем вы так или иначе об этом узнали -- да ведь и в самом деле уже
знаете.
Кэлхун сердито засопел.
-- Случайно, из разговора моих подчиненных!
-- Извините, полковник, но тут уж ничего не поделаешь. Как раз сейчас
Томас докладывал мне о том, что он выяснил.
-- Очень хорошо, сэр, -- ледяным голосом произнес Кэлхун. -- Не
откажите в любезности сейчас же прислать ко мне этого азиата.
-- Я не могу это сделать. Он спит после приема снотворного, и вы
сможете увидеться с ним не раньше, чем завтра. Кроме того, хоть я и не
сомневаюсь, что он пойдет нам на встречу и согласится участвовать в любом
эксперименте, тем не менее он не пленный, а американский гражданин и лицо,
которое мы взяли под свою защиту. Нам придется поговорить об этом с ним.
Кэлхун вышел также порывисто, как и вошел.
-- Джефф, -- задумчиво произнес Ардмор, глядя ему в след, -- я хочу
сказать вам неофициально -- сугубо неофициально! -- что если когда-нибудь
получится так, что мы не будем связаны дисциплиной, я тут же съезжу этому
старому мерзавцу по физиономии!
-- А почему бы вам его не приструнить?
-- Не могу, и он это прекрасно знает. Он незаменим и неоценим. Для
наших исследований нужны его мозги, а мозги не заставишь подчиняться
приказам. Но вы знаете, хоть он и гений, но я иногда подозреваю, что он
немного не в себе.
-- Очень может быть. Зачем ему так понадобился Фрэнк Митсуи?
-- Ну, это довольно сложно объяснить. Они доказали, что первичный
эффект Ледбеттера зависит от свойств жизненной формы, на которую он
действует, --это что-то вроде ее собственной частоты. Такая особенная
частота, или длина волны, есть как будто у каждого человека. На мой взгляд,
это немного отдает астрологией, но доктор Брукс говорит, что так оно и есть,
и это даже не ново. Он показал мне статью одного типа из Лондонского
университета по фамилии Фокс -- она была напечатана еще в сорок пятом, --
так вот этот Фокс показал, что у каждого кролика гемоглобин имеет свою
характерную длину волны: из всего спектра он поглощает именно эту волну, и
никакую другую. По этому признаку -- по спектру поглощения гемоглобина --
можно отличить одного кролика от другого или кролика от собаки. Фокс
пробовал проделать то же самое с человеком, но ничего не получилось:
оказалось, что существенных различий в длине волн нет. Но Кэлхун и Уилки
соорудили спектроскоп для того спектра, с которым работал Ледбеттер, и там
ясно видно, что у каждой пробы человеческой крови -- своя длина волны.
Значит, если они построят излучатель, который можно будет настраивать, и
начнут излучать волны разной длины, то, когда дойдет дело до вашей
индивидуальной частоты, ваши красные кровяные тельца начнут поглощать
энергию, молекулы гемоглобина разрушатся -- раз, и вы мертвы! А я буду
стоять рядом с вами и останусь жив и даже невредим, потому что мою частоту
они не затронут. Так вот, у Брукса появилась идея, что эти частоты должны
быть связаны с расовой принадлежностью. Он думает, что можно будет
настраиваться на ту или иную расу -- например, прикончить в толпе всех
азиатов, а белых не тронуть, или наоборот.
-- Ну и ну! -- Томас зябко повел плечами. -- Вот это будет оружие!
-- Да, еще какое! Пока все это только на бумаге, но они хотят его
испытать на Митсуи. Насколько я понимаю, убивать они его не собираются, но
это будет чертовски опасно. Для него.
-- Фрэнк не откажется рискнуть, -- заметил Томас.
-- Я тоже так считаю. -- Ардмор подумал, что Митсуи, может быть, даже
лучше умереть быстрой и безболезненной смертью в лаборатории. -- Теперь вот
что. Мне представляется, что с помощью ваших приятелей, с их источниками
информации, мы могли бы наладить что-то вроде постоянной разведывательной
службы. Давайте-ка поговорим о том, как это сделать.
Пока ученые проверяли свои гипотезы о связи между расовой
принадлежностью и усовершенствованным эффектом Ледбеттера, Ардмор получил
несколько дней передышки и смог всерьез подумать о том, как применить новое
оружие для военных целей. Однако ничего придумать не смог. Да, оружие
получилось могучее, и даже не одно оружие, а много, потому что вновь
открытые силы, казалось, так же многолики, как и электричество. Можно было
почти не сомневаться, что будь год назад в распоряжении вооруженных сил
Соединенных Штатов то, что теперь создали ученые Цитадели, -- страна не
потерпела бы поражения.
Но шесть человек не могут одержать вверх над целой империей. Во всяком
случае с помощью грубой силы. Императору ничего не стоит пожертвовать шестью
миллионами солдат, устоять против которых шесть человек не в состоянии. Орды
завоевателей, даже ничем не вооруженные, обрушатся на них, как лавина, и
погребут под горами мертвых тел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
вижу, как отвоевать обратно страну, которая полностью парализована и
находится под таким тщательным контролем.
-- Но я видел не все. Я был всего километрах в трехстах отсюда, не
больше.
-- Да, но ведь вы многое слышали от других хобо, которые побывали во
всех концах страны?
--Да.
-- И все говорили примерно одно и то же. Должно быть, мы можем считать,
что картина получается довольно близкая к истине. Насколько свежей,
по-вашему, была та информация, которую вы получили из вторых и третьих рук?
-- Ну, если речь идет о новостях с восточного побережья, то им дня
три-четыре, не больше.
-- Должно быть, так и есть. Новости всегда передаются кратчайшим путем.
Все это не слишком радует. И все-таки. .. -- он умолк и озадаченно
нахмурился, -- все-таки вы, кажется, сказали что-то такое, что может стать
ключом к решению всех проблем. Никак не могу сообразить, что это было. У
меня появилось такое ощущение, но я подумал о чем-то другом, отвлекся и
потерял нить.
-- Может быть, мне начать сначала? -- предложил Томас.
-- Да нет, в этом нет необходимости. Завтра я прослушаю с начала до
конца всю запись, если только до этого не вспомню все сам.
Их прервал повелительный стук в дверь.
-- Войдите! -- крикнул Ардмор.
На пороге появился полковник Кэлхун.
-- Майор Ардмор, что там за история с пленным паназиатом?
-- Это не совсем так, полковник. У нас здесь, действительно, находится
один человек азиатского происхождения, но он американец
Кэлхун не обратил внимание на его слова.
-- Почему мне об этом не сообщили? Я давно уже поставил вас в
известность о том, что мне для экспериментов срочно необходим человек
азиатского происхождения.
-- Доктор, нас здесь слишком мало, чтобы соблюдать все формальности. Со
временем вы так или иначе об этом узнали -- да ведь и в самом деле уже
знаете.
Кэлхун сердито засопел.
-- Случайно, из разговора моих подчиненных!
-- Извините, полковник, но тут уж ничего не поделаешь. Как раз сейчас
Томас докладывал мне о том, что он выяснил.
-- Очень хорошо, сэр, -- ледяным голосом произнес Кэлхун. -- Не
откажите в любезности сейчас же прислать ко мне этого азиата.
-- Я не могу это сделать. Он спит после приема снотворного, и вы
сможете увидеться с ним не раньше, чем завтра. Кроме того, хоть я и не
сомневаюсь, что он пойдет нам на встречу и согласится участвовать в любом
эксперименте, тем не менее он не пленный, а американский гражданин и лицо,
которое мы взяли под свою защиту. Нам придется поговорить об этом с ним.
Кэлхун вышел также порывисто, как и вошел.
-- Джефф, -- задумчиво произнес Ардмор, глядя ему в след, -- я хочу
сказать вам неофициально -- сугубо неофициально! -- что если когда-нибудь
получится так, что мы не будем связаны дисциплиной, я тут же съезжу этому
старому мерзавцу по физиономии!
-- А почему бы вам его не приструнить?
-- Не могу, и он это прекрасно знает. Он незаменим и неоценим. Для
наших исследований нужны его мозги, а мозги не заставишь подчиняться
приказам. Но вы знаете, хоть он и гений, но я иногда подозреваю, что он
немного не в себе.
-- Очень может быть. Зачем ему так понадобился Фрэнк Митсуи?
-- Ну, это довольно сложно объяснить. Они доказали, что первичный
эффект Ледбеттера зависит от свойств жизненной формы, на которую он
действует, --это что-то вроде ее собственной частоты. Такая особенная
частота, или длина волны, есть как будто у каждого человека. На мой взгляд,
это немного отдает астрологией, но доктор Брукс говорит, что так оно и есть,
и это даже не ново. Он показал мне статью одного типа из Лондонского
университета по фамилии Фокс -- она была напечатана еще в сорок пятом, --
так вот этот Фокс показал, что у каждого кролика гемоглобин имеет свою
характерную длину волны: из всего спектра он поглощает именно эту волну, и
никакую другую. По этому признаку -- по спектру поглощения гемоглобина --
можно отличить одного кролика от другого или кролика от собаки. Фокс
пробовал проделать то же самое с человеком, но ничего не получилось:
оказалось, что существенных различий в длине волн нет. Но Кэлхун и Уилки
соорудили спектроскоп для того спектра, с которым работал Ледбеттер, и там
ясно видно, что у каждой пробы человеческой крови -- своя длина волны.
Значит, если они построят излучатель, который можно будет настраивать, и
начнут излучать волны разной длины, то, когда дойдет дело до вашей
индивидуальной частоты, ваши красные кровяные тельца начнут поглощать
энергию, молекулы гемоглобина разрушатся -- раз, и вы мертвы! А я буду
стоять рядом с вами и останусь жив и даже невредим, потому что мою частоту
они не затронут. Так вот, у Брукса появилась идея, что эти частоты должны
быть связаны с расовой принадлежностью. Он думает, что можно будет
настраиваться на ту или иную расу -- например, прикончить в толпе всех
азиатов, а белых не тронуть, или наоборот.
-- Ну и ну! -- Томас зябко повел плечами. -- Вот это будет оружие!
-- Да, еще какое! Пока все это только на бумаге, но они хотят его
испытать на Митсуи. Насколько я понимаю, убивать они его не собираются, но
это будет чертовски опасно. Для него.
-- Фрэнк не откажется рискнуть, -- заметил Томас.
-- Я тоже так считаю. -- Ардмор подумал, что Митсуи, может быть, даже
лучше умереть быстрой и безболезненной смертью в лаборатории. -- Теперь вот
что. Мне представляется, что с помощью ваших приятелей, с их источниками
информации, мы могли бы наладить что-то вроде постоянной разведывательной
службы. Давайте-ка поговорим о том, как это сделать.
Пока ученые проверяли свои гипотезы о связи между расовой
принадлежностью и усовершенствованным эффектом Ледбеттера, Ардмор получил
несколько дней передышки и смог всерьез подумать о том, как применить новое
оружие для военных целей. Однако ничего придумать не смог. Да, оружие
получилось могучее, и даже не одно оружие, а много, потому что вновь
открытые силы, казалось, так же многолики, как и электричество. Можно было
почти не сомневаться, что будь год назад в распоряжении вооруженных сил
Соединенных Штатов то, что теперь создали ученые Цитадели, -- страна не
потерпела бы поражения.
Но шесть человек не могут одержать вверх над целой империей. Во всяком
случае с помощью грубой силы. Императору ничего не стоит пожертвовать шестью
миллионами солдат, устоять против которых шесть человек не в состоянии. Орды
завоевателей, даже ничем не вооруженные, обрушатся на них, как лавина, и
погребут под горами мертвых тел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54