Не прикасаясь к ним, Шир с помощью
излучателя поднял их одну за другой и установил на площадке -- получился
куб. Уилки повернулся к своему излучателю и удерживал их в нужном положении,
пока Шир на сварил все стыки.
-- Тонкая работа у него получается лучше, чем у меня, -- пояснил он. --
Ладно, Шир, теперь дверь.
-- Какого размера? -- буркнул Шир. Это были первые слова, которые он
произнес за все время.
-- Решай сам. Я думаю, сантиметров двадцать в высоту.
Шир что-то промычал и вырезал в стене, обращенной к склону со
ступенями, прямоугольное отверстие. Когда оно было готово, Уилки объявил:
-- Вот вам и храм, командир.
Ни камня, ни того, во что он превращался, за все это время не разу не
коснулась рука человека.
Последовали аплодисменты, такие бурные, что в комнате, казалось, не
пять человек, а несколько десятков. Уилки раскраснелся от удовольствия, Шир
стоял молча, стиснув зубы. Все столпились вокруг модели.
-- Оно горячее? -- спросил Брукс.
-- Холодное, я пробовал, -- ответил Митсуи.
-- Я не о том.
-- Нет, все в порядке, -- успокоил его Уилки. -- По способу Ледбеттера
получаются только стабильные изотопы.
Ардмор, разглядывавший модель вблизи, выпрямился.
-- Насколько я понимаю, вы хотите все это проделать там, наверху?
-- А что, разве нельзя, майор? Конечно, можно делать все здесь, а
наверху только монтировать храм из небольших панелей, но это займет не
меньше времени. И потом я не очень представляю себе, как из маленьких
панелей собирать крышу. Вот такие слоистые панели -- самая легкая, прочная и
жесткая конструкция, какую мы можем получить. Мы их придумали ради того,
чтобы можно было перекрыть тот большой пролет, который вам нужен.
-- Ну, как хотите. Вам виднее.
-- Конечно, за такое короткое время все не сделаешь, -- сказал Уилки.
-- Это же только скелет. Я не знаю, сколько займет отделка.
-- Отделка? -- переспросил Грэхем. -- У вас же получилась прекрасная
строгая форма, зачем портить ее всякими украшениями? Куб -- самая
благородная и красивая фигура, какая только ест на свете.
-- Я согласен с Грэхемом, -- заметил Ардмор. -- Вот он наш храм, таким
он и должен быть. Что может быть эффектней сплошного, цельного массива? Не
надо его портить.
Уилки пожал плечами.
-- Не знаю. Я думал, вам нужно что-нибудь покрасивее.
-- Но это же красиво! Только одного я не могу понять. Боб. Имейте в
виду, я не собираюсь заниматься критикой. Соорудить такую штуку немногим
легче, чем сотворить мир за шесть дней. Но скажите мне, зачем вам
понадобилось выходить наружу? Вы могли зайти в любую пустующую комнату,
снять облицовку со стены и этим вашим волшебным ножом вырезать из самого
сердца нашей горы любой кусок камня, какой вам нужен.
Уилки с ошеломленным видом поднял на него глаза.
-- Я об этом как-то не подумал.
Глава 5
Патрульный вертолет медленно кружил в небе южнее Денвера. Командир,
лейтенант паназиатской армии, взглянул на карту, составленную из свежих
аэрофотоснимков, и знаком приказал пилоту зависнуть в воздухе. Да, вот оно
-- огромное здание кубической формы, возвышающееся на высокой скале. Его
обнаружила картографическая служба нового Западного Царства Небесной
Империи, и патруль послали произвести расследование.
Для лейтенанта это был еще один рядовой вылет. Хотя здание не
фигурировало ни в каких описях административного района, в котором
находилось, ничего удивительного он в этом не видел. Недавно завоеванная
территория огромна, а туземцы, ленивые и распущенные, как и подобает
представителям низших рас, ведут записи крайне неаккуратно. Пройдет не один
год, прежде чем все, что есть в этой дикой стране, будет тщательно учтено,
инвентаризировано и занесено в списки, тем более что эти люди с болезненно
бледными лицами почему-то, как дети, упрямо не желают воспринимать блага
цивилизации.
Да, это займет немало времени -- может быть, больше, чем присоединение
Индии. Он с грустью вздохнул. Сегодня пришло письмо из дома -- главная жена
пишет, что вторая жена подарила ему сына. Что делать -- подать заявление о
зачислении в колонисты, чтобы можно было вызвать сюда семью, или же молить
богов, чтобы его наконец отпустили в увольнение?
Но такие мысли не подобают человеку, который служит Небесному
Императору! Он повторил про себя Семь Принципов Воинствующей Расы и показал
пилоту на ровное место среди гор, куда можно приземлиться.
Вблизи здание выглядело еще внушительнее: огромный, сплошной кубический
объем с длиной ребра не меньше шестидесяти метров. Стена, обращенная к нему,
светилась чистым изумрудно-зеленым светом, хотя вечернее солнце находилось
по другую сторону здания. Видна была и часть правой боковой стены -- она
горела золотистым цветом.
Из вертолета высадилось отделение солдат, а за ним -- проводник из
горцев, которого они взяли с собой в этот вылет. Лейтенант спросил его
по-английски:
-- Ты видел раньше это здание?
-- Нет, повелитель.
-- Почему?
-- Я в этих местах никогда не был.
Вполне возможно, что он лжет, но карать его нет никакого смысла, и
лейтенант решил не обращать внимания.
-- Иди впереди.
Они с трудом поднялись по крутому склону до того места, где начиналась
ведущая к кубу широкая лестница, еще шире, чем сам куб. Прежде чем вступить
на нее, лейтенант некоторое время колебался. Он ощущал какое-то легкое
беспокойство, непонятную тревогу, как будто некий внутренний голос
предупреждал его о неведомой опасности.
Когда лейтенант поставил ногу на нижнюю ступень, над ущельем прокатился
глубокий, чистый музыкальный звук. Ощущение тревоги усилилось и перешло в
безотчетный ужас. Видно было, что ужас передался и солдатам. Лейтенант
решительно шагнул на следующую ступень, и снова в горах раздался звук, такой
же чистый, но другого тона.
Лейтенант упорно поднимался по бесконечной лестнице, солдаты следовали
за ним. Каждый их нелегкий шаг -- нелегкий, потому что ступени были чуть
выше и чуть шире, чем нужно, -- сопровождали медленные, грозные, трагические
ноты. И чем ближе было здание, тем сильнее становилось ощущение
надвигающейся катастрофы и неизбежной гибели.
Когда лейтенант уже приближался к верхней площадке, медленно
распахнулись обе створки огромной двери. В открывшемся проеме стоял человек
в изумрудно-зеленой мантии до самой земли. Белые волосы и ниспадающая борода
обрамляли лицо, исполненное достоинства и доброты. Старец величественно
двинулся вперед и подошел к краю площадки в тот самый момент, когда
лейтенант поднялся на последнюю ступень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
излучателя поднял их одну за другой и установил на площадке -- получился
куб. Уилки повернулся к своему излучателю и удерживал их в нужном положении,
пока Шир на сварил все стыки.
-- Тонкая работа у него получается лучше, чем у меня, -- пояснил он. --
Ладно, Шир, теперь дверь.
-- Какого размера? -- буркнул Шир. Это были первые слова, которые он
произнес за все время.
-- Решай сам. Я думаю, сантиметров двадцать в высоту.
Шир что-то промычал и вырезал в стене, обращенной к склону со
ступенями, прямоугольное отверстие. Когда оно было готово, Уилки объявил:
-- Вот вам и храм, командир.
Ни камня, ни того, во что он превращался, за все это время не разу не
коснулась рука человека.
Последовали аплодисменты, такие бурные, что в комнате, казалось, не
пять человек, а несколько десятков. Уилки раскраснелся от удовольствия, Шир
стоял молча, стиснув зубы. Все столпились вокруг модели.
-- Оно горячее? -- спросил Брукс.
-- Холодное, я пробовал, -- ответил Митсуи.
-- Я не о том.
-- Нет, все в порядке, -- успокоил его Уилки. -- По способу Ледбеттера
получаются только стабильные изотопы.
Ардмор, разглядывавший модель вблизи, выпрямился.
-- Насколько я понимаю, вы хотите все это проделать там, наверху?
-- А что, разве нельзя, майор? Конечно, можно делать все здесь, а
наверху только монтировать храм из небольших панелей, но это займет не
меньше времени. И потом я не очень представляю себе, как из маленьких
панелей собирать крышу. Вот такие слоистые панели -- самая легкая, прочная и
жесткая конструкция, какую мы можем получить. Мы их придумали ради того,
чтобы можно было перекрыть тот большой пролет, который вам нужен.
-- Ну, как хотите. Вам виднее.
-- Конечно, за такое короткое время все не сделаешь, -- сказал Уилки.
-- Это же только скелет. Я не знаю, сколько займет отделка.
-- Отделка? -- переспросил Грэхем. -- У вас же получилась прекрасная
строгая форма, зачем портить ее всякими украшениями? Куб -- самая
благородная и красивая фигура, какая только ест на свете.
-- Я согласен с Грэхемом, -- заметил Ардмор. -- Вот он наш храм, таким
он и должен быть. Что может быть эффектней сплошного, цельного массива? Не
надо его портить.
Уилки пожал плечами.
-- Не знаю. Я думал, вам нужно что-нибудь покрасивее.
-- Но это же красиво! Только одного я не могу понять. Боб. Имейте в
виду, я не собираюсь заниматься критикой. Соорудить такую штуку немногим
легче, чем сотворить мир за шесть дней. Но скажите мне, зачем вам
понадобилось выходить наружу? Вы могли зайти в любую пустующую комнату,
снять облицовку со стены и этим вашим волшебным ножом вырезать из самого
сердца нашей горы любой кусок камня, какой вам нужен.
Уилки с ошеломленным видом поднял на него глаза.
-- Я об этом как-то не подумал.
Глава 5
Патрульный вертолет медленно кружил в небе южнее Денвера. Командир,
лейтенант паназиатской армии, взглянул на карту, составленную из свежих
аэрофотоснимков, и знаком приказал пилоту зависнуть в воздухе. Да, вот оно
-- огромное здание кубической формы, возвышающееся на высокой скале. Его
обнаружила картографическая служба нового Западного Царства Небесной
Империи, и патруль послали произвести расследование.
Для лейтенанта это был еще один рядовой вылет. Хотя здание не
фигурировало ни в каких описях административного района, в котором
находилось, ничего удивительного он в этом не видел. Недавно завоеванная
территория огромна, а туземцы, ленивые и распущенные, как и подобает
представителям низших рас, ведут записи крайне неаккуратно. Пройдет не один
год, прежде чем все, что есть в этой дикой стране, будет тщательно учтено,
инвентаризировано и занесено в списки, тем более что эти люди с болезненно
бледными лицами почему-то, как дети, упрямо не желают воспринимать блага
цивилизации.
Да, это займет немало времени -- может быть, больше, чем присоединение
Индии. Он с грустью вздохнул. Сегодня пришло письмо из дома -- главная жена
пишет, что вторая жена подарила ему сына. Что делать -- подать заявление о
зачислении в колонисты, чтобы можно было вызвать сюда семью, или же молить
богов, чтобы его наконец отпустили в увольнение?
Но такие мысли не подобают человеку, который служит Небесному
Императору! Он повторил про себя Семь Принципов Воинствующей Расы и показал
пилоту на ровное место среди гор, куда можно приземлиться.
Вблизи здание выглядело еще внушительнее: огромный, сплошной кубический
объем с длиной ребра не меньше шестидесяти метров. Стена, обращенная к нему,
светилась чистым изумрудно-зеленым светом, хотя вечернее солнце находилось
по другую сторону здания. Видна была и часть правой боковой стены -- она
горела золотистым цветом.
Из вертолета высадилось отделение солдат, а за ним -- проводник из
горцев, которого они взяли с собой в этот вылет. Лейтенант спросил его
по-английски:
-- Ты видел раньше это здание?
-- Нет, повелитель.
-- Почему?
-- Я в этих местах никогда не был.
Вполне возможно, что он лжет, но карать его нет никакого смысла, и
лейтенант решил не обращать внимания.
-- Иди впереди.
Они с трудом поднялись по крутому склону до того места, где начиналась
ведущая к кубу широкая лестница, еще шире, чем сам куб. Прежде чем вступить
на нее, лейтенант некоторое время колебался. Он ощущал какое-то легкое
беспокойство, непонятную тревогу, как будто некий внутренний голос
предупреждал его о неведомой опасности.
Когда лейтенант поставил ногу на нижнюю ступень, над ущельем прокатился
глубокий, чистый музыкальный звук. Ощущение тревоги усилилось и перешло в
безотчетный ужас. Видно было, что ужас передался и солдатам. Лейтенант
решительно шагнул на следующую ступень, и снова в горах раздался звук, такой
же чистый, но другого тона.
Лейтенант упорно поднимался по бесконечной лестнице, солдаты следовали
за ним. Каждый их нелегкий шаг -- нелегкий, потому что ступени были чуть
выше и чуть шире, чем нужно, -- сопровождали медленные, грозные, трагические
ноты. И чем ближе было здание, тем сильнее становилось ощущение
надвигающейся катастрофы и неизбежной гибели.
Когда лейтенант уже приближался к верхней площадке, медленно
распахнулись обе створки огромной двери. В открывшемся проеме стоял человек
в изумрудно-зеленой мантии до самой земли. Белые волосы и ниспадающая борода
обрамляли лицо, исполненное достоинства и доброты. Старец величественно
двинулся вперед и подошел к краю площадки в тот самый момент, когда
лейтенант поднялся на последнюю ступень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54