Вот
чем плохо быть святым -- они не курят.
-- Есть, конечно. Вот, держите. Что-нибудь ели?
-- Нет, и уже давно.
Ардмор снял трубку и позвонил на кухню.
-- Алекс, принесите каких-нибудь деликатесов для лейтенанта Томаса! И
скажите всем -- они могут услышать, что он будет рассказывать, если заглянут
ко мне в кабинет.
-- Спросите, нет ли у него авокадо. Давно не ел экзотических фруктов.
Переговорив с Хау, Ардмор сообщил:
-- Говорит, что авокадо у него в морозильнике, но он сейчас разморозит
парочку. Теперь рассказывайте. Что сказала Волку Красная Шапочка?
-- Знаете, вы можете не поверить, командир, но все прошли на удивление
гладко. Я добрался до города. подошел к первому же азиату-полицейскому,
который попался навстречу, сошел с тротуара и благословил его -- посох в
левой руке, правая над головой. Никаких там смиренных поз, сложенных рук и
склоненных голов! Потом я говорю: "Да пребудет с тобой мир! Пусть повелитель
проводит своего слугу к наместнику Небесного Императора!" По-моему, он был
не силен в английском и позвал на помощь еще одного плоскомордого. Этот
по-английски немного понимал, и я еще раз сказал то же самое. Они пощебетали
что-то между собой нараспев, а потом отвели меня во дворец к Кулаку
Императора. Так и шли, вроде торжественной процессии -- они по бокам, а я в
середине и немного впереди.
-- Это вы хорошо придумали, -- одобрил Ардмор.
-- Мне тоже так показалось. В общем, привели они меня туда, и я
рассказал всю историю какому-то мелкому чиновнику. Результат был
потрясающий: меня тут же повели к самому Кулаку.
-- Ну да?
-- Погодите, это еще не все. Я, правда, немного струхнул, но сказал
себе: "Джефф, приятель, если покажешь им, что боишься, тебе отсюда живым не
уйти". Я знаю, что перед чиновником такого ранга белому человеку полагается
пасть на колени, но я этого делать не стал, а благословил его стоя в
точности так же, как тех двоих. И это мне сошло с рук! Он посмотрел на меня
и сказал: "Благодарю тебя за благословение, святой человек. Ты можешь
подойти". Между прочим, прекрасно говорит по-английски. Ну, я довольно
подробно рассказал ему, что тут у нас случилось, -- официальную версию,
конечно, -- и он начал меня расспрашивать.
-- О чем?
-- Сначала спросил, признает ли моя религия власть Императора. Я
заверил, что признает, что наши последователи обязаны подчиняться светским
властям во всех светских делах, но что поклоняться наша вера велит только
истинным богам и так, как мы привыкли. Потом я пустился в теологические
рассуждения. Сказал, что все люди поклоняются единому Богу, но у него тысяча
ипостасей. В своей небесной мудрости Бог представляется разным народам в
разных ипостасях, потому что не подобьет слугам и повелителям поклоняться
ему одинаково. Поэтому шесть его ипостасей -- Мотаа, Шаам, Менс, Тамар,
Бармак и Дис -- отведены для белых люден, так же как Небесный Император --
та его ипостась, которой поклоняется раса повелителей.
-- Ну и как он к этому отнесся?
-- Кажется. решил, что это довольно удобное учение -- для рабов. Он
спросил, чем еще занимается наша церковь, кроме богослужений, и я сказал,
что наше главное стремление -- помогать бедным и больным. Это ему, по-моему,
понравилось. Похоже, что раздача пособий на бедность доставляет нашим добрым
повелителям порядочные хлопоты.
-- Пособий? А разве они раздают какие-нибудь пособия?
-- Ну, не совсем пособия. Но когда сгоняешь пленных в концлагерь, их
нужно чем-то кормить. Экономика почти совсем разрушена, и наладить ее они
еще не успели. Я думаю, они будут только приветствовать движение, которое
хоть немного облегчит им заботу о пропитании рабов.
-- Хм-м-м( Ну и что дальше?
-- Ничего особенного. Я заверил его, что наша вера запрещает нам,
духовным пастырям, заниматься политикой, а он сказал, что нас трогать больше
не будут, и отпустил меня. Я еще раз его благословил, повернулся и пошел
восвояси.
-- Похоже, тебе удалось его умаслить, -- сказал Ардмор.
-- Не знаю, командир. Этот старый прохвост умен, как Макиавелли.
Впрочем, нет, никакой он не прохвост, он настоящий государственный деятель.
Должен сказать, что он произвел на меня большое впечатление. Паназиаты вовсе
не такие дураки -- все-таки они завоевали и удерживают полмира, это сотни
миллионов людей. Если они терпят местные религии, значит, считают, что это
правильная политика. И пусть считают, нам только на руку, что у них такие
умные и опытные чиновники.
-- Вы, конечно, правы, мы, безусловно, не должны их недооценивать.
-- Но я еще не кончил. Когда я выходил из дворца, меня опять взяли под
караул два солдата и так от меня и не отходили. Я шел и шел себе, не обращая
на них внимания. Идем мы мимо центрального рынка, а там стоят в очередях
несколько сотен белых -- пытаются купить какой-нибудь еды по своим
продовольственным карточкам. И тут мне пришло в голову: дай-ка проверю, так
ли уж я неприкосновенен. Я остановился, забрался на ящик и принялся говорить
проповедь.
Ардмор присвистнул.
-- Господи, Джефф, вы не должны были так рисковать!
-- Но ведь надо было это выяснить, майор. К тому же я был почти уверен,
что в самом худшем случае они меня только остановят, и все.
-- Ну, пожалуй. Так или иначе, нам все равно приходится рисковать, тут
ничего не поделаешь. Вполне может оказаться, что храбрость -- самая лучшая
политика. Простите, я вас перебил. И что было дальше?
-- Сначала мои конвоиры обалдели от неожиданности и не знали, что
делать. Я продолжал, а сам время от времени на них поглядывал. Скоро к ним
подошел еще один, видимо, старший по званию, они посовещались, и он куда-то
ушел. Минут через пять снова появился, встал и смотрит, как я
разглагольствую. Я решил, что он ходил звонить куда следует и ему велели
меня не трогать.
-- А как реагировали люди?
-- По-моему, больше всего их поразило то, что белый человек у всех на
глазах нарушает установленные правила и это ему сходит с рук. Много говорить
я не стал, а только твердил, что "грядет Учитель", и всячески разукрашивал
эту тему разными красивыми словами. Говорил, что они должны быть паиньками и
не бояться, ибо Учитель грядет, чтобы накормить голодных, исцелить больных и
утешить страждущих.
-- Хм-м-м( Значит, вы надавали обещаний, и нам теперь придется их
выполнять.
-- Я как раз к этому подхожу, командир. Мне кажется, мы должны срочно
открыть в Денвере свой филиал.
-- У нас слишком мало людей, чтобы открывать филиалы.
-- Разве? Не хотел бы с вами спорить, только я не представляю себе, как
мы сможем навербовать себе последователей, если не отправимся к ним сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
чем плохо быть святым -- они не курят.
-- Есть, конечно. Вот, держите. Что-нибудь ели?
-- Нет, и уже давно.
Ардмор снял трубку и позвонил на кухню.
-- Алекс, принесите каких-нибудь деликатесов для лейтенанта Томаса! И
скажите всем -- они могут услышать, что он будет рассказывать, если заглянут
ко мне в кабинет.
-- Спросите, нет ли у него авокадо. Давно не ел экзотических фруктов.
Переговорив с Хау, Ардмор сообщил:
-- Говорит, что авокадо у него в морозильнике, но он сейчас разморозит
парочку. Теперь рассказывайте. Что сказала Волку Красная Шапочка?
-- Знаете, вы можете не поверить, командир, но все прошли на удивление
гладко. Я добрался до города. подошел к первому же азиату-полицейскому,
который попался навстречу, сошел с тротуара и благословил его -- посох в
левой руке, правая над головой. Никаких там смиренных поз, сложенных рук и
склоненных голов! Потом я говорю: "Да пребудет с тобой мир! Пусть повелитель
проводит своего слугу к наместнику Небесного Императора!" По-моему, он был
не силен в английском и позвал на помощь еще одного плоскомордого. Этот
по-английски немного понимал, и я еще раз сказал то же самое. Они пощебетали
что-то между собой нараспев, а потом отвели меня во дворец к Кулаку
Императора. Так и шли, вроде торжественной процессии -- они по бокам, а я в
середине и немного впереди.
-- Это вы хорошо придумали, -- одобрил Ардмор.
-- Мне тоже так показалось. В общем, привели они меня туда, и я
рассказал всю историю какому-то мелкому чиновнику. Результат был
потрясающий: меня тут же повели к самому Кулаку.
-- Ну да?
-- Погодите, это еще не все. Я, правда, немного струхнул, но сказал
себе: "Джефф, приятель, если покажешь им, что боишься, тебе отсюда живым не
уйти". Я знаю, что перед чиновником такого ранга белому человеку полагается
пасть на колени, но я этого делать не стал, а благословил его стоя в
точности так же, как тех двоих. И это мне сошло с рук! Он посмотрел на меня
и сказал: "Благодарю тебя за благословение, святой человек. Ты можешь
подойти". Между прочим, прекрасно говорит по-английски. Ну, я довольно
подробно рассказал ему, что тут у нас случилось, -- официальную версию,
конечно, -- и он начал меня расспрашивать.
-- О чем?
-- Сначала спросил, признает ли моя религия власть Императора. Я
заверил, что признает, что наши последователи обязаны подчиняться светским
властям во всех светских делах, но что поклоняться наша вера велит только
истинным богам и так, как мы привыкли. Потом я пустился в теологические
рассуждения. Сказал, что все люди поклоняются единому Богу, но у него тысяча
ипостасей. В своей небесной мудрости Бог представляется разным народам в
разных ипостасях, потому что не подобьет слугам и повелителям поклоняться
ему одинаково. Поэтому шесть его ипостасей -- Мотаа, Шаам, Менс, Тамар,
Бармак и Дис -- отведены для белых люден, так же как Небесный Император --
та его ипостась, которой поклоняется раса повелителей.
-- Ну и как он к этому отнесся?
-- Кажется. решил, что это довольно удобное учение -- для рабов. Он
спросил, чем еще занимается наша церковь, кроме богослужений, и я сказал,
что наше главное стремление -- помогать бедным и больным. Это ему, по-моему,
понравилось. Похоже, что раздача пособий на бедность доставляет нашим добрым
повелителям порядочные хлопоты.
-- Пособий? А разве они раздают какие-нибудь пособия?
-- Ну, не совсем пособия. Но когда сгоняешь пленных в концлагерь, их
нужно чем-то кормить. Экономика почти совсем разрушена, и наладить ее они
еще не успели. Я думаю, они будут только приветствовать движение, которое
хоть немного облегчит им заботу о пропитании рабов.
-- Хм-м-м( Ну и что дальше?
-- Ничего особенного. Я заверил его, что наша вера запрещает нам,
духовным пастырям, заниматься политикой, а он сказал, что нас трогать больше
не будут, и отпустил меня. Я еще раз его благословил, повернулся и пошел
восвояси.
-- Похоже, тебе удалось его умаслить, -- сказал Ардмор.
-- Не знаю, командир. Этот старый прохвост умен, как Макиавелли.
Впрочем, нет, никакой он не прохвост, он настоящий государственный деятель.
Должен сказать, что он произвел на меня большое впечатление. Паназиаты вовсе
не такие дураки -- все-таки они завоевали и удерживают полмира, это сотни
миллионов людей. Если они терпят местные религии, значит, считают, что это
правильная политика. И пусть считают, нам только на руку, что у них такие
умные и опытные чиновники.
-- Вы, конечно, правы, мы, безусловно, не должны их недооценивать.
-- Но я еще не кончил. Когда я выходил из дворца, меня опять взяли под
караул два солдата и так от меня и не отходили. Я шел и шел себе, не обращая
на них внимания. Идем мы мимо центрального рынка, а там стоят в очередях
несколько сотен белых -- пытаются купить какой-нибудь еды по своим
продовольственным карточкам. И тут мне пришло в голову: дай-ка проверю, так
ли уж я неприкосновенен. Я остановился, забрался на ящик и принялся говорить
проповедь.
Ардмор присвистнул.
-- Господи, Джефф, вы не должны были так рисковать!
-- Но ведь надо было это выяснить, майор. К тому же я был почти уверен,
что в самом худшем случае они меня только остановят, и все.
-- Ну, пожалуй. Так или иначе, нам все равно приходится рисковать, тут
ничего не поделаешь. Вполне может оказаться, что храбрость -- самая лучшая
политика. Простите, я вас перебил. И что было дальше?
-- Сначала мои конвоиры обалдели от неожиданности и не знали, что
делать. Я продолжал, а сам время от времени на них поглядывал. Скоро к ним
подошел еще один, видимо, старший по званию, они посовещались, и он куда-то
ушел. Минут через пять снова появился, встал и смотрит, как я
разглагольствую. Я решил, что он ходил звонить куда следует и ему велели
меня не трогать.
-- А как реагировали люди?
-- По-моему, больше всего их поразило то, что белый человек у всех на
глазах нарушает установленные правила и это ему сходит с рук. Много говорить
я не стал, а только твердил, что "грядет Учитель", и всячески разукрашивал
эту тему разными красивыми словами. Говорил, что они должны быть паиньками и
не бояться, ибо Учитель грядет, чтобы накормить голодных, исцелить больных и
утешить страждущих.
-- Хм-м-м( Значит, вы надавали обещаний, и нам теперь придется их
выполнять.
-- Я как раз к этому подхожу, командир. Мне кажется, мы должны срочно
открыть в Денвере свой филиал.
-- У нас слишком мало людей, чтобы открывать филиалы.
-- Разве? Не хотел бы с вами спорить, только я не представляю себе, как
мы сможем навербовать себе последователей, если не отправимся к ним сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54