Разговаривать с половинчиками порой бывает
все равно, как пытаться поймать блуждающий огонек, подумал Эдан. Они
казались достаточно открытыми и дружелюбными, однако при этом многое
держали при себе.
Футхарк не раз сопровождал их в путешествиях по Миру Теней, но о
Холодном Всаднике упомянул впервые, и если бы они не встретили его,
Футхарк - в этом Эдан не сомневался - не заговорил бы о нем сам.
Если этот таинственный призрак внушает ему такой ужас, почему он
продолжает возвращаться сюда? Почему соглашается проводить их через Мир
Теней? Почему просто не поселится в Керилии, в относительно безопасном
месте дневного света, чтобы никогда не возвращаться в эти места, некогда
покинутые его народом? Действительно ил дело заключалось только в деньгах
или в необходимости, как утверждал Футхарк? Половинчики нуждались в
средствах к существованию, как и любые другие, но было много половинчиков
- подавляющее большинство их, насколько знал Эдан - которые нашли свое
место в жизни, став ремесленниками, торговцами, купцами или актерами в
Керилии, и никогда не возвращались в мир, откуда пришли. Что заставляло
Футхарка и его разведчиков поступать по-другому?
Конечно, им платили очень хорошо. Но только ли в этом дело? Если
Холодный Всадник внушает половинчикам такой ужас, что они бежали из своего
мира, зачем возвращаться сюда, рискуя встретиться с ним? Эдан попытался
поставить себя на месте Футхарка и рассмотреть возможные варианты, как его
учил отец. Предположим, что-то заставило его бежать из собственного мира,
с родины, знакомой ему с малых лет? Разве не останется у него, несмотря на
все опасности, желания вернуться? Вероятно. Для него было немыслимым
покинуть Ануир навсегда. В этом городе он родился и вырос. Он знал здесь
каждую улицу и переулок, как свои пять пальцев. Ему было бы трудно
покинуть Ануир, чтобы никогда уже не вернуться. Эдан не сомневался, что
его всегда тянуло бы на родину - и если бы отчего-то Ануир, подобно миру
половинчиков, пришел в страшное запустение, он, безусловно, лелеял бы
мечту вновь увидеть родные места такими, какими они некогда были.
Вот сейчас, существуя вне времени, Эдан двигался сквозь холодный и
туманный мир, который всегда производил впечатление скорее кошмарного сна,
чем реальности; и он чувствовал мучительное, страстное желание вернуться в
свой мир, на знакомую землю. Тогда разве не то же самое чувствуют
половинчики?
Он всегда навещал могилу отца, когда возвращался домой с войны или
слишком уставал от возложенного на него бремени ответственности. Он
приходил рано утром, когда кладбище еще было безлюдным, садился на землю
рядом с могильным холмом, возвышавшимся над последним пристанищем отца, и
разговаривал с ним, облегчая душу, спрашивая совета и наставления.
Конечно, это было не то что беседа с живым отцом, хотя Эдану хотелось
думать, что где-то на небесах отец по-прежнему слышит его и ниспосылает
ему свою силу и мудрость. Эта мысль приносила Эдану великое утешение.
Возможно, что-то подобное испытывал Футхарк и другие половинчики,
постоянно возвращаясь в мир, из которого некогда бежали. Он уже был не
тем, что раньше, но они находили некоторое утешение, возвращаясь в него.
- Из всех известных мне людей, - сказала Сильванна, прерывая его
раздумья, - ты молчишь наиболее красноречиво.
Эдан взглянул на не и слабо улыбнулся.
- Прости. В этом походе я не очень занимательный спутник.
- Я не это имела в виду. Я не жаловалась. Я просто хотела заметить,
что всегда могу сказать, когда ты встревожен.
- Неужели на моем лице все написано? Это плохая черта для
императорского министра. Придется исправиться.
- Мы вернемся благополучно. Не беспокойся.
- Беспокоиться - моя обязанность. У императора для этого нет ни
времени, ни желания. Я должен беспокоиться за него.
- А кто будет беспокоиться за тебя?
- Я беспокоюсь за нас обоих. Временами это довольно изнурительное
занятие.
- Если хочешь, я могу беспокоиться за тебя. Таким образом я освобожу
тебя хотя бы от части ноши.
Эдан взглянул на Сильванну и увидел, что она улыбается. Против своей
воли он ухмыльнулся.
- Знаешь, иногда мне кажется, что ты действительно начинаешь вести
себя по-человечески.
Она презрительно фыркнула.
- А вот от оскорблений ты мог бы и воздержаться.
Прорезавшие ночную тишину крики были неожиданными и ужасными. Они
донеслись сзади, из замыкающих колонну рядов. Эдан и Сильванна развернули
коней одновременно, и меч Сильванны со звоном покинул свои ножны.
Следующие сразу за ними солдаты остановились и без колебаний, молниеносно
заняли оборонительную позицию, готовые встретить любое нападение с
флангов. Приобретенные в боях инстинкты отлично служат им, подумал Эдан, и
полезны еще и тем, что, срабатывая, в считанные секунды придают войску
устрашающий вид.
В темноте Эдан не мог разглядеть, что происходит в хвосте колонны, но
видел, как дико и беспорядочно там пляшут факелы и некоторые падают на
землю, когда воины выпускают их из рук, вступая в схватку с противником...
или падают на землю сами. Но прежде чем Эдан успел что-либо предпринять,
он услышал за спиной дробный топот копыт и мгновение спустя мимо него во
весь опор проскакал император с мечом в руке, направляясь к хвосту
колонны.
- Сир, стойте! - выкрикнул Эдан, но Микаэл уже исчез в темноте. Он
пронесся с такой скоростью, что ни лорд Корвин, ни любой другой всадник из
его свиты даже не успел двинуться с места. Эдан выругался.
- Скачите за ним, остолопы! - закричал он, пришпоривая собственного
коня.
Сильванна держалась сразу за ним, когда они пустили коней галопом
вслед за императором. И именно тогда Эдан услышал звук, от которого кровь
застыла у него в жилах. Неземной, завывающий, заунывный звук, похожий на
полустон-полуплач. Он слышал его во время одного из предыдущих путешествий
через Мир Теней - и в тот раз более ста человек погибло.
Это был вой живых мертвецов.
- Эдан! Сбоку! - крикнула Сильванна, когда они понеслись во весь опор
за Микаэлом. Эдан бросил взгляд влево, потому что справа находилось
войско, увидел ходячие трупы, которые пробирались меж кривых деревьев,
пошатываясь и покачиваясь, будто пьяные привидения.
Некоторые из них были в воинских доспехах... или в том, что от них
осталось. Ржавые латы, скрипевшие и скрежетавшие при каждом шаге; помятые
шлемы, некоторые разрубленные почти пополам в том месте, где меч обрушился
на череп;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
все равно, как пытаться поймать блуждающий огонек, подумал Эдан. Они
казались достаточно открытыми и дружелюбными, однако при этом многое
держали при себе.
Футхарк не раз сопровождал их в путешествиях по Миру Теней, но о
Холодном Всаднике упомянул впервые, и если бы они не встретили его,
Футхарк - в этом Эдан не сомневался - не заговорил бы о нем сам.
Если этот таинственный призрак внушает ему такой ужас, почему он
продолжает возвращаться сюда? Почему соглашается проводить их через Мир
Теней? Почему просто не поселится в Керилии, в относительно безопасном
месте дневного света, чтобы никогда не возвращаться в эти места, некогда
покинутые его народом? Действительно ил дело заключалось только в деньгах
или в необходимости, как утверждал Футхарк? Половинчики нуждались в
средствах к существованию, как и любые другие, но было много половинчиков
- подавляющее большинство их, насколько знал Эдан - которые нашли свое
место в жизни, став ремесленниками, торговцами, купцами или актерами в
Керилии, и никогда не возвращались в мир, откуда пришли. Что заставляло
Футхарка и его разведчиков поступать по-другому?
Конечно, им платили очень хорошо. Но только ли в этом дело? Если
Холодный Всадник внушает половинчикам такой ужас, что они бежали из своего
мира, зачем возвращаться сюда, рискуя встретиться с ним? Эдан попытался
поставить себя на месте Футхарка и рассмотреть возможные варианты, как его
учил отец. Предположим, что-то заставило его бежать из собственного мира,
с родины, знакомой ему с малых лет? Разве не останется у него, несмотря на
все опасности, желания вернуться? Вероятно. Для него было немыслимым
покинуть Ануир навсегда. В этом городе он родился и вырос. Он знал здесь
каждую улицу и переулок, как свои пять пальцев. Ему было бы трудно
покинуть Ануир, чтобы никогда уже не вернуться. Эдан не сомневался, что
его всегда тянуло бы на родину - и если бы отчего-то Ануир, подобно миру
половинчиков, пришел в страшное запустение, он, безусловно, лелеял бы
мечту вновь увидеть родные места такими, какими они некогда были.
Вот сейчас, существуя вне времени, Эдан двигался сквозь холодный и
туманный мир, который всегда производил впечатление скорее кошмарного сна,
чем реальности; и он чувствовал мучительное, страстное желание вернуться в
свой мир, на знакомую землю. Тогда разве не то же самое чувствуют
половинчики?
Он всегда навещал могилу отца, когда возвращался домой с войны или
слишком уставал от возложенного на него бремени ответственности. Он
приходил рано утром, когда кладбище еще было безлюдным, садился на землю
рядом с могильным холмом, возвышавшимся над последним пристанищем отца, и
разговаривал с ним, облегчая душу, спрашивая совета и наставления.
Конечно, это было не то что беседа с живым отцом, хотя Эдану хотелось
думать, что где-то на небесах отец по-прежнему слышит его и ниспосылает
ему свою силу и мудрость. Эта мысль приносила Эдану великое утешение.
Возможно, что-то подобное испытывал Футхарк и другие половинчики,
постоянно возвращаясь в мир, из которого некогда бежали. Он уже был не
тем, что раньше, но они находили некоторое утешение, возвращаясь в него.
- Из всех известных мне людей, - сказала Сильванна, прерывая его
раздумья, - ты молчишь наиболее красноречиво.
Эдан взглянул на не и слабо улыбнулся.
- Прости. В этом походе я не очень занимательный спутник.
- Я не это имела в виду. Я не жаловалась. Я просто хотела заметить,
что всегда могу сказать, когда ты встревожен.
- Неужели на моем лице все написано? Это плохая черта для
императорского министра. Придется исправиться.
- Мы вернемся благополучно. Не беспокойся.
- Беспокоиться - моя обязанность. У императора для этого нет ни
времени, ни желания. Я должен беспокоиться за него.
- А кто будет беспокоиться за тебя?
- Я беспокоюсь за нас обоих. Временами это довольно изнурительное
занятие.
- Если хочешь, я могу беспокоиться за тебя. Таким образом я освобожу
тебя хотя бы от части ноши.
Эдан взглянул на Сильванну и увидел, что она улыбается. Против своей
воли он ухмыльнулся.
- Знаешь, иногда мне кажется, что ты действительно начинаешь вести
себя по-человечески.
Она презрительно фыркнула.
- А вот от оскорблений ты мог бы и воздержаться.
Прорезавшие ночную тишину крики были неожиданными и ужасными. Они
донеслись сзади, из замыкающих колонну рядов. Эдан и Сильванна развернули
коней одновременно, и меч Сильванны со звоном покинул свои ножны.
Следующие сразу за ними солдаты остановились и без колебаний, молниеносно
заняли оборонительную позицию, готовые встретить любое нападение с
флангов. Приобретенные в боях инстинкты отлично служат им, подумал Эдан, и
полезны еще и тем, что, срабатывая, в считанные секунды придают войску
устрашающий вид.
В темноте Эдан не мог разглядеть, что происходит в хвосте колонны, но
видел, как дико и беспорядочно там пляшут факелы и некоторые падают на
землю, когда воины выпускают их из рук, вступая в схватку с противником...
или падают на землю сами. Но прежде чем Эдан успел что-либо предпринять,
он услышал за спиной дробный топот копыт и мгновение спустя мимо него во
весь опор проскакал император с мечом в руке, направляясь к хвосту
колонны.
- Сир, стойте! - выкрикнул Эдан, но Микаэл уже исчез в темноте. Он
пронесся с такой скоростью, что ни лорд Корвин, ни любой другой всадник из
его свиты даже не успел двинуться с места. Эдан выругался.
- Скачите за ним, остолопы! - закричал он, пришпоривая собственного
коня.
Сильванна держалась сразу за ним, когда они пустили коней галопом
вслед за императором. И именно тогда Эдан услышал звук, от которого кровь
застыла у него в жилах. Неземной, завывающий, заунывный звук, похожий на
полустон-полуплач. Он слышал его во время одного из предыдущих путешествий
через Мир Теней - и в тот раз более ста человек погибло.
Это был вой живых мертвецов.
- Эдан! Сбоку! - крикнула Сильванна, когда они понеслись во весь опор
за Микаэлом. Эдан бросил взгляд влево, потому что справа находилось
войско, увидел ходячие трупы, которые пробирались меж кривых деревьев,
пошатываясь и покачиваясь, будто пьяные привидения.
Некоторые из них были в воинских доспехах... или в том, что от них
осталось. Ржавые латы, скрипевшие и скрежетавшие при каждом шаге; помятые
шлемы, некоторые разрубленные почти пополам в том месте, где меч обрушился
на череп;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114