- Со мной ничего не случилось...
- Разумеется, не случилось! - проворчал Ууламетс, протягивая руку
между ними и отгоняя Ивешку прочь. - Здесь уже и без того было сделано
достаточно глупостей, а ты, моя девочка, лучше бы отдавала себе отчет в
собственных поступках...
- Я сама знаю, что для меня лучше, папа!
- ...и направила бы хоть раз свои желания в одну сторону с моими,
насколько бы невозможным это тебе ни казалось! Колдун, который не может
следить за тем, что творит, на деле абсолютно беспомощен. Но ты была
подготовлена к этому значительно лучше, Боже праведный, ведь ты не имела
понятия ни о чем, когда умерла, у тебя были лишь одни неясные намерения. И
это именно мое колдовство вернуло тебя назад, коль скоро ты ушла, это мои
уроки помогли сохранить тебе ясность мысли, и, благодаря Богу, тебе
удастся вернуть назад и остальное...
- Как? Папа, ведь я умерла! И я не смогу вернуться, кроме как еще
через чью-то смерть, и ты должен будешь отдать за это Петра, будь все оно
проклято, папа!
- Никто и не предполагал сделать это именно таким образом.
- "Не предполагал сделать это именно таким образом!"
- Никто не предполагал, - сказал Петр, заставляя себя вступить в
разговор, потому что нрав колдунов с каждой из сторон грозил вот-вот выйти
из-под контроля. - Твой отец хотел бы знать, что именно случилось с тобой,
а ты не можешь сказать ему это... Лишь один Бог знает о его намерениях, но
ведь он вернул тебя назад. Он, на самом деле, хочет видеть тебя живой.
- Он не вернул меня назад, он не хочет вернуть меня, он владеет лишь
этим существом...
- Не так-то легко двигаться на ощупь. Это сбивает всех нас.
- Он хочет получить свою дочь на собственный манер!
Петр покачал головой, придерживая руки за поясом, и сказал, Боже мой,
подумать только, он заговорил:
- Он рисковал собственной головой ради тебя, чертовски больше, чем,
например, для меня сделал бы мой собственный отец, поверь мне.
Ивешка лишь стояла на прежнем месте, то теряя, то вновь собирая
мерцающие облачка паутины.
- Поэтому, - продолжал Петр, пожимая плечами, будто выполняя еще
чью-то волю, - поэтому, возможно, ты захочешь узнать, почему. Только Бог
знает, какие ошибки сделал твой отец, но он слишком долго занимался этим.
Разве это не дает оснований, чтобы работать с ним?
- Это как раз то, о чем я говорил! - проворчал Ууламетс.
- Не очень разумно, папа!
- Замолчи! - сказал Петр. - Все замолчите. А ты... - обратился он к
Ивешке. - Прекрати войну. Просто перестань сопротивляться ему. Из всех дел
следует выбрать самые важные. Первым делом, как выбраться отсюда. Сейчас
надо отбросить все старые обиды, они не помогут.
- Да, они определенно не помогут, - заметил Ууламетс. - Подумай,
девочка! Желание нашего врага - заставить нас поступать, словно мы дураки.
Он хочет, чтобы мы забыли, что он все время находится в этой игре, что он
чертовски силен, а мы не способны ни на что другое, как только оказывать
ему тем самым дополнительную помощь, что собственно ты и доказала, убегая
от самой себя, но не обманись в этом, дочка. Когда мы пришли сюда, у меня
еще были наивные представления уладить это дело вполне разумно, но сейчас
стало ясно, что об этом не может быть и речи.
- Не может быть и речи! Папа, ты не сможешь поговорить с ним, ты не
сможешь... не сможешь даже приблизиться...
Ивешка, казалось, вновь потеряла нить разговора и пристально смотрела
в даль, ее губы все еще продолжали произносить какие-то слова, но смысл
которых был уже частью чего-то иного, что, казалось, было доступно в этот
момент Кави Черневогу и что, в совокупности с остальным, обдавало холодом
спину Петра.
- Сдается мне, - сказал Петр, побыстрее переводя взгляд на землю,
чтобы разрушить то волшебство, которое исходило от самого лица Ивешки, -
сдается мне, что мы сделали массу невообразимо странных вещей с тех пор,
как попали сюда. Как будто у нас не было... - Тут он вовремя вспомнил об
именах, не то, чтобы верил в это предупреждение, а больше потому, чтобы не
вступать лишний раз в спор с Ууламетсом. - ...Как будто ты никогда не
имела причины, чтобы покинуть лодку и отправиться через этот лес...
- А ведь он прав, - сказал Саша заплетающимся языком. - Петр стал
сопротивляться волшебству, разве не похоже? Может быть, нам стоит
послушать его?
- Давно пора, черт возьми, чтобы хоть кто-то выслушал меня! Разве
кто-нибудь помнит, что мы делали здесь? Мы захоронили останки, которые не
должны были быть захоронены, водяной пытался окончательно разделаться со
мной, и никто не хочет говорить о том, чтобы что-то сделать, а все только
сидят и чего-то ждут, в то время как все в этом лесу только и готово
наброситься на нас, и я даже не уверен, кого следует ругать за порванный
парус, но, тем не менее, я не думаю, что здесь можно ссылаться на обычную
случайность, при наличии стольких колдунов.
- Невероятно, но факт, - сказал Ууламетс, пристально глядя на него. -
В тебе, Петр Ильич, определенно что-то есть. Сегодня ночью я постараюсь
понять, что именно.
После чего Ууламетс удалился в сторону костра.
- Что он имел в виду? - спросил Петр у Ивешки и Саши, глядя то на
нее, то на него. - Что он хотел сказать этим?
- Я не знаю, - сказал Саша, когда из-за костра донеслось:
- Черт бы тебя побрал! - Это неожиданно выкрикнул Ууламетс, ударяя в
рыхлую землю посохом.
Петр бросился бегом, держа меч в руке: Малыш и он появились там один
за другим, когда Ууламетс все еще бил концом посоха по движущейся куче
старых листьев. Его книга упала с бревна, где до этого он сидел, и
открытая лежала на земле, а по ней скользил отступающий поток сгнивших
листьев, обращенных в бегство посохом старика, который наконец-то с
проклятьями едва не рухнул на нее, чтобы укрыть. Петр одним ударом
разделил кучу листьев, которая все еще двигалась, надвое, и обе половины,
и вторая, целая куча, исчезли в кустах, преследуемые Малышом.
У него не было никакого желания преследовать их. С выражением
неприязни на лице он взглянул на свой меч, опасаясь, что нечто вредное
могло остаться на нем, и не обнаружив ничего, кроме остатков листьев,
отправился поднимать старика.
Как только Ууламетс с его помощью встал на ноги, он тут же отстранил
его руку, слегка стукнув его пару раз скорее в качестве меры
доброжелательности.
Петр не ударил его в ответ, а лишь парировал его удары поднятым вверх
локтем и удержался от того, чтобы ударить его ладонью, как только
появились Саша и Ивешка, чтобы встать между ними.
- У вас все в порядке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138