- Я могу даже
простить его.
Бог мой, подумал он... Что же это я собираюсь сделать с этим
мальчиком?
Что если он не так добросердечен, каким кажется, и не так
благоразумен, как это можно видеть?
- Если ты хочешь вернуться в этот дом на некоторое время, - спокойно
сказал Петр, - прежде чем отправиться в Киев, то мы сможем сделать это.
Ведь старик может появиться совершенно неожиданно. Он, вероятно, уже
посылает желания очутиться дома тем или иным способом или попасть на
лодку. А сейчас мы поужинаем и на всякий случай рассыплем по всей палубе
соль. Вероятно, мы должны были бы проделать все это и прошлой ночью. После
чего мы можем лечь спать, а утром отчалим и поплывем по реке.
- Мы слишком сильно задели за дно, когда причаливали. Я думаю, что
эта отмель достаточно длинная...
- Мы поставим парус, только для того чтобы тронуться с места. Я
надеюсь, что он должен чуть-чуть оттащить нас от берега, а может быть,
даже и слегка развернуть.
Теперь Саша глядел немного веселее.
- Лучше пожелай, чтобы завтра с утра был хороший ветер, если ты
хочешь, на самом деле, что-нибудь сделать.
- Я попытаюсь, - сказал Саша и потер лицо руками. - Но ты правильно
заметил насчет соли. Старик оставил нам большую ее часть. Может быть, он
даже думал об этом.
- Очень заботливо с его стороны, - заметил Петр.
Они приготовили роскошный ужин все на той же маленькой печке. У них
была зажаренная прямо на колоснике свежая только что выловленная из реки
рыба: Саша сообразил захватить из дома крючки. Когда они закончили уборку
палубы и вытряхнули за борт золу и угли, небо над рекой потускнело,
окрашиваясь в последние цвета, и кое-где уже начали проглядывать звезды.
Тем временем, Саша рассыпал поперек палубы соль и серу, от одного
борта до другого, а Петр при этом воздержался от своих обычных замечаний,
глядя как Саша пытался произнести какие-то заклинания и окуривал палубу
дымом: мальчик мог обидеться на это. Но, положа руку на сердце, если соль
срабатывала, то он не видел причин, чтобы как-то ограничивать весь ритуал,
когда-то проделанный Ууламетсом: бессмысленное бормотанье, пение и все
остальное, что казалось ему одинаковым и бесполезным.
А Саша уже взял чашку с водкой и накапал на палубе круг, Петр же
наблюдал за этим, уперев руки в бока и выражая определенное любопытство.
- Теперь никакой ветер не найдет здесь и щели, - сказал Саша, - и,
кроме того, я не думаю, что вода была бы таким хорошим средством.
После этого он посыпал влажный от водки круг все той же солью и
серой, так что он превратился в застывшую корку.
Ловкий малый, подумал Петр.
- Как колдун, - произнес он вслух, - ты сделал неплохую работу.
- Надеюсь, - сказал Саша. - Ведь у тебя еще осталась та маленькая
щепотка, которую я давал тебе.
Петр похлопал себя по карману.
- Точно.
Саша посмотрел на него так, словно решал, не смеется ли он, отряхнул
руки и поставил чашку с остатками соли и серы внутрь очерченного таким
образом круга. Затем протянул Петру чашку с водкой.
- С ней ничего страшного не произошло, - сказал он. - Там просто
остатки.
Петр усмехнулся, взял чашку и не спеша выпил оставшуюся в ней водку.
Затем он налил вторую, полную, но посчитал ее последней, так как он
не имел никакого желания спать в эту ночь слишком крепко. Они улеглись на
палубе, глядя на звезды и прислушиваясь к окружающему, обсуждая между
собой планы на завтра, как они отчалят от берега и как, в этом не было
никакого сомнения, доберутся до дома еще засветло, или же заблудятся, об
этом они тоже не забывали, и о том, как они могут зазимовать здесь, и как
можно было бы улучшить сад и огород, и что они могли бы сделать с банькой,
как, например, починить на ней крышу.
Он не имел никакого представления ни о садовничестве, ни о плотницких
работах. Это все знал только Саша. Саша был очень счастлив, без умолку
рассказывая ему о репе, горохе и о починке крыши, и если это отвлекало его
от тяжелых мыслей, то Петр был готов сколько угодно слушать его.
Только где-то в самой середине сашиных планов относительно весенней
посадки у Петра стали закрываться глаза, и он начал постепенно
проваливаться в сон, что, вообще говоря, не входило в его намерения. Он
сказал:
- Кажется, я готов. Давай, немного поспи, иначе не обещаю, что смогу
долго бодрствовать под твои рассказы.
- Зато я могу не уснуть, - сказал Саша.
- Я уверен в этом, но про себя этого сказать не могу. - Он не хотел
говорить ему, что у него была практика долгого бодрствования. Он лишь
поднялся, положил меч поближе к себе и уперся локтем в колени,
приготовившись к долгой ночи.
Саша продолжал что-то говорить еще и о баньке.
- Тише, - сказал ему Петр, - иначе я усну, если ты не перестанешь
болтать.
Саша затих. Тишина окружала их, только плескалась вода, поскрипывали
ветки да какое-то одинокое хриплое щебетанье раздавалось в кустах. Вот и
все, что нарушало покой этой теплой ночи. В конце концов и этот звук
исчез. Теперь он прислушивался только к реке, наслаждаясь отдыхом, и после
нескольких часов, когда холодный утренний ветерок начал поднимать зыбь на
поверхности реки, он раздумывал о нем некоторое время, затем откупорил
кувшин и налил из него четверть чашки, только лишь для того, чтобы
разогреть кровь.
Исключительно только для этого.
Но он заметил, что начинает клевать носом, когда разделался с чашкой.
Он слегка выпрямился, разогнул руки и спину, чтобы изменил положение. Он
подумал о том, что должен пройтись по палубе и, возможно, за пределами
обозначенного колдовского круга, потому что кругом стояла тишина и
центральная часть палубы не вызывала никакого беспокойства.
Он поднялся как можно осторожней, потому что чувствовал, как сон
неотвратимо надвигается на него, и тут же пришел к заключению, что водка
была не самым лучшим решением. Он повернулся к ветру, чтобы освежить
голову и взбодриться, сделал несколько шагов по центральной части палубы и
повернулся, неожиданно заметив краем глаза какое-то движение.
Он увидел Ивешку, приблизившуюся к поручням. Она была мокрая с ног до
головы, вода стекала с ее рукавов, когда она обернулась и протянула к нему
свои руки.
- Саша! - пронзительно закричал Петр, словно его охватила неожиданная
летаргия, и будто надеясь, что Саша, в отличие от него, находится в
здравом уме и рассудке, хотя и спящий...
Оказалось, что вся соль, которую еще не снесло ветром с палубы, не
создавала сколь-нибудь заметного препятствия для нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
простить его.
Бог мой, подумал он... Что же это я собираюсь сделать с этим
мальчиком?
Что если он не так добросердечен, каким кажется, и не так
благоразумен, как это можно видеть?
- Если ты хочешь вернуться в этот дом на некоторое время, - спокойно
сказал Петр, - прежде чем отправиться в Киев, то мы сможем сделать это.
Ведь старик может появиться совершенно неожиданно. Он, вероятно, уже
посылает желания очутиться дома тем или иным способом или попасть на
лодку. А сейчас мы поужинаем и на всякий случай рассыплем по всей палубе
соль. Вероятно, мы должны были бы проделать все это и прошлой ночью. После
чего мы можем лечь спать, а утром отчалим и поплывем по реке.
- Мы слишком сильно задели за дно, когда причаливали. Я думаю, что
эта отмель достаточно длинная...
- Мы поставим парус, только для того чтобы тронуться с места. Я
надеюсь, что он должен чуть-чуть оттащить нас от берега, а может быть,
даже и слегка развернуть.
Теперь Саша глядел немного веселее.
- Лучше пожелай, чтобы завтра с утра был хороший ветер, если ты
хочешь, на самом деле, что-нибудь сделать.
- Я попытаюсь, - сказал Саша и потер лицо руками. - Но ты правильно
заметил насчет соли. Старик оставил нам большую ее часть. Может быть, он
даже думал об этом.
- Очень заботливо с его стороны, - заметил Петр.
Они приготовили роскошный ужин все на той же маленькой печке. У них
была зажаренная прямо на колоснике свежая только что выловленная из реки
рыба: Саша сообразил захватить из дома крючки. Когда они закончили уборку
палубы и вытряхнули за борт золу и угли, небо над рекой потускнело,
окрашиваясь в последние цвета, и кое-где уже начали проглядывать звезды.
Тем временем, Саша рассыпал поперек палубы соль и серу, от одного
борта до другого, а Петр при этом воздержался от своих обычных замечаний,
глядя как Саша пытался произнести какие-то заклинания и окуривал палубу
дымом: мальчик мог обидеться на это. Но, положа руку на сердце, если соль
срабатывала, то он не видел причин, чтобы как-то ограничивать весь ритуал,
когда-то проделанный Ууламетсом: бессмысленное бормотанье, пение и все
остальное, что казалось ему одинаковым и бесполезным.
А Саша уже взял чашку с водкой и накапал на палубе круг, Петр же
наблюдал за этим, уперев руки в бока и выражая определенное любопытство.
- Теперь никакой ветер не найдет здесь и щели, - сказал Саша, - и,
кроме того, я не думаю, что вода была бы таким хорошим средством.
После этого он посыпал влажный от водки круг все той же солью и
серой, так что он превратился в застывшую корку.
Ловкий малый, подумал Петр.
- Как колдун, - произнес он вслух, - ты сделал неплохую работу.
- Надеюсь, - сказал Саша. - Ведь у тебя еще осталась та маленькая
щепотка, которую я давал тебе.
Петр похлопал себя по карману.
- Точно.
Саша посмотрел на него так, словно решал, не смеется ли он, отряхнул
руки и поставил чашку с остатками соли и серы внутрь очерченного таким
образом круга. Затем протянул Петру чашку с водкой.
- С ней ничего страшного не произошло, - сказал он. - Там просто
остатки.
Петр усмехнулся, взял чашку и не спеша выпил оставшуюся в ней водку.
Затем он налил вторую, полную, но посчитал ее последней, так как он
не имел никакого желания спать в эту ночь слишком крепко. Они улеглись на
палубе, глядя на звезды и прислушиваясь к окружающему, обсуждая между
собой планы на завтра, как они отчалят от берега и как, в этом не было
никакого сомнения, доберутся до дома еще засветло, или же заблудятся, об
этом они тоже не забывали, и о том, как они могут зазимовать здесь, и как
можно было бы улучшить сад и огород, и что они могли бы сделать с банькой,
как, например, починить на ней крышу.
Он не имел никакого представления ни о садовничестве, ни о плотницких
работах. Это все знал только Саша. Саша был очень счастлив, без умолку
рассказывая ему о репе, горохе и о починке крыши, и если это отвлекало его
от тяжелых мыслей, то Петр был готов сколько угодно слушать его.
Только где-то в самой середине сашиных планов относительно весенней
посадки у Петра стали закрываться глаза, и он начал постепенно
проваливаться в сон, что, вообще говоря, не входило в его намерения. Он
сказал:
- Кажется, я готов. Давай, немного поспи, иначе не обещаю, что смогу
долго бодрствовать под твои рассказы.
- Зато я могу не уснуть, - сказал Саша.
- Я уверен в этом, но про себя этого сказать не могу. - Он не хотел
говорить ему, что у него была практика долгого бодрствования. Он лишь
поднялся, положил меч поближе к себе и уперся локтем в колени,
приготовившись к долгой ночи.
Саша продолжал что-то говорить еще и о баньке.
- Тише, - сказал ему Петр, - иначе я усну, если ты не перестанешь
болтать.
Саша затих. Тишина окружала их, только плескалась вода, поскрипывали
ветки да какое-то одинокое хриплое щебетанье раздавалось в кустах. Вот и
все, что нарушало покой этой теплой ночи. В конце концов и этот звук
исчез. Теперь он прислушивался только к реке, наслаждаясь отдыхом, и после
нескольких часов, когда холодный утренний ветерок начал поднимать зыбь на
поверхности реки, он раздумывал о нем некоторое время, затем откупорил
кувшин и налил из него четверть чашки, только лишь для того, чтобы
разогреть кровь.
Исключительно только для этого.
Но он заметил, что начинает клевать носом, когда разделался с чашкой.
Он слегка выпрямился, разогнул руки и спину, чтобы изменил положение. Он
подумал о том, что должен пройтись по палубе и, возможно, за пределами
обозначенного колдовского круга, потому что кругом стояла тишина и
центральная часть палубы не вызывала никакого беспокойства.
Он поднялся как можно осторожней, потому что чувствовал, как сон
неотвратимо надвигается на него, и тут же пришел к заключению, что водка
была не самым лучшим решением. Он повернулся к ветру, чтобы освежить
голову и взбодриться, сделал несколько шагов по центральной части палубы и
повернулся, неожиданно заметив краем глаза какое-то движение.
Он увидел Ивешку, приблизившуюся к поручням. Она была мокрая с ног до
головы, вода стекала с ее рукавов, когда она обернулась и протянула к нему
свои руки.
- Саша! - пронзительно закричал Петр, словно его охватила неожиданная
летаргия, и будто надеясь, что Саша, в отличие от него, находится в
здравом уме и рассудке, хотя и спящий...
Оказалось, что вся соль, которую еще не снесло ветром с палубы, не
создавала сколь-нибудь заметного препятствия для нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138