- Ты имеешь на это полное право, - сказал Петр, и заметил, что
медленно-медленно, едва заметно с лица мальчика начала сходить угрюмость.
- Тогда идем дальше. Считай, что ты получил мои извинения, и тебе не
следует быть таким хмурым.
- Почему же не следует? У нас нет одеял, нет никакой еды, а слуги
закона хотят убить нас...
- Тогда чего же еще нам опасаться? Что еще может случиться с нами? Я
думаю, что теперь нам может стать только лучше. Если только ты пожелаешь,
то... мы можем получить даже ужин...
- Закрой рот насчет ужина, Петр Ильич!
Петр рассмеялся. Мальчик сердито смотрел на него, а он продолжал
смеяться, пока ему не стало плохо, и он схватился за свой бок.
- Остановись! - закричал Саша.
Не оставалось ничего больше делать, как пожать плечами и отправиться
дальше. Петр шел и все время покачивал головой.
- Прости меня, - сказал Саша, догоняя его.
- Считай, что я уже простил, - сказал Петр не очень любезно.
- Я не сумасшедший, - сказал Саша.
- Конечно, нет. В том-то все и дело, парень.
- Я не могу быть сумасшедшим, - сказал Саша. - Разве ты не видишь,
что я просто не могу! Я не могу...
- И все потому, что твои желания сбываются, - сказал Петр с некоторой
неприязнью. - Бог мой, да забудь ты весь этот вздор... Или, в конце
концов, с помощью твоих заклинаний достань нам лошадей.
Наступила неожиданная пауза, и казалось, что тишину не нарушает даже
дыханье.
- А в тех случаях, когда ты боишься потерять выдержку, парень...
тогда смейся. Неужели это так трудно сделать?
Раздался еще один короткий вздох, а затем последовала слабая попытка
рассмеяться.
- Тебе нужно попрактиковаться еще, - сказал Петр.
Саша подумал о том, что сейчас стояла та самая наихудшая пора, когда
земля еще не ожила, остававшиеся в зиму ягоды и семена уже исчезли, а
новые были еще в почках, клубни же были все выкопаны, насекомые еще не
вывелись из яиц, и все это означало, что даже мыши в небольшом городском
саду, рядом с трактиром, не смогли бы найти сносного пропитания, не говоря
уже о двух дрожащих от холода путниках, заброшенных в эту пустыню. Но
когда-то здесь, видимо, было посеяно зерно, потому что кое-где виднелись
высохшие колоски явно одичавших со временем хлебных злаков. Возможно,
несколько лет назад здесь были возделываемые поля, или зерно занесло сюда
случайно, с полей, расположенных ближе к Воджводу. Саша не мог этого
знать. Но, так или иначе, они могли собрать оставшиеся в густой засохшей
траве колосья, особенно около камней, где они лучше сохранились во время
зимы. В зарослях кустарника сохранилось немного сморщенных засохших ягод,
которые или не сумели достать птицы, или это были ядовитые ягоды, чего,
разумеется, ни Саша, ни Петр не знали.
Петр уже не говорил: "А ну, пожелай, чтобы у нас появилась порядочная
еда". Саша и сам изо всех сил хотел, чтобы именно так и случилось, чтобы у
них была еда и они чувствовали себя безопасно и их не настигла погоня, но
он даже не представлял себе, куда могут завести подобные желания в этом
диком месте. Он продолжал думать о разбойниках и безнадежно пытался не
вспоминать о своей, оставшейся теперь так далеко, постели, и о кухне, где
хозяйничала тетка Иленка, или о чем-нибудь еще, что было гораздо больше
того, что они хотели получить сейчас.
Но другой пищи, кроме зерна, которое Саша собрал с одичавших
колосьев, у них не было, а впереди, куда они шли, начинала подниматься
полоса леса, которая прошлой ночью была значительно левее, а теперь
закрывала уже почти весь горизонт. Она становилась все более и более
отчетливой, по мере того как они шли по дороге.
Саша был абсолютно уверен, что в лесу должны быть разбойники и
страшилища. Об этом рассказывали путники, нередко заходившие в "Петушок".
Они говорили о лесных бесах и чудищах, которые хватают и тащат в чащу
всех, кто попадается им на лесных дорогах, о дьявольских лесных духах,
которые запутывают лесные тропинки, чтобы человек заблудился в лесу и
достался привидениям или диким зверям. Он попытался было заикнуться об
этом Петру, но тот назвал все эти рассказы бабушкиными сказками, и, как
делал всегда, лишь посмеялся над этим.
Но Саша продолжал и после этого держать все свои страхи при себе. Он
никогда еще не видел леса, но знал, насколько там могло быть опасно, и от
одного этого возникающее перед ним темное пространство постепенно теряло
свою привлекательность, особенно когда он увидел опустошенные зимой
безжизненные луговины.
Возможно, что под тенью деревьев сохранилось еще достаточно снега. Он
был почти уверен в этом. Наверняка за зиму там были нанесены большие
сугробы и до сих пор стоял сильный холод. Тонкая одежда едва-едва спасала
их, лишь когда не было ветра и когда солнце грело их спины.
- Мне кажется, что нам пора остановиться, - сказал мальчик, глядя на
Петра, как только день еще начал клониться к вечеру, - и отдохнуть. Нам не
следует входить в лес, пока не наступит утро. А пока я могу собрать еще
немного зерна - нам не повредит, если оно будет у нас в карманах, когда мы
окажемся там. И еще я приготовлю постель.
Они были на вершине покрытого кустарником склона, где дорога уже
почти полностью заросла, а внизу начинались луговины, граничащие с лесом.
Петр остановился и огляделся кругом, опираясь на меч, который он
использовал теперь как дорожный посох.
- Ты сообразительный малый, - сказал он, переводя дух. - Да, я тоже
думаю, что это очень благоразумно.
В зарослях кустарника и густо переплетенных остатках травы Саша
надеялся набрать колосьев, которые составили бы их ужин, после которого
они могли рассчитывать на относительно безопасный ночлег.
Кроме надвигающихся сумерек, которые незаметно подступали, пока Саша
заготовлял солому и сухую траву, используя для этого меч, его беспокоили
звуки, раздававшиеся вдалеке, и которые напоминали ему конский топот. Он с
опаской посматривал в ту сторону, поддаваясь тревоге.
Вот звуки раздались снова, сопровождаемые вспышками света, озарявшими
все северо-западное пространство неба и растянувшиеся вдоль горизонта
холмы.
Солома и засохшая трава, как часто повторял Саша, была их
единственной защитой от непогоды. Они набрали ее достаточно, хотя она была
мокрая и наполовину гнилая, и теперь Петр сидел, укрывшись сашиным
кафтаном и стуча зубами от холода, привязывал стебли соломы к самым
толстым веткам кустарника, стараясь делать все так, как показал ему Саша.
Получалось нечто, похожее на достаточно прочную соломенную крышу, как уже
мог видеть Петр, когда они пригнули ветки к земле и те образовали как бы
деревянную решетку, устланную соломой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138