Неужели это никогда не кончится?
Ответить мне было нечего. Точнее, ответы, может быть, и имелись, но не такие, какие мне хотелось бы ей дать. Поэтому я молча держал ее в объятиях, стараясь не думать о Хаморе, Саммеле, ценах на контрабандные ружья, необходимости изготовлять порох или о концентрирующемся в недрах Кандара хаосе.
LXVI
Графиня Монтгренская – худощавая, загорелая женщина с седыми волосами – стояла возле овечьего загона. Ее оберегали двое стражей с ружьями и короткими клинками.
Джастин отбросил со лба слегка тронутые сединой волосы. Тамра вздохнула, думая о том, как бы не повиснуть на плетне, и отмахнулась от назойливой мухи.
Блеяли теснившиеся в загоне овцы. В воздухе висел запах шерсти, пыли и навоза.
Рыжеволосая волшебница чихнула, высморкалась и утерла нос.
– Что, дело так же плохо, как три года назад? – спросила графиня.
– Даже хуже, – ответил Джастин. – А может быть, я просто постарел и быстрее устаю.
Тамра направила свои чувства в загон, ощущая множественные вкрапления хаотической белизны.
– Что стало с тем учеником, который был здесь с тобой в прошлый раз? – спросила графиня Джастина.
– Он преуспел, если считать успехом уничтожение трех белых магов. Нынче живет в Кифросе, где считается неплохим столяром.
Маг огляделся и, удостоверившись, что телохранители не могут их подслушать, осведомился:
– Что ты собираешься предпринять в отношении Хамора?
– А что я могу? Моя стража состоит из четырехсот бойцов, и, как любезно указал посол императора, поднапрягшись, я могу собрать со всего Монтгрена еще тысячу новобранцев. Дело упрощает то, – добавила она с горькой улыбкой, – что мои сын и дочь умерли следом за Херрилом и у меня нет прямых наследников. Мой племянник, конечно, не обрадуется, но отнесется ко всему с пониманием.
– Ты завещаешь графство трону Хамора и станешь править от имени императора?
– А ты, маг, можешь предложить лучшее решение?
Джастин медленно покачал головой.
– Во всяком случае мой народ не пострадает, как пострадал, когда безумный Корвейл оказал открытое неповиновение Фрвену. На верхушке холма, где высилась его главная башня, растут только чертополох и сорная трава. Что же до магии, – ее глаза сверкнули, – у меня нет никакого желания увидеть Монтгрен подобным Фрвену или мертвым полям. Не говоря уж о том, что едва ли какой-нибудь маг согласится выступить на моей стороне.
Глаза Тамры сделались суровыми, но когда графиня взглянула на нее, она промолчала.
– Правление, так же как и занятия магией, налагает определенные обязательства, – сказала графиня и снова повернулась к Джастину. – Завтра займемся загонами за чертой Вергрена.
Джастин кивнул.
После того как сопровождаемая охраной правительница удалилась, Тамра обратилась к Джастину.
– Что там за история с безумным Корвейлом?
– Так звали герцога, предоставившего убежище Креслину и Мегере, известным тебе Основателям Отшельничьего. Он думал, что сумеет защититься от чародеев, но они выжгли большую часть его пастбищ, погубили большую часть стад и сравняли с землей главную цитадель.
– А Хамор тоже на это способен?
– Между огненной стрелой и хорошей пушкой особой разницы нет. Не считая того, что все эти корабли и орудия создают, действуя через Равновесие, больше свободного хаоса, чем мы на Отшельничьем могли даже вообразить…
– Неужто ты не можешь взять все это под контроль с помощью магии гармонии?
– Я? Нет, ни в коем случае. А ты не хочешь попробовать? Вспомни, Леррис занимался как раз чем-то подобным.
– О… А он снова возьмется за это?
– Ну, зная Лерриса, можно предположить, что возьмется. Но когда это случится, я предпочту оказаться от него подальше.
– А будет ли у нас с тобой выбор? – не отставала Тамра.
Джастин пожал плечами.
– Сейчас во всяком случае нас ждет уйма работы с овцами. Давай-ка за дело.
LXVII
Кристал уже более восьми дней находилась в Расоре, Вигил занимался домашними делами, а я после упражнений с посохом (у меня стали лучше получаться удары по движущейся цели) только-только заявился в мастерскую и принялся вытирать мягкой тряпицей пыль, от которой с наступлением тепла не стало спасения, как снаружи донесся стук копыт.
Выйдя на освещенный ясным солнышком двор, где уже начала пробиваться свежая травка, я увидел, что приехал торговец пряностями Даррик. Он был тут же препровожден мною внутрь, где его уже не столь далекий от завершения ларь стоял рядом с другими незаконченными изделиями: столом Антоны и сундуком дочери Пелтара. Поразительно, но стоило мне обзавестись помощником и хоть ненадолго перестать шастать по всему Кандару, как работа пошла очень бойко.
– Вот, смотри, – я указал заказчику на ларь из светлого дуба, который оставалось только отделать.
– Это замечательно! – воскликнул Даррик, пробежав пальцами по крышке. Он обошел изделие, оглядел его со всех сторон и с искренним пылом заявил: – Такая чудесная вещь стоит больше, чем ты с меня запросил.
Он был совершенно прав, но так уж повелось в мире: молодым мастерам обычно недоплачивают, а вот старым нередко переплачивают.
– Молодой человек, – наставительно молвил Даррик попавшемуся ему на глаза с веником Вигилу, – ежели ты выучишься хотя бы половине того, что умеет твой хозяин, тебе никогда не придется голодать.
Вигил в ответ смущенно улыбнулся.
Даррик снова пробежался пальцами по дереву.
– Рад бы заплатить тебе больше, – сказал он, – но времена нынче нелегкие, и будущее не сулит ничего хорошего.
Торговец утер лоб, хотя в мастерской было не так уж жарко.
– Хамор? – спросил я.
– Да, и цены на пряности. Их привозят из-за моря, на море нынче неспокойно, и цены беспрерывно растут. Я не могу назначать продажную цену ниже покупной и торговать в убыток, а по настоящей цене пряности скоро станут доступны только богатеям. Дорожают даже специи из Сарроннина.
– А сарроннинские-то с чего? – удивился я, ибо сам три года назад расчистил горные дороги.
– По тем же причинам: заморские специи дорожают, и купцы, чтобы не нести убытки, подтягивают цены на местные, насколько возможно. Я сам продаю пряные семена вдвое дороже, чем в прошлом году. Радости мне от этого мало, да куда денешься?
И это все из-за того, что Хамор контролирует несколько, самое большее пять, портов? А может быть, дело не в портах, а в торговых путях?
– Дальше будет хуже. Хаморианский флот перехватывает суда, направляющиеся на Отшельничий.
– Не могут же они перехватывать все корабли!
– А все и не надо. Кому охота рисковать жизнью, если любой товар, предназначавшийся для Отшельничьего, можно продать Хамору. И не прогадать.
– Меня удивляет, почему Отшельничий ничего не предпринимает?
Это и вправду казалось необъяснимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Ответить мне было нечего. Точнее, ответы, может быть, и имелись, но не такие, какие мне хотелось бы ей дать. Поэтому я молча держал ее в объятиях, стараясь не думать о Хаморе, Саммеле, ценах на контрабандные ружья, необходимости изготовлять порох или о концентрирующемся в недрах Кандара хаосе.
LXVI
Графиня Монтгренская – худощавая, загорелая женщина с седыми волосами – стояла возле овечьего загона. Ее оберегали двое стражей с ружьями и короткими клинками.
Джастин отбросил со лба слегка тронутые сединой волосы. Тамра вздохнула, думая о том, как бы не повиснуть на плетне, и отмахнулась от назойливой мухи.
Блеяли теснившиеся в загоне овцы. В воздухе висел запах шерсти, пыли и навоза.
Рыжеволосая волшебница чихнула, высморкалась и утерла нос.
– Что, дело так же плохо, как три года назад? – спросила графиня.
– Даже хуже, – ответил Джастин. – А может быть, я просто постарел и быстрее устаю.
Тамра направила свои чувства в загон, ощущая множественные вкрапления хаотической белизны.
– Что стало с тем учеником, который был здесь с тобой в прошлый раз? – спросила графиня Джастина.
– Он преуспел, если считать успехом уничтожение трех белых магов. Нынче живет в Кифросе, где считается неплохим столяром.
Маг огляделся и, удостоверившись, что телохранители не могут их подслушать, осведомился:
– Что ты собираешься предпринять в отношении Хамора?
– А что я могу? Моя стража состоит из четырехсот бойцов, и, как любезно указал посол императора, поднапрягшись, я могу собрать со всего Монтгрена еще тысячу новобранцев. Дело упрощает то, – добавила она с горькой улыбкой, – что мои сын и дочь умерли следом за Херрилом и у меня нет прямых наследников. Мой племянник, конечно, не обрадуется, но отнесется ко всему с пониманием.
– Ты завещаешь графство трону Хамора и станешь править от имени императора?
– А ты, маг, можешь предложить лучшее решение?
Джастин медленно покачал головой.
– Во всяком случае мой народ не пострадает, как пострадал, когда безумный Корвейл оказал открытое неповиновение Фрвену. На верхушке холма, где высилась его главная башня, растут только чертополох и сорная трава. Что же до магии, – ее глаза сверкнули, – у меня нет никакого желания увидеть Монтгрен подобным Фрвену или мертвым полям. Не говоря уж о том, что едва ли какой-нибудь маг согласится выступить на моей стороне.
Глаза Тамры сделались суровыми, но когда графиня взглянула на нее, она промолчала.
– Правление, так же как и занятия магией, налагает определенные обязательства, – сказала графиня и снова повернулась к Джастину. – Завтра займемся загонами за чертой Вергрена.
Джастин кивнул.
После того как сопровождаемая охраной правительница удалилась, Тамра обратилась к Джастину.
– Что там за история с безумным Корвейлом?
– Так звали герцога, предоставившего убежище Креслину и Мегере, известным тебе Основателям Отшельничьего. Он думал, что сумеет защититься от чародеев, но они выжгли большую часть его пастбищ, погубили большую часть стад и сравняли с землей главную цитадель.
– А Хамор тоже на это способен?
– Между огненной стрелой и хорошей пушкой особой разницы нет. Не считая того, что все эти корабли и орудия создают, действуя через Равновесие, больше свободного хаоса, чем мы на Отшельничьем могли даже вообразить…
– Неужто ты не можешь взять все это под контроль с помощью магии гармонии?
– Я? Нет, ни в коем случае. А ты не хочешь попробовать? Вспомни, Леррис занимался как раз чем-то подобным.
– О… А он снова возьмется за это?
– Ну, зная Лерриса, можно предположить, что возьмется. Но когда это случится, я предпочту оказаться от него подальше.
– А будет ли у нас с тобой выбор? – не отставала Тамра.
Джастин пожал плечами.
– Сейчас во всяком случае нас ждет уйма работы с овцами. Давай-ка за дело.
LXVII
Кристал уже более восьми дней находилась в Расоре, Вигил занимался домашними делами, а я после упражнений с посохом (у меня стали лучше получаться удары по движущейся цели) только-только заявился в мастерскую и принялся вытирать мягкой тряпицей пыль, от которой с наступлением тепла не стало спасения, как снаружи донесся стук копыт.
Выйдя на освещенный ясным солнышком двор, где уже начала пробиваться свежая травка, я увидел, что приехал торговец пряностями Даррик. Он был тут же препровожден мною внутрь, где его уже не столь далекий от завершения ларь стоял рядом с другими незаконченными изделиями: столом Антоны и сундуком дочери Пелтара. Поразительно, но стоило мне обзавестись помощником и хоть ненадолго перестать шастать по всему Кандару, как работа пошла очень бойко.
– Вот, смотри, – я указал заказчику на ларь из светлого дуба, который оставалось только отделать.
– Это замечательно! – воскликнул Даррик, пробежав пальцами по крышке. Он обошел изделие, оглядел его со всех сторон и с искренним пылом заявил: – Такая чудесная вещь стоит больше, чем ты с меня запросил.
Он был совершенно прав, но так уж повелось в мире: молодым мастерам обычно недоплачивают, а вот старым нередко переплачивают.
– Молодой человек, – наставительно молвил Даррик попавшемуся ему на глаза с веником Вигилу, – ежели ты выучишься хотя бы половине того, что умеет твой хозяин, тебе никогда не придется голодать.
Вигил в ответ смущенно улыбнулся.
Даррик снова пробежался пальцами по дереву.
– Рад бы заплатить тебе больше, – сказал он, – но времена нынче нелегкие, и будущее не сулит ничего хорошего.
Торговец утер лоб, хотя в мастерской было не так уж жарко.
– Хамор? – спросил я.
– Да, и цены на пряности. Их привозят из-за моря, на море нынче неспокойно, и цены беспрерывно растут. Я не могу назначать продажную цену ниже покупной и торговать в убыток, а по настоящей цене пряности скоро станут доступны только богатеям. Дорожают даже специи из Сарроннина.
– А сарроннинские-то с чего? – удивился я, ибо сам три года назад расчистил горные дороги.
– По тем же причинам: заморские специи дорожают, и купцы, чтобы не нести убытки, подтягивают цены на местные, насколько возможно. Я сам продаю пряные семена вдвое дороже, чем в прошлом году. Радости мне от этого мало, да куда денешься?
И это все из-за того, что Хамор контролирует несколько, самое большее пять, портов? А может быть, дело не в портах, а в торговых путях?
– Дальше будет хуже. Хаморианский флот перехватывает суда, направляющиеся на Отшельничий.
– Не могут же они перехватывать все корабли!
– А все и не надо. Кому охота рисковать жизнью, если любой товар, предназначавшийся для Отшельничьего, можно продать Хамору. И не прогадать.
– Меня удивляет, почему Отшельничий ничего не предпринимает?
Это и вправду казалось необъяснимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171