– Ну что ж… – Марис улыбается. – Нужно удостовериться, что Гуннар, Леррис, Джастин, Тамра и Кристал знают о хаморианском флоте.
– А это поможет?
– Точно не знаю. – Марис пожимает плечами. – Однако готов держать пари, что они не отойдут в сторону и не оставят Отшельничий на произвол судьбы. Впрочем, не пришлось бы вам всем пожалеть о том, что они этого не сделали.
– Кончай говорить загадками, Марис. Почему это мы можем пожалеть?
– Точно не знаю. Но если вы соедините молодость и отвагу Лерриса с познаниями Гуннара и Джастина, да еще с решимостью тех двух женщин, я не позавидую Хамору. Но, должен признаться, и нам не позавидую тоже.
Хелдра и Тэлрин переглядываются.
– А есть у нас выбор?
– Видимо, уже нет. Слишком поздно.
– Как мы их оповестим?
– Напишем Гуннару в Расор и отошлем письмо последним кораблем из Трио. И пусть корабль вернется.
Тэлрин и Хелдра переглядываются снова.
Марис поднимает брови.
– Это затем, чтобы доставить их сюда. Но если у вас есть предложения получше…
– Лишняя работа для черных отрядов, – говорит Хелдра, но Тэлрин обрывает ее:
– Не дури! Если ты попытаешься перехитрить их, от тебя останется меньше, чем хватит на прикорм мелкой рыбешки. А коли они не захотят с тобой разобраться, я сделаю это сам.
– Сурово сказано…
Тэлрин ловит ее взгляд, и Хелдра опускает глаза.
– Так что, писать письмо? – спрашивает, сглотнув, Марис.
Тэлрин кивает. Не сводя глаз с Хелдры.
CVII
Когда мы, выехав из-за последнего поворота горной дороги, увидели раскинувшийся внизу Расор, никто не проронил ни слова.
Портовая цитадель обратилась в развалины: от всего форта уцелела лишь одна башня. Причал тоже сохранился только один, да и тот изрядно пострадал. Десятки домов в городе были разрушены, еще большее число получили повреждения, а ближе чем в двухстах локтях от воды и вовсе не осталось ничего. Разве что груды мусора.
Часть утеса на южном берегу реки Фроан обвалилась, и даже в стене резиденции самодержицы зияло несколько пробоин.
Однако над городом по-прежнему реяло знамя самодержицы. Потери явно понес не только город: у мола и на отмели можно было увидеть несколько деформированных стальных корпусов. Корабли, коль скоро мы разглядели их с такого расстояния, были огромными, но, разбросанные по мелководью, они казались сломанными игрушками.
– Сдается мне, Гуннар пересмотрел свои взгляды насчет использования силы и стал не таким сдержанным, – сухо заметил Джастин, и я, до сих пор отмечавший в первую очередь ущерб, нанесенный корабельными пушками, осознал, какую действительно чудовищную силу противопоставил им мой отец. А осознав это, невольно поежился. Ведь он казался мне человеком, едва ли вообще способным прибегнуть к насилию. Впрочем, Джастин раньше тоже стремился избегать насилия.
– У тебя задумчивый вид, – заметил, подъехав, Валдейн.
– Задумаешься тут, – отозвался я, указывая на разрушенный город. – Надеюсь, хоть люди не пострадали.
Еще не закончив фразу, я понял, что спорол чушь: как мог такой катаклизм не затронуть людей?
– Как думаешь, столкновение магии с машинами обязательно влечет за собой такое? – спросил Валдейн.
Я задумался: до сих пор мне не приходило в голову взглянуть на проблему под таким углом. Мне виделось в этом столкновение народов, людей, желавших настоять на исполнении своих желаний.
– Мне кажется, и магия, и машины – лишь орудия, действующие по воле людей. Что ужасает, так это их готовность пустить эти орудия в ход.
– Ужасные орудия, – заметил он.
– Что правда, то правда.
Орудия были действительно ужасны, но еще хуже было то, что без них обойтись было невозможно, а также то, что происходящему не предвиделось конца. Как остановить войну, не уничтожив Хамор, я представлял себе не лучше, чем как можно вообще уничтожить Хамор.
В городе кипела работа. Люди разбирали развалины, пытались восстановить то, что поддавалось восстановлению, и на лицах многих светились улыбки.
А вот мне было не улыбок. Особенно когда я проезжал мимо развалин и домов, отмеченных знаками траура.
Наконец, петляя по улочкам, кое-где заваленным мусором, мы добрались до казарм. Во внутреннем дворе нас встретили мой отец, Кристал, Тамра и самодержица.
На лице Кристал появилась улыбка, которая, впрочем, тут же исчезла. Я машинально погладил Гэрлока.
Каси взглянула на Джастина. Тот взглянул на меня.
– Армии Хамора нет. Никто не уцелел.
– Те, кто явились сюда сеять разрушение, сами вкусили его в полной мере, – промолвила самодержица.
– Как и должно быть, – заметила друида.
– Я ощущал это, – промолвил мой отец, выглядевший совсем старым. Волосы его стали серебряными, как у Джастина или Дайалы.
– А какие у вас потери, Леррис? – спросила Каси.
– Два человека. Они отделились от отряда и, боюсь, побежали не в ту сторону. Нам не удалось найти ни их самих, ни их следов.
– Их поглотил хаос, – сказала, поежившись, Дайала.
– Всем нам пришлось платить за победу, – почти невозмутимо проговорила Каси. – Примите мою благодарность.
Вытерев лоб тыльной стороной ладони, я медленно спешился. Ноги мои болели, зад саднило, – в отличие от Наилучших я не был привычен проводить дни напролет в седле, – и вдобавок мне хотелось помыться и переодеться.
Кристал, Каси, Джастин и Дайала собрались в кружок, но меня никто не звал, и я повел Гэрлока на конюшню, где напоил, почистил и от всей души сказал ему «Спасибо». Глупо, но он казался единственным существом, которое меня любит.
Когда я вернулся во двор, самодержица и Тамра уже ушли, а лица и осанка оставшихся особой бодрости и радости не выражали. Все мы мало походили на торжествующих победителей.
Когда я отправился в умывальню, Кристал пошла со мной.
– Как тут было у вас? – спросил я, стянув пропотевшую рубаху.
– Могло быть и хуже. Твой отец настоял, чтобы мы покинули форт в гавани, и остался там только с Тамрой и горсткой стражников. Он был прав: большую часть форта пушки разнесли по камушкам. Их чуть не смыло в воду, а потом Тамре пришлось выносить Гуннара на руках: он так вымотался, что лишился чувств.
– Похоже, здесь бушевал сильный шторм.
– Такой бури никто из местных не помнит. Разрушения очень велики; правда, стоимость металла, который мы можем получить, разобрав корабельные корпуса, тоже велика. Один торговец из Спидлара уже предложил свои услуги. А мертвые тела все еще выносит на берег.
– Людские потери велики?
– Сорок Наилучших и около тысячи ополченцев. Но потом волны нанесли в город грязь, да тут еще эти трупы. Думаю, многие еще умрут от заразных болезней. Хорошо, если только десятки.
Ополоснувшись сам, я принялся стирать рубаху. Вода в тазу мигом почернела, и ее пришлось сменить.
– Как чувствует себя самодержица?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171