– В Деллаше? А это где?
– Знаешь остров напротив Саммердока?
– Это в Делапре, но Делапра – это ведь земли Южного Оплота.
– Уже нет. В Саммердоке находится огромный хаморианский торговый двор. Хаморианские купцы используют тамошний порт почти круглый год.
Картина прояснилась. Хамор прибрал к рукам этот Деллаш, чтобы превратить в военно-морскую базу для «защиты» своей торговли в Кандаре…
– Так вот почему посол Южного Оплота прибыла в Расор, а не в Кифриен.
– Она не была послом, – саркастически откликнулась Кристал. – Просто совершала увеселительную поездку. Как и я.
– И ты? – удивился Перрон.
– И я. Может командующая Кристал совершить путешествие или нет? – Она хмыкнула и опустошила кружку. – Я бы выпила еще.
Рисса кивнула и принесла кувшин.
– Она много говорила о хаморианских крейсерах, их водоизмещении, осадке, скорости, пушках и морской пехоте на борту, – сказала моя супруга, отпив еще глоток. – Раньше Деллаш был рыбачьим поселком. Теперь там имеется глубоководный мол и три причала, и огромная гора угля, который берется неизвестно откуда.
По мере того как Кристал говорила, мне все больше и больше становилось не по себе. Чему способствовал и вид опустивших глаза стражей.
– А почему об этом никто не слышал?
– Видимо, потому, что так было угодно императору.
Это мне понравилось еще меньше.
– А Каси… самодержица знает?
– Пока нет. Но я не бегу к ней с докладом, потому что она едва ли сможет предпринять что-либо сегодня вечером.
За окном продолжали тяжело падать снежные хлопья.
– Она вообще мало что может сделать, – высказался Перрон.
Кристал тяжело вздохнула и, пока Перрон заново наполнял свою кружку, сделала еще один большой глоток эля.
– Как дела у Елены? – спросил я, чтобы прервать затянувшееся молчание.
– О, она стяжала всеобщее уважение, – с легким смехом произнесла Кристал. – Что и немудрено: ей в первый же день удалось выяснить, каким манером Килдеси ухитрялась пополнять свой кошелек казенными денежками.
– В оружейных и кладовых появилась уйма вещей, – добавила Хайтен. – Причем как раз после того, как стало известно, что она знакома с тобой, мастер Леррис.
– Не думаю, чтобы мое имя так уж сильно на это повлияло. Елена так хорошо знает свое дело, что ей нет нужды опираться на третьеразрядных чародеев.
– Ага, наконец-то он признал себя чародеем, – заметила Хайтен, подмигивая Перрону.
– Теперь, после недавних событий, ему трудно это отрицать, – добавила Кристал. – Притом, что он прославился не только как маг, но и как герой.
– А я думал, ты на моей стороне, – буркнул я.
– До тех пор пока дело не касается интересов государства и моей верности самодержице, – ухитрилась выговорить она с каменной физиономией, после чего прыснула.
Мы поболтали о том о сем еще некоторое время, но скоро все, не исключая меня, начали зевать.
Хайтен ушла первой, но перед этим, выглянув во двор, сказала:
– Снегу-то, снегу… на добрый демонов спан насыпало. С каких это пор в Кифриене так рано выпадает снег?
– Ты вроде в сапогах, – хмыкнул Перрон, – или хочешь, чтобы кто-то помог тебе их снять?
– У тебя и со своими-то сапогами хлопот хватит.
Другой страж мужского пола покачал головой. Женщина – Джинса – ухмыльнулась.
Кристал встала. За ней встал и я, предоставив оставшихся стражей самим себе.
Позднее, уже закрыв за нами дверь спальни, я спросил:
– Так что, эта «путешественница» приехала в Расор, чтобы предупредить тебя насчет Хамора?
– Леррис, подумай сам. Если Южный Оплот обеспокоен настолько, что не решается направить посла в Кифриен официально и ведет переговоры через путешественниц, о чем это говорит?
– Там боятся дать императору хоть малейший повод для недовольства. Полагают, что Хамор воспользуется любым предлогом, чтобы прибрать к рукам и Делапру, и весь Оплот.
– Фактически Делапра уже сейчас под хаморианским контролем. Еще ранней осенью, когда наше внимание было поглощено Хидленом, они послали корабль – всего один корабль – к Саммердоку. Трех выстрелов из дальнобойной пушки хватило, чтобы разнести маяк в пыль.
Кристал повесила куртку в стенной шкаф и присела на краешек кровати.
Я стащил с нее сапоги и взял на себя смелость помассировать изящную икру.
– Мне нужно принять душ.
– Мало тебя дождем мочило?
– Дождь одно, душ другое. Я не могу быть такой грязной.
– Для меня ты и так хороша.
– Леррис…
– Но сейчас холодно, ты замерзнешь.
– Я приму душ, а потом ты меня согреешь.
Она улыбнулась, и мне не осталось ничего другого, кроме как улыбнуться в ответ.
XLIX
Рано утром, по слякоти, в которую превратился выпавший за ночь снег, Кристал с охраной уехала в Кифриен. Двор превратился в озерцо грязи, и на конюшню, чтобы почистить и накормить Гэрлока и упряжную лошадь, мне пришлось пробираться по стеночке.
Гэрлок пританцовывал в своем стойле.
– Понимаю, тебе охота прогуляться. Но пока эту грязь не прихватит морозцем, мы никуда не поедем, – заявил я ему, засыпая овса в кормушку.
Ответом мне было фырканье.
Пока он ел, я навел порядок в его стойле, стойле упряжной лошади и в стойле лошади Кристал. Оказалось, что стойла охраны тоже не чищены, и мне пришлось взяться за лопату. В конце концов у нас есть грядки, а конский навоз удобряет почву.
Правда, после такого занятия мне пришлось долго и тщательно умываться. Отмыться холодной водой было не просто, но меня ждала работа со светлым, тонковолокнистым деревом, а навоз, вопреки мнению некоторых, оставляет на древесине стойкие пятна. Потом прихватило ногу, и я вынужден был ненадолго присесть.
Тем временем выяснилось, что котелок-увлажнитель пуст и в него необходимо добавить воды. Чтобы вода испарялась, требовалось подкинуть в очаг поленьев. Добираться до дровяного сарая пришлось по грязи, часть которой после этой прогулочки оказалась на полу моей мастерской. Мне не осталось ничего другого, как взяться за метлу и тряпку.
Наконец, когда поднявшееся над горизонтом солнце растопило снег на навесах и по крыльцу застучала капель, я решил-таки довести до ума стул, парный к Верфелеву столу. Но не тут-то было: стоило взяться за рубанок, как оказалось, что он нуждается в заточке, ну а взявшись за точило, грех было не привести в порядок заодно резцы, стамески и ножи.
Так и вышло, что к середине утра я толком ничего не сделал: разве что в мастерской теперь царил порядок и инструменты были остры. Кроме пил, но их разводка была делом Гинстала. Неправильная заточка могла испортить хорошую пилу, а я в этом деле не чувствовал себя докой.
Но когда мне удалось-таки провести рубанком по ножке Верфелева стола, в дверь мастерской постучали.
На пороге стояла Рисса с молодым человеком. Его поношенные сапоги были, само собой, по самые голенища в грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171