— Она отталкивается мощными задними ногами, приземляется на передние лапы, а задние упираются в землю сразу за ними, зверь снова отталкивается и оставляет четыре кучных следа. Несомненно, эта выдра была чем-то напугана.
Или же Туро гулял с Лейтой, которую интересовали деревья и цветы, травы и грибы. В хижине у нее хранились яркие рисунки всевозможных растений. Туро они просто зачаровывали.
— Ты любишь грибы? — как-то раз спросила Лейта в начале весны.
— Да. Поджаренные в масле.
— А как тебе эти? — И она показала ему рисунок четырех грибов возле древесного ствола. Их шляпки были цвета летнего солнца.
— На вид они восхитительны.
— В таком случае хорошенько запомни, как они выглядят. Это серые хохолки, и если ты их отведаешь, то вдоволь намучаешься резью в желудке, если вообще останешься жив. Ну а этот? — Она показала ему гнусный вырост трупного цвета.
— Съедобный?
— Да, и очень питательный. И вкус приятный.
— А какой самый опасный?
— Тебе следовало бы поинтересоваться, какой самый питательный! Но раз уж ты спросил, так, пожалуй, вот этот, — ответила она, показывая рисунок изящного гриба белого цвета с желтовато-зеленым отливом. — Растет он возле дубов и называется «колпак Смерти», сам догадайся почему.
— И тебе никогда не бывает одиноко здесь в горах?
— Ас какой стати? — ответила она, убирая рисунки. — Кулейн мой друг, и у меня есть звери, и птицы, и деревья, чтобы изучать их и рисовать.
— Но неужели тебя не влекут люди, толпы, ярмарки, пиры?
— Я ни разу не бывала в толпе… или на пиру. И меня они не привлекают. А ты чувствуешь себя здесь несчастным, Туро?
Он поглядел в ее глаза, все в солнечных крапинках.
— Нет, я не чувствую себя одиноким… во всяком случае, пока я с тобой. — Он почувствовал пылкость своего тона и побагровел. Она коснулась его руки.
— Я — то, чего у тебя быть не может, — сказала она ему. Он кивнул и попытался улыбнуться.
— Ты любишь Кулейна.
— Да. Всю мою жизнь.
— И тем не менее его у тебя не может быть, как тебя — у меня.
Она покачала головой.
— Это не так. Просто он все еще видит во мне ребенка, которого опекал. И нужно время, чтобы он понял, что я уже женщина.
Туро плотно сжал губы, чтобы у него не вырвался очевидный ответ. Если Кулейн не замечает этого теперь, то не заметит никогда. Да к тому же речь идет о человеке, который вступил в жизнь на заре истории.
Скольких женщин он знавал? На скольких был женат? Какие красавицы делили с ним ложе на протяжении веков?
— А как ты оказалась у него? — спросил Туро, уходя от тяжкой темы.
— Мои родители были триновантами и жили в деревне милях в шестидесяти отсюда. Однажды на деревню напали бриганты. Я мало что помню, мне ведь было всего шесть, но у меня перед глазами стоит пылающая кровля, и я слышу крики умирающих. Я убежала в горы, и за мной погнались два всадника. И тут появился Кулейн с лансом, своим серебряным копьем; он сразил всадников и унес меня высоко в горы. Потом мы вернулись, но нашли только мертвых. А потому он оставил меня у себя, вырастил и научил всему, что я знаю.
— Неудивительно, что ты его любишь. Желаю тебе успеха… и счастья.
Каждое утро Кулейн отводил два часа на упражнения: Туро бегал, поднимал камни или висел, держась руками за древесный сук, и подтягивался, пока не касался сука подбородком. Вначале руки у него дрожали и не выдерживали его веса. Но теперь, когда весна обрызнула горный склон своими ослепительными красками, он уже подтягивался по тридцать раз, мог пробежать без отдыха час и не почувствовать утомления, и он взял верх над двенадцатью иллюзорными противниками, которых сотворял Кулейн. Последний оказался очень трудным. Это был перс из войска Ксеркса, и сражался он саблей и кинжалом. Четырежды он побеждал Туро, прежде чем юноша победил его. Он добился победы, дважды чуть открывшись и парируя удар в последнюю секунду; на третий раз он соблазнил перса сделать выпад, отскочил и вонзил гладий в шею противника. Кулейн похлопал его по спине и ничего не сказал. Туро обливался потом, потому что бой длился более десяти минут.
— Теперь, по-моему, — сказал Кулейн, — ты готов для боя с хорошими бойцами.
Движение слева от Туро — и призрачный меч вонзился ему в плечо, и его левую руку парализовало. Он перекатился через бревно, на котором сидел, и вскочил на ноги. Перед ним стоял белокурый великан под семь футов ростом в бронзовом шлеме, украшенном бычьими рогами. Был он в кольчуге, а в руке сжимал длинный меч.
Туро отразил его внезапный выпад, но противник ударом плеча опрокинул его на траву. Над его головой блеснул меч, однако Туро успел откатиться, оказался на ногах прежде, чем его противник обрел равновесие, и сам молниеносно напал. Но рука у него устала, и он был вынужден попятиться. Трижды ему чуть было не удалось нанести решающий удар, но его противник — ведь его меч был длинней и доставал дальше — отразил атаку. Глаза юноши заливал пот, правая рука с мечом горела словно в огне. Воин ринулся вперед, Туро парировал, повернулся на пятке, и его локоть ударил врага в лицо. Воин отшатнулся, а Туро, еще на повороте, вонзил меч ему в грудь. Когда его враг исчез, молодой принц упал на колени, хрипло дыша. Несколько минут спустя его гневные глаза впились в Кулейна.
— Это было нечестно!
— Жизнь не бывает честной. Или ты думаешь, что твои враги будут прохлаждаться в ожидании, пока ты не соберешься с силами? Если бы я сотворил сейчас еще одного воина, ты бы и пяти секунд не продержался.
— Силы каждого человека имеют предел, — заметил Туро.
— Воистину! И это следует помнить всегда. Возможно, когда-нибудь тебе придется повести свое войско на битву. И тебя будет мучить желание выхватить меч и сражаться бок о бок с твоими воинами. Ты Сочтешь это героизмом, но твои враги только обрадуются, потому что это глупо. Весь долгий день все вражеские глаза будут следить за тобой, наблюдать, как убывают твои силы. И все атаки будут вестись против тебя. Так что всегда помни об этом, юный принц. Силы каждого человека имеют предел.
— Но разве твои воины не должны знать, что ты будешь сражаться наравне с ними? Разве это не укрепит их дух?
— Конечно.
— Так какой ответ у этой загадки? Вступать мне в бой или не вступать?
— Дать на это ответ можешь только ты сам. Но подумай немножко. В каждой битве наступает момент, который предрешает ее исход. Люди слабые винят богов, но тут важнее сердца воинов. Ты должен научиться узнавать такие моменты, и вот тогда-то ты и бросаешься в сечу, к смятению твоих врагов.
— А как их узнать?
— Большинство умеет узнавать их лишь задним числом. Истинно великие полководцы сразу их чувствуют. по как — этому я тебя научить не могу, Туро. Либо ты обладаешь такой способностью, либо нет.
— А у тебя она есть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Или же Туро гулял с Лейтой, которую интересовали деревья и цветы, травы и грибы. В хижине у нее хранились яркие рисунки всевозможных растений. Туро они просто зачаровывали.
— Ты любишь грибы? — как-то раз спросила Лейта в начале весны.
— Да. Поджаренные в масле.
— А как тебе эти? — И она показала ему рисунок четырех грибов возле древесного ствола. Их шляпки были цвета летнего солнца.
— На вид они восхитительны.
— В таком случае хорошенько запомни, как они выглядят. Это серые хохолки, и если ты их отведаешь, то вдоволь намучаешься резью в желудке, если вообще останешься жив. Ну а этот? — Она показала ему гнусный вырост трупного цвета.
— Съедобный?
— Да, и очень питательный. И вкус приятный.
— А какой самый опасный?
— Тебе следовало бы поинтересоваться, какой самый питательный! Но раз уж ты спросил, так, пожалуй, вот этот, — ответила она, показывая рисунок изящного гриба белого цвета с желтовато-зеленым отливом. — Растет он возле дубов и называется «колпак Смерти», сам догадайся почему.
— И тебе никогда не бывает одиноко здесь в горах?
— Ас какой стати? — ответила она, убирая рисунки. — Кулейн мой друг, и у меня есть звери, и птицы, и деревья, чтобы изучать их и рисовать.
— Но неужели тебя не влекут люди, толпы, ярмарки, пиры?
— Я ни разу не бывала в толпе… или на пиру. И меня они не привлекают. А ты чувствуешь себя здесь несчастным, Туро?
Он поглядел в ее глаза, все в солнечных крапинках.
— Нет, я не чувствую себя одиноким… во всяком случае, пока я с тобой. — Он почувствовал пылкость своего тона и побагровел. Она коснулась его руки.
— Я — то, чего у тебя быть не может, — сказала она ему. Он кивнул и попытался улыбнуться.
— Ты любишь Кулейна.
— Да. Всю мою жизнь.
— И тем не менее его у тебя не может быть, как тебя — у меня.
Она покачала головой.
— Это не так. Просто он все еще видит во мне ребенка, которого опекал. И нужно время, чтобы он понял, что я уже женщина.
Туро плотно сжал губы, чтобы у него не вырвался очевидный ответ. Если Кулейн не замечает этого теперь, то не заметит никогда. Да к тому же речь идет о человеке, который вступил в жизнь на заре истории.
Скольких женщин он знавал? На скольких был женат? Какие красавицы делили с ним ложе на протяжении веков?
— А как ты оказалась у него? — спросил Туро, уходя от тяжкой темы.
— Мои родители были триновантами и жили в деревне милях в шестидесяти отсюда. Однажды на деревню напали бриганты. Я мало что помню, мне ведь было всего шесть, но у меня перед глазами стоит пылающая кровля, и я слышу крики умирающих. Я убежала в горы, и за мной погнались два всадника. И тут появился Кулейн с лансом, своим серебряным копьем; он сразил всадников и унес меня высоко в горы. Потом мы вернулись, но нашли только мертвых. А потому он оставил меня у себя, вырастил и научил всему, что я знаю.
— Неудивительно, что ты его любишь. Желаю тебе успеха… и счастья.
Каждое утро Кулейн отводил два часа на упражнения: Туро бегал, поднимал камни или висел, держась руками за древесный сук, и подтягивался, пока не касался сука подбородком. Вначале руки у него дрожали и не выдерживали его веса. Но теперь, когда весна обрызнула горный склон своими ослепительными красками, он уже подтягивался по тридцать раз, мог пробежать без отдыха час и не почувствовать утомления, и он взял верх над двенадцатью иллюзорными противниками, которых сотворял Кулейн. Последний оказался очень трудным. Это был перс из войска Ксеркса, и сражался он саблей и кинжалом. Четырежды он побеждал Туро, прежде чем юноша победил его. Он добился победы, дважды чуть открывшись и парируя удар в последнюю секунду; на третий раз он соблазнил перса сделать выпад, отскочил и вонзил гладий в шею противника. Кулейн похлопал его по спине и ничего не сказал. Туро обливался потом, потому что бой длился более десяти минут.
— Теперь, по-моему, — сказал Кулейн, — ты готов для боя с хорошими бойцами.
Движение слева от Туро — и призрачный меч вонзился ему в плечо, и его левую руку парализовало. Он перекатился через бревно, на котором сидел, и вскочил на ноги. Перед ним стоял белокурый великан под семь футов ростом в бронзовом шлеме, украшенном бычьими рогами. Был он в кольчуге, а в руке сжимал длинный меч.
Туро отразил его внезапный выпад, но противник ударом плеча опрокинул его на траву. Над его головой блеснул меч, однако Туро успел откатиться, оказался на ногах прежде, чем его противник обрел равновесие, и сам молниеносно напал. Но рука у него устала, и он был вынужден попятиться. Трижды ему чуть было не удалось нанести решающий удар, но его противник — ведь его меч был длинней и доставал дальше — отразил атаку. Глаза юноши заливал пот, правая рука с мечом горела словно в огне. Воин ринулся вперед, Туро парировал, повернулся на пятке, и его локоть ударил врага в лицо. Воин отшатнулся, а Туро, еще на повороте, вонзил меч ему в грудь. Когда его враг исчез, молодой принц упал на колени, хрипло дыша. Несколько минут спустя его гневные глаза впились в Кулейна.
— Это было нечестно!
— Жизнь не бывает честной. Или ты думаешь, что твои враги будут прохлаждаться в ожидании, пока ты не соберешься с силами? Если бы я сотворил сейчас еще одного воина, ты бы и пяти секунд не продержался.
— Силы каждого человека имеют предел, — заметил Туро.
— Воистину! И это следует помнить всегда. Возможно, когда-нибудь тебе придется повести свое войско на битву. И тебя будет мучить желание выхватить меч и сражаться бок о бок с твоими воинами. Ты Сочтешь это героизмом, но твои враги только обрадуются, потому что это глупо. Весь долгий день все вражеские глаза будут следить за тобой, наблюдать, как убывают твои силы. И все атаки будут вестись против тебя. Так что всегда помни об этом, юный принц. Силы каждого человека имеют предел.
— Но разве твои воины не должны знать, что ты будешь сражаться наравне с ними? Разве это не укрепит их дух?
— Конечно.
— Так какой ответ у этой загадки? Вступать мне в бой или не вступать?
— Дать на это ответ можешь только ты сам. Но подумай немножко. В каждой битве наступает момент, который предрешает ее исход. Люди слабые винят богов, но тут важнее сердца воинов. Ты должен научиться узнавать такие моменты, и вот тогда-то ты и бросаешься в сечу, к смятению твоих врагов.
— А как их узнать?
— Большинство умеет узнавать их лишь задним числом. Истинно великие полководцы сразу их чувствуют. по как — этому я тебя научить не могу, Туро. Либо ты обладаешь такой способностью, либо нет.
— А у тебя она есть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65