Так что теперь, Викторин?
Молодой римлянин помолчал, оглядывая горизонт.
— Король, — сказал он негромко.
— И малый! — воскликнул Гвалчмай. — Юнона сладчайшая! Мы должны найти их и предупредить.
— Они мертвы, — сказал Викторин, снял бронзовый шлем и уставился на свое отражение. — Вот почему дружинников заманили в ловушку, а короля; пригласили на оленью охоту. Только они-то устроили охоту на царственного оленя. Мы должны вернуться в Кэрлин и предостеречь Аквилу.
— Нет! — вскричал Карадок. — Такое предательство нельзя оставить безнаказанным!
Викторин уловил боль в глазах бельга.
— И что ты сделаешь, Карадок? Поскачешь назад в Дейчестер и перелезешь через стену, чтобы найти Эльдареда?
— А почему нет?
— Потому что это ничего не даст — ты умрешь, не приблизившись к Эльдареду ни на шаг. Загляни вперед, друг. Аквила не ждет короля раньше весны и будет захвачен врасплох. Нежданно с севера на него нагрянет дейчестерское войско со всеми союзниками, каких успеет найти Эльдаред. Они захватят Эборакум, и предатель останется победителем.
— Но мы должны найти тело короля, — перебил Гвалчмай. — Мы не можем бросить его воронам. Так не подобает.
— А что, если он еще жив? — подхватил Карадок. — Никогда себе не прощу, что бросил его.
— Я знаю, что ты чувствуешь. Я ведь тоже скорблю. Но прошу вас: забудьте чувства, доверьтесь римской логике. Да, мы можем предать тело короля погребению, но как Же Эборакум? По-твоему, тень короля поблагодарит нас, если его бездыханное тело мы поставим выше судьбы его народа?
— А если он жив? — не сдавался Карадок.
— Ты ведь знаешь, что он мертв, — печально сказал Викторин.
Глава 2
Туро заблудился. Очень скоро после того, как кавалькада покинула замок. Собаки взяли след и ринулись в дремучий лес, всадники поскакали за ними.
Туро не собирался влетать в чащу галопом, лишь бы не отстать от собак. Он придержал кобылу и въехал под деревья чинной рысью. Но где-то свернул не туда и теперь даже лая гончих не слышал. Зимнее солнце стояло высоко в небе, но Туро промерз до мозга костей… и ему хотелось есть. Ветер стих, и Туро остановил кобылу у замерзшего ручья, спешился, разбил лед, нагнулся и начал глоточками пить холодную вкусную воду.
Отец так на него рассердится! Нет, он ничего не скажет, но в глазах у него будет упрек, и он отвернется от него.
Туро смахнул снег с плоского камня, сел и начал обдумывать, как поступить. Поехать дальше наугад в надежде наткнуться на охотников? Вернуться в замок по своему следу? Выбор между этими двумя возможностями труда не составлял. Он взобрался в седло и повернул кобылу на юг.
Из-за деревьев величаво вышел олень и остановился, оглядывая всадника. Туро натянул поводья и склонился к луке седла.
— Привет тебе, принц леса! Неужели и ты заблудился?
Олень пренебрежительно отвернул голову, неторопливо пересек тропу и скрылся в чаще.
— Ты похож на моего отца! — крикнул Туро ему вслед.
— И часто ты разговариваешь со зверями?
Туро повернулся в седле и увидел молоденькую девушку, одетую точно лесник в зеленую шерстяную тунику с капюшоном, кожаные гетры и зашнурованные до колен сапожки из овчины. Короткие волосы отливали оттенками осени: светло-каштановые с золотистыми и почти огненными бликами. Ее лицо завораживало взгляд — ни намека на красоту, и все же…
Туро поклонился.
— Ты живешь где-то поблизости? — спросил он.
— Быть может. А вот ты — нет. И давно ты заблудился?
— С чего ты взяла, будто я заблудился? — возразил он.
Девушка отошла от дерева у тропы, и Туро увидел у нее в руке прекрасный лук из темного рога.
— О, может, ты и не заблудился, — улыбнулась она. — Может, просто твои следы так тебя очаровали, что тебе захотелось полюбоваться на них еще раз.
— Не буду спорить, — сказал он. — Я ищу замок Дейчестер.
— У тебя там друзья?
— У меня там отец. Мы гости.
— Ни за какие богатства я не согласилась бы гостить у этой мерзкой семейки, — отозвалась она. — Поезжай дальше по тропе до разбитого молнией дуба, там поверни направо и держись берега ручья. Сбережешь время.
— Благодарю тебя. А как твое имя?
— — Имена для друзей, юный князек, ими не обмениваются с чужаками.
— Чужак может стать другом. Собственно, все друзья прежде были чужаками.
— Верно, — согласилась она. — Но если без обиняков, так у меня нет желания заводить дружбу с гостем Эльдареда.
— — Жалею, если так. Но куда это годится, если необходимость ночевать в холодном, полном сквозняков замке вдобавок бросает тень на бедного гостя! Как бы то ни было, мое имя Туро.
— Говоришь ты очень красиво, Туро, — снова улыбнулась она, — и чудесно разбираешься в лошадях.
Послушай, раздели со мной полдневную трапезу.
Туро не стал задаваться вопросом, отчего она вдруг так переменилась, а спешился и, следуя за девушкой, отвел свою лошадь в сторону от тропы за деревья, а затем вверх по вьющейся тропинке, которая привела к гроту под выступом песчаника. Там под бронзовым котелком, поставленным на двух камнях, приплясывали язычки пламени. Туро привязал поводья к кусту и подошел к очагу. Девушка бросила в кипящую воду горсть овса и добавила щепотку соли из сумки у пояса.
— Принеси-ка хвороста, — сказал она Туро. — Отработай свой обед.
Он послушно отобрал сучья потолще из валявшегося у тропинки валежника и притащил их в грот.
— Ты что, задумал развести сигнальный костер? — осведомилась девушка.
— О чем ты?
— Это же огонь для стряпни. Чтобы уварить овсянку и согревать нас часок-другой. Значит, нужны ветки не толще пальца. Ты что, никогда не разводил огня для варки?
— Нет, к сожалению, этого удовольствия мне еще испытать не довелось.
— Да сколько же тебе лет?
— С осени меня будут считать мужчиной, — ответил он сухо. — А тебе?
— Столько же, сколько и тебе, Туро. Пятнадцать.
— Я схожу за подходящими ветками.
— Заодно запасись и тарелкой.
— Тарелкой?
— А куда же ты положишь овсянку?
Туро сердито вышел из грота. Сердился он редко, и чувство это вызвало у него неловкость. Очень большую. Пока он шел за лесовичкой, его завораживало ритмичное покачивание ее бедер, плавная грация походки. И ему чудилось, что сам он шагу не способен сделать, не споткнувшись. Ступни у него будто увеличились вдвое. Ему хотелось сделать что-нибудь эдакое, чтобы произвести на нее впечатление, и впервые за всю свою юную жизнь он пожалел, что не похож на отца.
Выкинув эти мысли из головы, он набрал валежника Для очага и нашел круглый плоский камень, как наиболее подходящую замену тарелки.
— Ты голоден? — спросила она.
— Не очень.
Короткой палкой девушка ловко сняла котелок с огня и размешала его густое молочно-белое содержимое. Туро протянул ей камень, а она хихикнула.
— Бери-ка! — Она протянула ему свою деревянную тарелку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Молодой римлянин помолчал, оглядывая горизонт.
— Король, — сказал он негромко.
— И малый! — воскликнул Гвалчмай. — Юнона сладчайшая! Мы должны найти их и предупредить.
— Они мертвы, — сказал Викторин, снял бронзовый шлем и уставился на свое отражение. — Вот почему дружинников заманили в ловушку, а короля; пригласили на оленью охоту. Только они-то устроили охоту на царственного оленя. Мы должны вернуться в Кэрлин и предостеречь Аквилу.
— Нет! — вскричал Карадок. — Такое предательство нельзя оставить безнаказанным!
Викторин уловил боль в глазах бельга.
— И что ты сделаешь, Карадок? Поскачешь назад в Дейчестер и перелезешь через стену, чтобы найти Эльдареда?
— А почему нет?
— Потому что это ничего не даст — ты умрешь, не приблизившись к Эльдареду ни на шаг. Загляни вперед, друг. Аквила не ждет короля раньше весны и будет захвачен врасплох. Нежданно с севера на него нагрянет дейчестерское войско со всеми союзниками, каких успеет найти Эльдаред. Они захватят Эборакум, и предатель останется победителем.
— Но мы должны найти тело короля, — перебил Гвалчмай. — Мы не можем бросить его воронам. Так не подобает.
— А что, если он еще жив? — подхватил Карадок. — Никогда себе не прощу, что бросил его.
— Я знаю, что ты чувствуешь. Я ведь тоже скорблю. Но прошу вас: забудьте чувства, доверьтесь римской логике. Да, мы можем предать тело короля погребению, но как Же Эборакум? По-твоему, тень короля поблагодарит нас, если его бездыханное тело мы поставим выше судьбы его народа?
— А если он жив? — не сдавался Карадок.
— Ты ведь знаешь, что он мертв, — печально сказал Викторин.
Глава 2
Туро заблудился. Очень скоро после того, как кавалькада покинула замок. Собаки взяли след и ринулись в дремучий лес, всадники поскакали за ними.
Туро не собирался влетать в чащу галопом, лишь бы не отстать от собак. Он придержал кобылу и въехал под деревья чинной рысью. Но где-то свернул не туда и теперь даже лая гончих не слышал. Зимнее солнце стояло высоко в небе, но Туро промерз до мозга костей… и ему хотелось есть. Ветер стих, и Туро остановил кобылу у замерзшего ручья, спешился, разбил лед, нагнулся и начал глоточками пить холодную вкусную воду.
Отец так на него рассердится! Нет, он ничего не скажет, но в глазах у него будет упрек, и он отвернется от него.
Туро смахнул снег с плоского камня, сел и начал обдумывать, как поступить. Поехать дальше наугад в надежде наткнуться на охотников? Вернуться в замок по своему следу? Выбор между этими двумя возможностями труда не составлял. Он взобрался в седло и повернул кобылу на юг.
Из-за деревьев величаво вышел олень и остановился, оглядывая всадника. Туро натянул поводья и склонился к луке седла.
— Привет тебе, принц леса! Неужели и ты заблудился?
Олень пренебрежительно отвернул голову, неторопливо пересек тропу и скрылся в чаще.
— Ты похож на моего отца! — крикнул Туро ему вслед.
— И часто ты разговариваешь со зверями?
Туро повернулся в седле и увидел молоденькую девушку, одетую точно лесник в зеленую шерстяную тунику с капюшоном, кожаные гетры и зашнурованные до колен сапожки из овчины. Короткие волосы отливали оттенками осени: светло-каштановые с золотистыми и почти огненными бликами. Ее лицо завораживало взгляд — ни намека на красоту, и все же…
Туро поклонился.
— Ты живешь где-то поблизости? — спросил он.
— Быть может. А вот ты — нет. И давно ты заблудился?
— С чего ты взяла, будто я заблудился? — возразил он.
Девушка отошла от дерева у тропы, и Туро увидел у нее в руке прекрасный лук из темного рога.
— О, может, ты и не заблудился, — улыбнулась она. — Может, просто твои следы так тебя очаровали, что тебе захотелось полюбоваться на них еще раз.
— Не буду спорить, — сказал он. — Я ищу замок Дейчестер.
— У тебя там друзья?
— У меня там отец. Мы гости.
— Ни за какие богатства я не согласилась бы гостить у этой мерзкой семейки, — отозвалась она. — Поезжай дальше по тропе до разбитого молнией дуба, там поверни направо и держись берега ручья. Сбережешь время.
— Благодарю тебя. А как твое имя?
— — Имена для друзей, юный князек, ими не обмениваются с чужаками.
— Чужак может стать другом. Собственно, все друзья прежде были чужаками.
— Верно, — согласилась она. — Но если без обиняков, так у меня нет желания заводить дружбу с гостем Эльдареда.
— — Жалею, если так. Но куда это годится, если необходимость ночевать в холодном, полном сквозняков замке вдобавок бросает тень на бедного гостя! Как бы то ни было, мое имя Туро.
— Говоришь ты очень красиво, Туро, — снова улыбнулась она, — и чудесно разбираешься в лошадях.
Послушай, раздели со мной полдневную трапезу.
Туро не стал задаваться вопросом, отчего она вдруг так переменилась, а спешился и, следуя за девушкой, отвел свою лошадь в сторону от тропы за деревья, а затем вверх по вьющейся тропинке, которая привела к гроту под выступом песчаника. Там под бронзовым котелком, поставленным на двух камнях, приплясывали язычки пламени. Туро привязал поводья к кусту и подошел к очагу. Девушка бросила в кипящую воду горсть овса и добавила щепотку соли из сумки у пояса.
— Принеси-ка хвороста, — сказал она Туро. — Отработай свой обед.
Он послушно отобрал сучья потолще из валявшегося у тропинки валежника и притащил их в грот.
— Ты что, задумал развести сигнальный костер? — осведомилась девушка.
— О чем ты?
— Это же огонь для стряпни. Чтобы уварить овсянку и согревать нас часок-другой. Значит, нужны ветки не толще пальца. Ты что, никогда не разводил огня для варки?
— Нет, к сожалению, этого удовольствия мне еще испытать не довелось.
— Да сколько же тебе лет?
— С осени меня будут считать мужчиной, — ответил он сухо. — А тебе?
— Столько же, сколько и тебе, Туро. Пятнадцать.
— Я схожу за подходящими ветками.
— Заодно запасись и тарелкой.
— Тарелкой?
— А куда же ты положишь овсянку?
Туро сердито вышел из грота. Сердился он редко, и чувство это вызвало у него неловкость. Очень большую. Пока он шел за лесовичкой, его завораживало ритмичное покачивание ее бедер, плавная грация походки. И ему чудилось, что сам он шагу не способен сделать, не споткнувшись. Ступни у него будто увеличились вдвое. Ему хотелось сделать что-нибудь эдакое, чтобы произвести на нее впечатление, и впервые за всю свою юную жизнь он пожалел, что не похож на отца.
Выкинув эти мысли из головы, он набрал валежника Для очага и нашел круглый плоский камень, как наиболее подходящую замену тарелки.
— Ты голоден? — спросила она.
— Не очень.
Короткой палкой девушка ловко сняла котелок с огня и размешала его густое молочно-белое содержимое. Туро протянул ей камень, а она хихикнула.
— Бери-ка! — Она протянула ему свою деревянную тарелку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65