— Ну же, Гвалчмай! Ну же! — шептал Викторин. Но битва продолжала бушевать, и вожди бригантов уже старались собирать и одушевлять своих воинов. Викторин начинал задыхаться от бешенства, но тут он увидел, что копейщики Гвалчмая построились «летящей стрелой»и ринулись в атаку. Клин с Гвалчмаем в самом его острие разрезал сомкнувшийся было строй бригантов, а остальные турмы пронеслись слева и справа от копейщиков, когда те прорвались в поля. Несколько лошадей остались валяться на земле, но главные силы скрылись в холмах, оставив за собой, как с радостью созерцал Викторин, горящие повозки, полыхающие палатки и десятки трупов бригантов, усыпавшие поля.
День крови начался…
Горечь и злоба стали настолько неотъемлемой частью жизни Коррина Рогера, что ему трудно было вспомнить время, когда иные чувства питали его дух. Теперь он стоял на опушке леса Марин-са и следил за кучкой людей, спускающихся с холма к деревьям. Он узнал Эрульду и порадовался, что ей удалось спастись, — впрочем, не за нее, а при мысли, как удручен будет магистрат. В мире Коррина Рогера радость приносили только неудачи, которые терпели его враги.
Он был высоким, тонким, как молодое дерево, а охотничье одеяние коричневого и темно-зеленого цветов делало его в лесу почти невидимым. С его бока свисал длинный меч, а за плечами — длинный тисовый лук и колчан, полный стрел с черными перьями. Глаза у него были темные, а лоб и щеки прорезали глубокие морщины, ибо хмурое выражение редко покидало его лицо, так что он выглядел много старше своих двадцати четырех лет.
Когда они приблизились, он внимательно рассмотрел женщину, помогавшую Эрульде идти. Молодая, высокая, гибкая, длинноногая и гордая, точно жеребенок. За ней шел молодой мужчина со светлыми волосами, а за ним — колченогий калека.
Коррин пошарил взглядом по линии горизонта, высматривая солдат в засаде — ведь появление Эрульды могло означать и ловушку. Он сделал знак мужчинам, укрывавшимся в кустах, а сам вышел на открытое место. Эрульда увидела его первой и замахала рукой, но он словно не заметил ее.
— И куда же это ты идешь, красотка? — спросил он Лейту.
Она промолчала. Воспитание, полученное от Кулейна, не научило ее дипломатическим тонкостям. Выхватив охотничий нож, она шагнула вперед.
— 0 — го-го! — сказал Коррин. — Какой свирепый жеребеночек. Думаешь меня проткнуть своей булавкой?
— Говори, что тебе нужно, Рыло, и кончим на этом, — сказала Лейта. Коррин пропустил ее слова мимо ушей и повернулся к Туро:
— За тебя дерутся твои женщины, а? Как удобно!
Туро шагнул вперед и встал перед лесовиком.
— Во-первых, она не моя женщина. Во-вторых, мне не нравится твой тон. Возможно, тебе это покажется пустяком, тем более что пятеро твоих товарищей по кустам уже натянули луки. Но поверь — я сумею убить тебя прежде, чем они придут тебе на помощь.
Коррин ухмыльнулся и прошел мимо Туро туда, где Прасамаккус устало сел на траву.
— Думается, теперь твой черед пригрозить мне чем-нибудь?
— Глупая дурацкая игра, — сказал бригант, растирая ноющую ногу. — Эту девушку разыскивают воины, и они могут выехать из-за гребня в любую минуту. По тому, как она себя повела, когда увидела тебя, ты — друг, так почему бы не вести себя по-дружески?
— Ты мне нравишься, убогий. Ты первый из вас, кто говорит дело. Идите за мной.
— Нет, — сказал негромко Туро, — мы не ищем неприятностей с этими воинами. Девушку мы к вам привели, а теперь уйдем.
Коррин поднял руку, и на опушку выскочили пять лучников; стрелы уже были наложены на тетиву.
— Боюсь, что нет, — сказал он. — Я настаиваю, чтобы вы разделили с нами дневную трапезу. Это самое меньшее, чем я могу отблагодарить вас.
Туро пожал плечами, помог Прасамаккусу встать и последовал за Коррином в лес. Эрульда побежала вперед и пошла рядом с Коррином, взяв его под руку. Для Прасамаккуса они шагали слишком быстро, и он не успевал за ними, хотя его и подгоняли кулаком по спине, и на скользком месте, где тропа круто уходила вверх, он упал. Туро нагнулся помочь ему, и тут чернобородый лучник ударил Прасамаккуса ногой в спину и снова опрокинул его на землю. Туро ударил его наотмашь по лицу, так что он повалился в траву. Его товарищ бросился на подмогу, но Туро развернулся и ударил нападающего локтем в горло. Прасамаккус кое-как поднялся на ноги, так как все пятеро набросились на принца.
— Хватит! — взревел Коррин, и они замерли. — Чего это вы?
— Он меня ударил, — заорал первый, тыча пальцем в Туро.
— Мальчик, да ты драчун! — сказал Коррин.
— Кэрл дал пинка калеке, — сказал его товарищ, — и получил свое.
Кэрл выругался и шагнул к говорившему, но Коррин встал между ними.
— Драться будете, когда я вам скажу, не раньше. А ты, Кэрл, руки на брата не смей поднимать. Никогда. У нас ведь только и есть, что узы, которые нас связали.
Порви их, и я тебя убью. — Он резко обернулся к Туро. — Больше я повторять не стану: ты пока гость, пусть и против воли. А потом смири свой нрав, если не хочешь, чтобы с тобой обошлись как с врагом.
— А есть разница?
— Да. Врагов мы убиваем. Запомни.
Они пошли медленнее, и Прасамаккус с радостью заметил, что кулак больше не тычет ему в спину. Но все равно его ногу жгло огнем, когда они добрались до лагеря — лабиринта пещер в скалистом отроге. Его с Туро и Лейтой оставили сидеть снаружи под надзором четырех стражей, а Коррин и Эрульда исчезли в широком устье пещеры.
— Тебе следует отучиться от вспыльчивости, — сказал Прасамаккус. — Тебя же могли убить.
— Ты прав, друг мой, но это был непроизвольный порыв. Как твоя нога?
— Я ее почти не чувствую.
— А она даже не поблагодарила меня, — внезапно сказала Лейта. Туро глубоко вздохнул, но Прасамаккус резко хлопнул его по руке.
— Тем не менее это был подвиг, — сказал бригант.
Лейта наклонила голову.
— Я жалею, что наговорила лишнего, Прасамаккус.
В смерти Кулейна ты не виновен. Ты меня простишь?
— Я редко помню о словах, вызванных гневом или горем. Мне нечего прощать. А нам лучше подумать, как выбраться из положения, в которое мы попали.
Вроде бы нас занесло в самое пекло войны.
— Да нет же! — сказала Лейта. — Это просто разбойничья шайка.
— Нет, — вмешался Туро. — Девушка, видимо, должна была служить заложницей. А будь эти люди разбойниками, они бы обшарили нас в поисках монет.
Видимо, это какое-то тайное братство.
— И маленькое, — сказал бригант. — И потому они скорее всего эту войну проигрывают.
— А нам-то что? — спросила Лейта. — Мы же им не хотим сделать ничего дурного.
— Чего мы хотим, значения не имеет, — сказал Туро. — Судя по всему, лагерь этот постоянный, а мы теперь знаем дорогу к нему. И если воины примутся нас допрашивать, мы можем предать их братство.
— Ну, так что же, по-твоему, из этого следует?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65