Наша становящаяся шумной баталия привлекла немногочисленных зрителей, и мой соперник окончательно потерял голову. Проигрыш им каждой следующей партии был кратен предыдущему, и спустя четверть часа на кону стояло уже семьдесят два рубля, деньги по тем временам достаточно солидные. Рассчитываясь, чиновник долго копался в портмоне, или будет вернее сказать, «портмонете», как называли его в том 1901 году.
– Ва-банк! – с нескрываемой злостью сказал он, стукая толстой стороной кия в пол. – Я тебе покажу, как нужно играть!
– Пожалуйте, – согласился я, складывая мятые бумажки в одну пачку, – позвольте ваши деньги.
– Ты что, мерзавец, мне, благородному человеку, на слово не веришь!
– Боюсь, что у вас может не оказаться наличности, а я в долг с незнакомыми людьми не играю, – хладнокровно заявил я.
– Вот ты как заговорил! А в полицию не хочешь, паспорт проверить?!
В полицию я не хотел, как и драться с тремя половыми, которые были явно на стороне постоянного клиента, потому согласился:
– Хорошо, сыграем последнюю партию.
Я снял свой теплый крестьянский армяк, под которым была вполне цивильная (если не считать отсутствие под сюртуком рубашки) одежда. Увидев сшитое по фигуре платье, чиновник понял, что ошибся с определением моего социального статуса, и сразу сбавил тон:
– Вы не сомневайтесь, я смогу расплатиться.
Он вынул свое портмоне и поковырялся в его тощих недрах.
– Впрочем, ва-банк все-таки не хватает, давайте сыграем по четвертному?
Забирать у него последнее мне не хотелось, и я предложил другой вариант:
– Сыграем по рублю, если выиграете, то поднимем ставку, а нет, разойдемся по-хорошему. Могу дать вам фору три шара.
Такое унизительное предложение непременно отверг бы любой стоящий игрок, но чиновник от отчаянья согласился и проиграл.
– Что же, ваше счастье, – грустно сказал он, отдавая мне канареечную бумажку. – В другой раз непременно отыграюсь.
От греха подальше я решил в трактире не оставаться, оделся и ушел. Анны Ивановны опять не оказалось дома, и визит откладывался на неопределенное время. Меня это особенно не огорчило, теперь, когда появились какие-то деньги, я мог продержаться и без посторонней помощи.
Первым делом мне нужно был раздобыть приличное платье. В Москве, чтобы слиться с большинством жителей, лучше всего было одеться мещанином средней руки. Что я и сделал: купил в магазине подержанного платья соответствующую образу верхнюю одежду. После чего зашел в обувную лавку и приобрел слегка ношенные хромовые сапоги. На всю экипировку ушло около сорока рублей, так что на оставшиеся тридцать я вполне мог продержаться несколько дней.
После магазинов первым делом я полноценно пообедал в чистом трактире. За хлопотами и длинными пешими прогулками прошел целый день. Ноги гудели, хотелось покоя и отдыха, но мне нужно было сходить в ночлежку, вернуть армяк и долг. Об утреннем инциденте со смотрителем Иваном Ивановичем я уже забыл и вспомнил о нем только тогда, когда увидел самого мастодонта. Удивительное дело, как люди рабской ментальности уважают силу и легко относятся к своей чести. Даже признаков неудовольствия не выказал этот мелкий тиран.
Когда я вошел в ночлежку, он сразу не узнал меня и попробовал грозно привстать со своего стула, но когда разглядел, распустился приветливой улыбкой.
– Опять к нам, господин хороший?
– Я на минуту, Евсей вернулся?
– Как же-с, отдыхает. Проходите, будьте благоразумны, мы чистым гостям всегда рады!
Я вошел в клоповник. Там уже собралось большинство его обитателей. Мое появление привлекло внимание, но, узнав давешнего лекаря, возчики продолжили свои занятия, Евсей сидел на своем тряпье возле больного земляка. Я прошел к ним в угол:
– Ну, как Пантелей? – спросил я своего вчерашнего благодетеля.
– Жар вроде как спал, и на вид получше.
– Я принес армяк, – сказал я, передавая ему кроме одежды бутылку водки и пакет с закуской. – Спасибо тебе, вчера ты меня очень выручил.
– Пустое, – смутившись, ответил он, принимая угощение. – Слышал, наших возчиков-то потянули в полицию? Да, брат, неладно получилось.
– Что случилось?
– Душегубами оказались, бабу какую-то хотели убить и ограбить. Околоточный приходил об них расспрашивал. Может, видел их, они возле нас спали?
– Нет, не запомнил. Я утром у рыжего мужика рубль одалживал, сможешь ему передать?
– Понятное дело, а ты что, не останешься с нами магарыч распить? Оставайся. Переночуешь, чего тебе мыкаться на ночь глядя.
Однако даже мысль о ночных зверствах клопов привела меня в содрогание.
– Нет, не смогу, срочные дела. Полечу еще Пантелея и побегу.
– Жаль, очень ты мне по сердцу пришелся.
– Ты мне тоже. Как решу свои дела, надеюсь, еще увидимся.
– Даст Бог…
Желая скорее уйти из этого гнусного помещения на свежий воздух, я присел возле больного крестьянина и принялся за свои пассы. Мужик лежал молча, только благодарно улыбался.
– Ну, вот и все, – сказал я, – но все-таки лучше тебе в больницу лечь.
– Мы уж как-нибудь тут, чего людей зря беспокоить. Спасибо тебе, господин, очень ты меня облегчил.
Мы распрощались, и я вышел наружу. Воздух, пахнущий печным дымом, конским навозом и еще чем-то деревенским, никак не подходящим большому городу, был тих и морозен. Мне предстояло найти себе пристанище, и я направился в сторону Кремля.
«Найду комнату и сразу завалюсь спать», – мечтал я. Дешевых гостиниц в этом районе было много, можно было даже подыскать комнату с пансионом, но я пока не знал, чем займусь в ближайшие дни, и не мог строить планы на будущее. Вчера слишком внезапно кончилось мое обучение и затворничество, я по-прежнему психологически пребывал в средних веках, и новая жизнь с полицией, электричеством, конками и трамваями казалась шумной и суетливой.
За себя я не боялся, В доме Анны Ивановны осталось письмо моего предка в банк, па которому я мог получить любые суммы из накопленного за сто лет состояния. Меня занимало другое – где разыскать моих «нанимателей». Никаких связей с этой организацией, кроме контактов с «древним молодым человеком», теперь то ли раненым, то ли убитым, у меня не было.
– У вас есть свободные номера? – спросил я ночного швейцара, стоящего в дверях постоялого двора.
– Пожалуйте, у нас все есть, – поклонился он и пропустил меня в холл.
Я подошел к стойке и спросил комнату на ночь Пожилой служащий цепким, профессиональным взглядом оценил мои внешние кондиции и, точно определив уровень благосостояния, предложил:
– Комната – два рубля. Пожалуйте паспорт.
– У меня его с собой нет,
– Тогда два с полтиною. Деньги вперед-с.
Я без слова выложил требуемую сумму и получил ключ от номера. Служащий сам проводил меня, подождал, пока я отопру дверь и, кивнув, ушел, Я вошел в небольшую комнату с одной кроватью и столиком у окна, быстро разделся и рухнул в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Ва-банк! – с нескрываемой злостью сказал он, стукая толстой стороной кия в пол. – Я тебе покажу, как нужно играть!
– Пожалуйте, – согласился я, складывая мятые бумажки в одну пачку, – позвольте ваши деньги.
– Ты что, мерзавец, мне, благородному человеку, на слово не веришь!
– Боюсь, что у вас может не оказаться наличности, а я в долг с незнакомыми людьми не играю, – хладнокровно заявил я.
– Вот ты как заговорил! А в полицию не хочешь, паспорт проверить?!
В полицию я не хотел, как и драться с тремя половыми, которые были явно на стороне постоянного клиента, потому согласился:
– Хорошо, сыграем последнюю партию.
Я снял свой теплый крестьянский армяк, под которым была вполне цивильная (если не считать отсутствие под сюртуком рубашки) одежда. Увидев сшитое по фигуре платье, чиновник понял, что ошибся с определением моего социального статуса, и сразу сбавил тон:
– Вы не сомневайтесь, я смогу расплатиться.
Он вынул свое портмоне и поковырялся в его тощих недрах.
– Впрочем, ва-банк все-таки не хватает, давайте сыграем по четвертному?
Забирать у него последнее мне не хотелось, и я предложил другой вариант:
– Сыграем по рублю, если выиграете, то поднимем ставку, а нет, разойдемся по-хорошему. Могу дать вам фору три шара.
Такое унизительное предложение непременно отверг бы любой стоящий игрок, но чиновник от отчаянья согласился и проиграл.
– Что же, ваше счастье, – грустно сказал он, отдавая мне канареечную бумажку. – В другой раз непременно отыграюсь.
От греха подальше я решил в трактире не оставаться, оделся и ушел. Анны Ивановны опять не оказалось дома, и визит откладывался на неопределенное время. Меня это особенно не огорчило, теперь, когда появились какие-то деньги, я мог продержаться и без посторонней помощи.
Первым делом мне нужно был раздобыть приличное платье. В Москве, чтобы слиться с большинством жителей, лучше всего было одеться мещанином средней руки. Что я и сделал: купил в магазине подержанного платья соответствующую образу верхнюю одежду. После чего зашел в обувную лавку и приобрел слегка ношенные хромовые сапоги. На всю экипировку ушло около сорока рублей, так что на оставшиеся тридцать я вполне мог продержаться несколько дней.
После магазинов первым делом я полноценно пообедал в чистом трактире. За хлопотами и длинными пешими прогулками прошел целый день. Ноги гудели, хотелось покоя и отдыха, но мне нужно было сходить в ночлежку, вернуть армяк и долг. Об утреннем инциденте со смотрителем Иваном Ивановичем я уже забыл и вспомнил о нем только тогда, когда увидел самого мастодонта. Удивительное дело, как люди рабской ментальности уважают силу и легко относятся к своей чести. Даже признаков неудовольствия не выказал этот мелкий тиран.
Когда я вошел в ночлежку, он сразу не узнал меня и попробовал грозно привстать со своего стула, но когда разглядел, распустился приветливой улыбкой.
– Опять к нам, господин хороший?
– Я на минуту, Евсей вернулся?
– Как же-с, отдыхает. Проходите, будьте благоразумны, мы чистым гостям всегда рады!
Я вошел в клоповник. Там уже собралось большинство его обитателей. Мое появление привлекло внимание, но, узнав давешнего лекаря, возчики продолжили свои занятия, Евсей сидел на своем тряпье возле больного земляка. Я прошел к ним в угол:
– Ну, как Пантелей? – спросил я своего вчерашнего благодетеля.
– Жар вроде как спал, и на вид получше.
– Я принес армяк, – сказал я, передавая ему кроме одежды бутылку водки и пакет с закуской. – Спасибо тебе, вчера ты меня очень выручил.
– Пустое, – смутившись, ответил он, принимая угощение. – Слышал, наших возчиков-то потянули в полицию? Да, брат, неладно получилось.
– Что случилось?
– Душегубами оказались, бабу какую-то хотели убить и ограбить. Околоточный приходил об них расспрашивал. Может, видел их, они возле нас спали?
– Нет, не запомнил. Я утром у рыжего мужика рубль одалживал, сможешь ему передать?
– Понятное дело, а ты что, не останешься с нами магарыч распить? Оставайся. Переночуешь, чего тебе мыкаться на ночь глядя.
Однако даже мысль о ночных зверствах клопов привела меня в содрогание.
– Нет, не смогу, срочные дела. Полечу еще Пантелея и побегу.
– Жаль, очень ты мне по сердцу пришелся.
– Ты мне тоже. Как решу свои дела, надеюсь, еще увидимся.
– Даст Бог…
Желая скорее уйти из этого гнусного помещения на свежий воздух, я присел возле больного крестьянина и принялся за свои пассы. Мужик лежал молча, только благодарно улыбался.
– Ну, вот и все, – сказал я, – но все-таки лучше тебе в больницу лечь.
– Мы уж как-нибудь тут, чего людей зря беспокоить. Спасибо тебе, господин, очень ты меня облегчил.
Мы распрощались, и я вышел наружу. Воздух, пахнущий печным дымом, конским навозом и еще чем-то деревенским, никак не подходящим большому городу, был тих и морозен. Мне предстояло найти себе пристанище, и я направился в сторону Кремля.
«Найду комнату и сразу завалюсь спать», – мечтал я. Дешевых гостиниц в этом районе было много, можно было даже подыскать комнату с пансионом, но я пока не знал, чем займусь в ближайшие дни, и не мог строить планы на будущее. Вчера слишком внезапно кончилось мое обучение и затворничество, я по-прежнему психологически пребывал в средних веках, и новая жизнь с полицией, электричеством, конками и трамваями казалась шумной и суетливой.
За себя я не боялся, В доме Анны Ивановны осталось письмо моего предка в банк, па которому я мог получить любые суммы из накопленного за сто лет состояния. Меня занимало другое – где разыскать моих «нанимателей». Никаких связей с этой организацией, кроме контактов с «древним молодым человеком», теперь то ли раненым, то ли убитым, у меня не было.
– У вас есть свободные номера? – спросил я ночного швейцара, стоящего в дверях постоялого двора.
– Пожалуйте, у нас все есть, – поклонился он и пропустил меня в холл.
Я подошел к стойке и спросил комнату на ночь Пожилой служащий цепким, профессиональным взглядом оценил мои внешние кондиции и, точно определив уровень благосостояния, предложил:
– Комната – два рубля. Пожалуйте паспорт.
– У меня его с собой нет,
– Тогда два с полтиною. Деньги вперед-с.
Я без слова выложил требуемую сумму и получил ключ от номера. Служащий сам проводил меня, подождал, пока я отопру дверь и, кивнув, ушел, Я вошел в небольшую комнату с одной кроватью и столиком у окна, быстро разделся и рухнул в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79