– Караул, убили! – закричал кто-то из нападавших, кажется, дворник. Всё смешалось в доме Облонских. Теперь кричали все, и громче всех раненый Маралов. Единственный, кто сохранял спокойствие, это стрелок, он тупо застыл на месте, явно не соображая, что произошло.
Терять время было смерти подобно, и я, толкнув раненого генерала в сторону нападающих, одним прыжком подскочил к Марфиному супругу и вырвал у него из руки дымящийся пистолет. Он только ойкнул и не оказал ни малейшего сопротивления.
– А-а-а! Помогите, убили! – продолжал вопить раненый хозяин. – Помогите!
– Теперь все руки вверх! – вклиниваясь в общий хор, приказал я и навел на мужиков кольт. – Бросай лопату, сволочь! – крикнул я дворнику и ткнул в его сторону стволом. Дворник торопливо отбросил свой профессиональный инструмент.
– Молчать! Всех убью! – предупредил я и остальную компанию.
Умирать никто не захотел, потому общий крик тотчас оборвался. Стонал только раненый. Он дурак-дураком стоял посередине зала, прижав руку к боку. Между пальцами сочилась кровь.
– Васька, – горько спросил он стрелка, – за что?
– Я, Трофим Кузьмич, того, я не хотел, сам не знаю, как вышло, – бормотал Василий Иванович трясущимися губами и с ужасом смотрел на патрона. – Это все он, все он, анафема!
– А ну, всем встать к стене! – волевым решением внес я разумную долю руководства в общий хаос и повел дулом своего веского аргумента. На меня смотрели угрюмо и не подчинились. – Я что сказал! – продолжил я, но все остались на своих местах. Я и сам ещё не представлял, что дальше делать с этими клоунами, но раз начал командовать, то было необходимо добиться подчинения.
– Ну, быстро! Сволочи! Перестреляю! – как смог, истерично, завопил я.
Это помогло, народ послушно переместился к стере и выстроился рядком. Генерала взяли под руки и поддерживали лакей с тюремщиком. Только Василий Иванович неприкаянно стоял на прежнем месте, да начинающий приходить в себя палач в кумачовой рубахе нелепо барахтался на полу.
– Иди встань со всеми, – приказал я ревнивому мужу и для наглядности толкнул его стволом кольта. Он, судя по лицу, пребывал в шоковом состоянии и послушно присоединился к товарищам. Теперь все мои противники стояли у «стенки».
Для меня наступил миг истины. Честно говоря, больше всего мне хотелось тихонько отсюда уйти.
– Так, – сказал я, прохаживаясь перед строем, – ну и что мне с вами делать?
– Вы не имеете никакого права! Иван Иванович уже побежал за полицией! – пискнул хозяин.
– Полицией, говоришь? А я, по-твоему, кто? – строго спросил я. Мысль выдать себя за представителя власти пришла сама собой и очень понравилась. – Да я вас всех на каторгу! В арестантские роты! У меня не сметь!
Надо было видеть выражение лиц этой разношерстной компании! Один Маралов приободрился, даже, казалось, на время забыл о своей ране:
– Вы, сударь, не знаете, с кем связались, – объявил он. – Да я лично знаком с самим великим князем Сергеем Александровичем, да вас за такое самоуправство…
– Молчать! Ты на кого телегу катишь, вша тифозная! – закричал я, путая стили и лексики разных времен. – Ты кто такой? Да я тебя в рядовые разжалую! Запорю!
Идея выпороть генерала мне понравилась, но он думал иначе:
– Вы не посмеете, вы не знаете, кто я!
– Так-с, – опять заговорил я, – тогда прошу назвать себя и свой чин!
И здесь, надо сказать, Маралов неожиданно смутился.
– Почему я должен называться? Откуда я знаю, кто вы такой, милостивый государь!
Кажется, неожиданно нашлось самое слабое место во всем этом деле. «Ай, да генерал!» – подумал я.
– Я? Сейчас объясню, – зловеще пообещал я, поднимая с пола плети. – Ты, мерзавец и самозванец, сразу все поймешь! Учти, если соврешь, выпорю как Сидорову козу, и пойдешь в Сибирь за присвоение чужого чина и звания,
Маралов побледнел еще больше, чем от ранения, стоял, с ненавистью глядя мне в лицо.
– Подать его паспорт! – приказал я лакею. Тот потупился, не решаясь отказаться и не зная, как посмотрит хозяин на явное предательство. – За отказ от сотрудничества со следственными органами знаешь, что тебе будет!
– Не нужно паспорта. Я, я, – еле слышно пробормотал генерал, – я коллежский регистратор в отставке, Трофим Кузьмич Маралов.
После страшного признания наступила мертвая тишина. Все, включая дворника, знали, что коллежский регистратор – самый низший чин в табеле о рангах, такая мелочь, можно сказать, что ниже плинтуса.
– Как же так, Трофим Кузьмич! – неожиданно заговорил Василий Иванович, начиная приходить в себя. – Как это, коллежский регистратор? Вы же назывались тайным советником?! Это что же получается, я, титулярный советник, чиновник девятого класса, кланялся какому-то регистратору, я, штабс-капитан-с, кланялся швали четырнадцатого класса?!
– Васька, не забывайся! – взвился было фальшивый генерал.
– Молчать! Коллежский регистратор! Пакостничать заставлял, жену в заточение отправил, мещан сечь принуждал! Вы, ты, ты, обещал меня в статские советники вывести, с его императорским высочеством за один стол посадить! Коллежский регистратор!
– Действительно нехорошо-с, ваше превосходительство, тьфу на тебя, – вступил в разговор тюремщик, – как же-с получается? Уже полгода жалования не вижу-с, чуть что, сразу «в морду, да в морду», а сами-с, пардон-с, червь, грязь. Извольте тотчас расчесться, а то и на съезжую недолго-с, у меня околоточный друг и брат-с!
– Братцы, да вы что! Мы же как родные были! Какие счеты! Со всеми разочтусь, а на тебя, Васька, я в обиде, ты сам меня подбивал…
На что подбивал Маралова Василий Иванович, я узнать не успел. Послышались тяжелые шаги командора, все замерли, и в зал вошел самый натуральный представитель власти в шинели, портупее и при шашке. Из-за его спины выглядывал исчезнувший ранее Иван Иванович.
– Прекратить! – еще не оценив обстановку, приказал полицейский капитан. – Кто дозволил?!
– Господин капитан, я хочу заявить на этого вот господина коллежского регистратора, – закричал Василий Иванович. – Здесь совершилось злостное преступление, убийство, против закона и христианства! Вот и господин тайный агент подтвердят!
– Кого, чего? – ничего не понимая, спросил полицейский офицер. – Какое убийство, какой агент?
Его окружили плотным кольцом и начади объяснять все разом. Я же тихонько положил кольт на ближайший подоконник и направился к выходу. Возле крыльца мерзли, топая для согрева ногами, двое полицейских. Один из них заступил мне дорогу, но я не останавливаясь, строго сказал:
– Что стоите, как истуканы! Бегом к капитану!
– А что случилось?
– Он там арестовал целую шайку разбойников и приказал, чтобы вы помогли.
Полицейские, придерживая шашки, затрусили на помощь начальнику, а я не спеша вышел в открытые ворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79