Джиро вместе со своими родителями. Картинка в его уме была такая четкая, что я тоже мог ее видеть. Мальчик как-то обмяк весь, сгорбился и крепко зажал ладони в коленях. У него потекло из носа, он всхлипывал, заглатывая слезы. — Черт. Черт. Черт.
Я сел на кровать и обнял его.
— Джиро… — Я замолчал, ожидая, пока он успокоится. Через минуту, слегка коснувшись синяка на его щеке, я начал снова: — Вот что значит быть самому по себе да еще ребенку. Я всегда — сколько себя помню — был сам по себе. У меня в детстве дела редко шли лучше.
— Хуже быть не может, — угрюмо сказал Джиро.
— Иногда бывало гораздо хуже.
Мальчик поднял голову. Я отвел взгляд от вопросительно смотрящих на меня глаз.
— Но я ненавижу Харона! Ты не знаешь, какой он…
— Знаю, — вздохнул я, посмотрев на свою перевязанную ладонь. — Никто не говорит, что ты не страдаешь или что у тебя нет причины страдать. Никто не говорит, что ты не чувствуешь себя так одиноко, как никто никогда себя не чувствовал. Харон — ублюдок, и он сотворил с нами обоими такое, чего мы никогда не забудем. — Тут и у меня, и у Джиро всплыл в памяти образ его мамы. — Но ты — Та Минг. И ты еще очень молод. А это значит, что ты, вероятно, получишь все, что хочешь, — раньше или позже. Твоя мама жива, сестра тоже. Харон переживет случившееся. И в один прекрасный день вы снова будете вместе. И ты вырастешь, сам станешь членом правления, а возможно, что и членом Конгресса. Харон уже не будет управлять твоей жизнью. И тогда ты сможешь заставить его заплатить за все, если, конечно, ты именно этого хочешь.
— Но ведь ждать так долго! — Джиро отодвинулся от меня и недовольно-возмущенно распрямил плечи. — Как же мне выдержать такое, годы и годы!
— Как я выдерживал. День за днем.
— Ты — не я! Ерунда какая! Это плохой ответ! — Слепое упрямство отразилось на его лице и в мозгу.
Я потер зудящую щеку. Чего ты от меня хочешь? Если б я имел ответы на все вопросы, ты думаешь, сидел бы я здесь вот так?..
— Послушай, твоя мама сказала, что ты большую часть времени проводишь в школе, верно? Ну вот, значит тебе не придется много времени проводить с Хароном. Ты сможешь это выдержать. В школе у тебя появятся друзья, которых ты будешь уважать, у которых научишься чему-нибудь. Используй это. — Джиро внимательно смотрел на меня, но не произносил ни слова. — Всем рано или поздно приходится брать жизнь под уздцы, чтобы выжить. Просто тебе придется сделать это раньше. И придется разобраться, что для тебя важно, а что — нет, поскольку тебе некому доверить свою жизнь. Кроме тети. Ты можешь доверять тете Элнер.
Джиро наконец услышал меня и с серьезным видом кивнул. Внезапно мне в голову пришла еще одна мысль:
— А как же ребенок?
— Ребенок? — смутившись, переспросил Джиро.
— Твоя мама говорила, что скоро появится ребенок. Ее и Харона. Твой брат. — Джиро на секунду задумался, припоминая. — Он будет нуждаться в тебе. Ты поможешь ему кое-что понять.
Мальчик отвернулся к окну, и я почувствовал, как его мозг снова раскрывается.
Я встал.
— Иди. Тебе бы лучше вернуться домой, пока Харон не обнаружил твое отсутствие, — сказал я, указывая на дверь.
— Кот?..
— Что?
Джиро с трудом выговорил:
— Тебе в детстве когда-нибудь было страшно? И рядом с тобой не было никого, кто позаботился бы о тебе?
— Да. Я боялся все время. Иногда боюсь и сейчас, — ответил я, добросовестно рассматривая выцветший ковер.
Мальчик встал, глянул на руку, точно все еще не веря, что браслет исчез. Шок-унижение-злость-огорчение пронеслись в его голове; теперь он уже ясно осознал, что возвращается домой ни с чем.
— Ты боишься, что скажет Харон, когда узнает о потере кредита?
— Потере чего?
— Твоего наручного модуля.
— Да. Он… — Джиро скорчил гримасу. — А! Мне все равно. Да ну его. Это всего лишь деньги. У нас их много. — Дух противоречия угас в нем. — Но я потерял мою картинку… мою картинку. У меня только одна была.
Джиро беспомощно всплеснул руками и засопел. Голограмма в гобеленовом мешочке пропала вместе с курткой.
— Где тебя ограбили?
— Прямо на выходе со станции.
— Пойдем прогуляемся, — решительно сказал я.
— Но…
— Не волнуйся. Сейчас ты в безопасности. Красть у тебя нечего.
Джиро предложение не понравилось, но он повел меня к месту, где его обокрали. Я обшаривал взглядом расставленные вдоль всей улицы переполненные мусорные контейнеры. Лишь некоторые из них были затянуты пластиком, дожидаясь мусоросборщика.
— Куда он побежал после того, как побил тебя? — Джиро показал. — Пойдем, — сказал я, — проверим хламовники.
— Хламовники?
— Мусорные контейнеры, — пояснил я. — Не у всякого есть домашний утилизатор. Налетчик обязательно избавляется от вещей, которыми не может воспользоваться. Обычно выбрасывает их где-нибудь поблизости.
Джиро оглядел улицу.
— Ты поищи. Я не хочу дотрагиваться до мусора.
— Богатые детки! Нет уж, дотронешься, черт тебя подери! — Я подтолкнул Джиро. — Только ты знаешь, что потерял. Раз тебе так хочется ее вернуть, ты мне поможешь!
Я взглядом заставил мальчишку опустить глаза и подождал, пока в нем не утихло раздражение. Он в замешательстве пожал плечами и кивнул. Когда мы медленно пошли по улице, брезгливость и чувство неловкости начали улетучиваться из него. Он заглядывал в каждый контейнер, осматривал мусорные кучи — с каждым разом тщательнее.
— Вон там! — вдруг заорал Джиро, бросившись вперед. В тени лестницы на серо-зеленом фоне помойной кучи выделялось яркое пятно. Он вытащил оранжевую, по виду дорогую, куртку — его куртку — вытряхнул ее и вывернул карманы. Естественно, они оказались пустыми. Джиро снова забрался в мусорный развал и, с трудом пробираясь между грудами хлама, стал вытаскивать вещи, которые показались ему знакомыми, но, рассмотрев их поближе, бросал обратно в кучи.
— Здесь! — Его голос подпрыгнул на целую октаву. Джиро засмеялся, радостно размахивая голограммой. — Я нашел ее! Мы нашли ее! — Он, спотыкаясь, перешагивая через мусорные ящики, добрался до меня. — Мы сделали это. Не могу поверить! — Мальчик засмеялся снова. — Оу! Спасибо. Спасибо. — Он положил голограмму за пазуху, поближе к сердцу. — Откуда ты узнал, Кот? Что она здесь? Потому что ты псион?
Я усмехнулся.
— Потому что, когда я сам был налетчиком, я всегда так поступал.
Я повернулся и пошел обратно к станции, предоставляя Джиро возможность меня догнать, когда он сможет это сделать.
Он догнал меня и, тяжело дыша, пошел рядом, волоча куртку по земле. Пока мы шли, он, морщась, рассматривал ее. Когда мы проходили мимо очередной мусорной кучи, он швырнул куртку туда.
Я вытянул руку и подхватил ее прежде, чем она успела упасть. Пройдя немного дальше, я отдал куртку какой-то перепачканной девочке в униформе рабочего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Я сел на кровать и обнял его.
— Джиро… — Я замолчал, ожидая, пока он успокоится. Через минуту, слегка коснувшись синяка на его щеке, я начал снова: — Вот что значит быть самому по себе да еще ребенку. Я всегда — сколько себя помню — был сам по себе. У меня в детстве дела редко шли лучше.
— Хуже быть не может, — угрюмо сказал Джиро.
— Иногда бывало гораздо хуже.
Мальчик поднял голову. Я отвел взгляд от вопросительно смотрящих на меня глаз.
— Но я ненавижу Харона! Ты не знаешь, какой он…
— Знаю, — вздохнул я, посмотрев на свою перевязанную ладонь. — Никто не говорит, что ты не страдаешь или что у тебя нет причины страдать. Никто не говорит, что ты не чувствуешь себя так одиноко, как никто никогда себя не чувствовал. Харон — ублюдок, и он сотворил с нами обоими такое, чего мы никогда не забудем. — Тут и у меня, и у Джиро всплыл в памяти образ его мамы. — Но ты — Та Минг. И ты еще очень молод. А это значит, что ты, вероятно, получишь все, что хочешь, — раньше или позже. Твоя мама жива, сестра тоже. Харон переживет случившееся. И в один прекрасный день вы снова будете вместе. И ты вырастешь, сам станешь членом правления, а возможно, что и членом Конгресса. Харон уже не будет управлять твоей жизнью. И тогда ты сможешь заставить его заплатить за все, если, конечно, ты именно этого хочешь.
— Но ведь ждать так долго! — Джиро отодвинулся от меня и недовольно-возмущенно распрямил плечи. — Как же мне выдержать такое, годы и годы!
— Как я выдерживал. День за днем.
— Ты — не я! Ерунда какая! Это плохой ответ! — Слепое упрямство отразилось на его лице и в мозгу.
Я потер зудящую щеку. Чего ты от меня хочешь? Если б я имел ответы на все вопросы, ты думаешь, сидел бы я здесь вот так?..
— Послушай, твоя мама сказала, что ты большую часть времени проводишь в школе, верно? Ну вот, значит тебе не придется много времени проводить с Хароном. Ты сможешь это выдержать. В школе у тебя появятся друзья, которых ты будешь уважать, у которых научишься чему-нибудь. Используй это. — Джиро внимательно смотрел на меня, но не произносил ни слова. — Всем рано или поздно приходится брать жизнь под уздцы, чтобы выжить. Просто тебе придется сделать это раньше. И придется разобраться, что для тебя важно, а что — нет, поскольку тебе некому доверить свою жизнь. Кроме тети. Ты можешь доверять тете Элнер.
Джиро наконец услышал меня и с серьезным видом кивнул. Внезапно мне в голову пришла еще одна мысль:
— А как же ребенок?
— Ребенок? — смутившись, переспросил Джиро.
— Твоя мама говорила, что скоро появится ребенок. Ее и Харона. Твой брат. — Джиро на секунду задумался, припоминая. — Он будет нуждаться в тебе. Ты поможешь ему кое-что понять.
Мальчик отвернулся к окну, и я почувствовал, как его мозг снова раскрывается.
Я встал.
— Иди. Тебе бы лучше вернуться домой, пока Харон не обнаружил твое отсутствие, — сказал я, указывая на дверь.
— Кот?..
— Что?
Джиро с трудом выговорил:
— Тебе в детстве когда-нибудь было страшно? И рядом с тобой не было никого, кто позаботился бы о тебе?
— Да. Я боялся все время. Иногда боюсь и сейчас, — ответил я, добросовестно рассматривая выцветший ковер.
Мальчик встал, глянул на руку, точно все еще не веря, что браслет исчез. Шок-унижение-злость-огорчение пронеслись в его голове; теперь он уже ясно осознал, что возвращается домой ни с чем.
— Ты боишься, что скажет Харон, когда узнает о потере кредита?
— Потере чего?
— Твоего наручного модуля.
— Да. Он… — Джиро скорчил гримасу. — А! Мне все равно. Да ну его. Это всего лишь деньги. У нас их много. — Дух противоречия угас в нем. — Но я потерял мою картинку… мою картинку. У меня только одна была.
Джиро беспомощно всплеснул руками и засопел. Голограмма в гобеленовом мешочке пропала вместе с курткой.
— Где тебя ограбили?
— Прямо на выходе со станции.
— Пойдем прогуляемся, — решительно сказал я.
— Но…
— Не волнуйся. Сейчас ты в безопасности. Красть у тебя нечего.
Джиро предложение не понравилось, но он повел меня к месту, где его обокрали. Я обшаривал взглядом расставленные вдоль всей улицы переполненные мусорные контейнеры. Лишь некоторые из них были затянуты пластиком, дожидаясь мусоросборщика.
— Куда он побежал после того, как побил тебя? — Джиро показал. — Пойдем, — сказал я, — проверим хламовники.
— Хламовники?
— Мусорные контейнеры, — пояснил я. — Не у всякого есть домашний утилизатор. Налетчик обязательно избавляется от вещей, которыми не может воспользоваться. Обычно выбрасывает их где-нибудь поблизости.
Джиро оглядел улицу.
— Ты поищи. Я не хочу дотрагиваться до мусора.
— Богатые детки! Нет уж, дотронешься, черт тебя подери! — Я подтолкнул Джиро. — Только ты знаешь, что потерял. Раз тебе так хочется ее вернуть, ты мне поможешь!
Я взглядом заставил мальчишку опустить глаза и подождал, пока в нем не утихло раздражение. Он в замешательстве пожал плечами и кивнул. Когда мы медленно пошли по улице, брезгливость и чувство неловкости начали улетучиваться из него. Он заглядывал в каждый контейнер, осматривал мусорные кучи — с каждым разом тщательнее.
— Вон там! — вдруг заорал Джиро, бросившись вперед. В тени лестницы на серо-зеленом фоне помойной кучи выделялось яркое пятно. Он вытащил оранжевую, по виду дорогую, куртку — его куртку — вытряхнул ее и вывернул карманы. Естественно, они оказались пустыми. Джиро снова забрался в мусорный развал и, с трудом пробираясь между грудами хлама, стал вытаскивать вещи, которые показались ему знакомыми, но, рассмотрев их поближе, бросал обратно в кучи.
— Здесь! — Его голос подпрыгнул на целую октаву. Джиро засмеялся, радостно размахивая голограммой. — Я нашел ее! Мы нашли ее! — Он, спотыкаясь, перешагивая через мусорные ящики, добрался до меня. — Мы сделали это. Не могу поверить! — Мальчик засмеялся снова. — Оу! Спасибо. Спасибо. — Он положил голограмму за пазуху, поближе к сердцу. — Откуда ты узнал, Кот? Что она здесь? Потому что ты псион?
Я усмехнулся.
— Потому что, когда я сам был налетчиком, я всегда так поступал.
Я повернулся и пошел обратно к станции, предоставляя Джиро возможность меня догнать, когда он сможет это сделать.
Он догнал меня и, тяжело дыша, пошел рядом, волоча куртку по земле. Пока мы шли, он, морщась, рассматривал ее. Когда мы проходили мимо очередной мусорной кучи, он швырнул куртку туда.
Я вытянул руку и подхватил ее прежде, чем она успела упасть. Пройдя немного дальше, я отдал куртку какой-то перепачканной девочке в униформе рабочего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140