С его стороны это был мужественный поступок, и бедный парнишка жестоко пострадал за свои принципы. Сейчас он уединился и не хочет, чтобы его беспокоили. — Я выругался, отыскивая ядовитую улыбку, которая, я знал, скрывалась за его словами. — Естественно, что он не был посвящен во все детали замысла и выступил лишь в роли, так сказать, наживки.
— Мерзкий извращенец, — пробормотал я.
Аргентайн нахмурилась:
— Он покрывает тебя. Берет на себя всю вину. Как ты этого не видишь? Он защищает тебя от уголовного наказания. Знаешь ли ты, в какой заднице ты бы засел, если бы не он?
— Он надувает Харона и набивает себе цену, — устало сказал я, дотрагиваясь до распухшей щеки и вздрагивая от боли. — Пошел он… Пусть делает что хочет. Я свое получил.
— Он мог бы этого и не делать. У него будут большие неприятности. Ты даже допустить не можешь, что он способен на достойный поступок?
— Нет, пока он его не совершит. — Я покачал головой, и комната завертелась у меня перед глазами. Аргентайн отвела взгляд.
— Известно, — говорил Мандрагора, — что Транспорт Центавра выиграл бы в финансовом плане больше, чем все остальные корпорации, поддерживающие дерегуляцию. Вы член этого борта, и все же вы не только дискредитировали Соджонера Страйгера, но и сами проголосовали против дерегуляции. Что заставило вас голосовать в ущерб интересам корпорации?
— Шантаж, — прошептал я так тихо, что даже Аргентайн не услышала.
Дэрик слегка распрямил плечи и стоял, теребя манжету.
— Есть вещи, — с достоинством, какого я не ожидал в нем увидеть, сказал он, — поважнее денег.
— Например его собственная шкура, — ухмыльнулся Мика и поднял бокал. — За тебя, выродок, — сказал он и выпил одним глотком все содержимое. Потом он сел, потянулся и рывком вытащил себя из подушек, загородив своим телом экран. И я не увидел, что сделал Дэрик потом. Мика отлично контролировал каждое свое движение, хотя и пил, не останавливаясь, целый вечер.
Мне еще не доводилось встречать людей, которые, напившись, так хорошо соображали бы и быстро трезвели, как Мика.
— Похоже, он оплатил счет. Думаю, это значит, что Рынку придется сделать то же самое. — Мика передернул плечами, глядя на меня сверху вниз. — Похоже, сегодня в выигрыше все. Но, возможно, Правителю все равно придется послать кого-нибудь слегка пнуть его под зад, — так просто, чтоб он понял, как он счастлив. — Мика улыбнулся, прикидывая, уж не внести ли ему такое предложение. Аргентайн помрачнела, но промолчала. Мика протянул мне руку, и мы скрестили большие пальцы.
— Пока, малыш! Это было настоящее.
Я улыбнулся уголком рта и кивнул. И вдруг меня захватила одна-единственная мысль: попросить у него то, что я клялся не просить больше никогда. Но взгляд Мики и то, что лежало за ним, заморозили слова прямо у меня в горле. Я опустил глаза, напомнив себе, что на пластине еще осталось целых три красных кружка. Я снова поднял голову.
— Спасибо.
Мика показал мне шрам на ладони:
— В любое время, брат.
Вскинув руку в прощальном жесте, я глядел Мике вслед, пока он не вышел из клуба. Повернувшись к Аргентайн, я обнаружил, что она исчезла. Рядом со мной какая-то незнакомка с полосатой кожей и длинным полосатым языком лакала из кувшина сироп. Я съел пару булочек с мясом и залепил анестетиками те места, где сквозь перевязку начинала просачиваться сукровица. Полосатая незнакомка пригласила меня на танец, но я отказался — мне было не до танцев. Улегшись обратно на мягкое ложе, я стал рассматривать проплывающую над пустой сценой бесконечную череду кадров: повторы, интервью, ретроспективные заставки. От неподвижности мое тело онемело.
Пока я слушал Дэрикову исповедь, в клуб вошел Дэрик во плоти. Я чувствовал, как он идет по клубу, как пробирается сквозь толпу к Аргентайн, которая в этот момент остановилась, чтобы снова посмотреть на его изображение.
В мозгу Дэрика, как и всегда, творилось что-то невообразимое. Пройдя через комнату, он остановился позади Аргентайн, наблюдая, как она стоит не шевелясь и пристально смотрит в его голографическое лицо.
Дэрику захотелось обнять Аргентайн, доказать и себе, и ей, что он живой, доказать им обоим, что она все еще его любит… Но он сдержался и лишь слегка дотронулся до нее — просто чтобы она обернулась. Протянув ей переходник, он пробормотал несколько ни к чему не обязывающих фраз.
Аргентайн взяла переходник и вставила его в гнездо. Потом она спросила Дэрика, как у него дела, сказала, что она очень рада, что все закончилось благополучно. Но, произнося эти слова, она чувствовала их гулкую пустоту. Аргентайн рассказала Дэрику о том, как прошел сеанс в Сети, а затем, как будто не сдержавшись, — о том, что испытала за этот час она… Руки ее вытянулись вперед, как у лунатика, и стали ощупывать воздух. Вот они коснулись его груди… скользнули вниз и обвились вокруг его талии. И уже не было для нее пути назад, когда его ладони легли ей на плечи, а мысли Дэрика проникли в те потайные глубины внутри нее, где все эти долгие, бесконечные дни пряталась боль.
Я бросил наблюдать за ними, бросил чувствовать. Я не понимал, кто вызывает во мне большее отвращение и почему я не удивился увиденному.
Оглядывая сцену и голографические картинки на ней, я поджидал Дэрика, зная, что он обязательно подойдет.
Наконец он пришел, и самодовольная ухмылка сползла с его лица, как только я поднял голову. Увидев мое лицо, Дэрик вздрогнул.
— Смойтесь, — приказал он сидящим вокруг меня людям. Они послушно ушли. Дэрик сел и, превратившись в саму серьезность, спросил:
— Теперь ты удовлетворен?
— Ты выполнил свою часть, — выдавил я из себя.
— А что насчет Черного рынка? Они видели? Они тоже удовлетворены? Получил я свою жизнь назад?
Я пожал плечами, и у меня заболели все мускулы — и спины, и груди.
— Ну? — нетерпеливо спросил он.
— Да. На этот раз.
Дэрик кивнул, но продолжал смотреть на меня, напряженно прищурившись:
— И ты будешь держать рот закрытым? — Я нахмурился, трогая разорванную губу. — Я защищаю тебя! Я беру на себя вину за все, что произошло, а ты — чистенький! Но, Бог свидетель, должно же это стоить хотя бы нескольких приличных ушибов и синяков! Ну хорошо, я разозлился, хотел увидеть твои страдания — ведь и ты меня заставлял страдать. Признаюсь. Но я не хотел, чтобы это заходило так далеко. Думал, что могу его контролировать. Я не думал, что он будет… Он всегда останавливался до того… — Дэрик наконец признался — мне и самому себе, — что он был так же бессилен остановить Страйгера, как и я. Он опустил голову, вспоминая, как он испугался, поняв, что Страйгер вырвался из-под контроля.
Я пожалел, что на этот раз Дэрик не лгал. Я отвел взгляд, а он старался заглянуть мне в глаза и понять, что у меня на уме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Мерзкий извращенец, — пробормотал я.
Аргентайн нахмурилась:
— Он покрывает тебя. Берет на себя всю вину. Как ты этого не видишь? Он защищает тебя от уголовного наказания. Знаешь ли ты, в какой заднице ты бы засел, если бы не он?
— Он надувает Харона и набивает себе цену, — устало сказал я, дотрагиваясь до распухшей щеки и вздрагивая от боли. — Пошел он… Пусть делает что хочет. Я свое получил.
— Он мог бы этого и не делать. У него будут большие неприятности. Ты даже допустить не можешь, что он способен на достойный поступок?
— Нет, пока он его не совершит. — Я покачал головой, и комната завертелась у меня перед глазами. Аргентайн отвела взгляд.
— Известно, — говорил Мандрагора, — что Транспорт Центавра выиграл бы в финансовом плане больше, чем все остальные корпорации, поддерживающие дерегуляцию. Вы член этого борта, и все же вы не только дискредитировали Соджонера Страйгера, но и сами проголосовали против дерегуляции. Что заставило вас голосовать в ущерб интересам корпорации?
— Шантаж, — прошептал я так тихо, что даже Аргентайн не услышала.
Дэрик слегка распрямил плечи и стоял, теребя манжету.
— Есть вещи, — с достоинством, какого я не ожидал в нем увидеть, сказал он, — поважнее денег.
— Например его собственная шкура, — ухмыльнулся Мика и поднял бокал. — За тебя, выродок, — сказал он и выпил одним глотком все содержимое. Потом он сел, потянулся и рывком вытащил себя из подушек, загородив своим телом экран. И я не увидел, что сделал Дэрик потом. Мика отлично контролировал каждое свое движение, хотя и пил, не останавливаясь, целый вечер.
Мне еще не доводилось встречать людей, которые, напившись, так хорошо соображали бы и быстро трезвели, как Мика.
— Похоже, он оплатил счет. Думаю, это значит, что Рынку придется сделать то же самое. — Мика передернул плечами, глядя на меня сверху вниз. — Похоже, сегодня в выигрыше все. Но, возможно, Правителю все равно придется послать кого-нибудь слегка пнуть его под зад, — так просто, чтоб он понял, как он счастлив. — Мика улыбнулся, прикидывая, уж не внести ли ему такое предложение. Аргентайн помрачнела, но промолчала. Мика протянул мне руку, и мы скрестили большие пальцы.
— Пока, малыш! Это было настоящее.
Я улыбнулся уголком рта и кивнул. И вдруг меня захватила одна-единственная мысль: попросить у него то, что я клялся не просить больше никогда. Но взгляд Мики и то, что лежало за ним, заморозили слова прямо у меня в горле. Я опустил глаза, напомнив себе, что на пластине еще осталось целых три красных кружка. Я снова поднял голову.
— Спасибо.
Мика показал мне шрам на ладони:
— В любое время, брат.
Вскинув руку в прощальном жесте, я глядел Мике вслед, пока он не вышел из клуба. Повернувшись к Аргентайн, я обнаружил, что она исчезла. Рядом со мной какая-то незнакомка с полосатой кожей и длинным полосатым языком лакала из кувшина сироп. Я съел пару булочек с мясом и залепил анестетиками те места, где сквозь перевязку начинала просачиваться сукровица. Полосатая незнакомка пригласила меня на танец, но я отказался — мне было не до танцев. Улегшись обратно на мягкое ложе, я стал рассматривать проплывающую над пустой сценой бесконечную череду кадров: повторы, интервью, ретроспективные заставки. От неподвижности мое тело онемело.
Пока я слушал Дэрикову исповедь, в клуб вошел Дэрик во плоти. Я чувствовал, как он идет по клубу, как пробирается сквозь толпу к Аргентайн, которая в этот момент остановилась, чтобы снова посмотреть на его изображение.
В мозгу Дэрика, как и всегда, творилось что-то невообразимое. Пройдя через комнату, он остановился позади Аргентайн, наблюдая, как она стоит не шевелясь и пристально смотрит в его голографическое лицо.
Дэрику захотелось обнять Аргентайн, доказать и себе, и ей, что он живой, доказать им обоим, что она все еще его любит… Но он сдержался и лишь слегка дотронулся до нее — просто чтобы она обернулась. Протянув ей переходник, он пробормотал несколько ни к чему не обязывающих фраз.
Аргентайн взяла переходник и вставила его в гнездо. Потом она спросила Дэрика, как у него дела, сказала, что она очень рада, что все закончилось благополучно. Но, произнося эти слова, она чувствовала их гулкую пустоту. Аргентайн рассказала Дэрику о том, как прошел сеанс в Сети, а затем, как будто не сдержавшись, — о том, что испытала за этот час она… Руки ее вытянулись вперед, как у лунатика, и стали ощупывать воздух. Вот они коснулись его груди… скользнули вниз и обвились вокруг его талии. И уже не было для нее пути назад, когда его ладони легли ей на плечи, а мысли Дэрика проникли в те потайные глубины внутри нее, где все эти долгие, бесконечные дни пряталась боль.
Я бросил наблюдать за ними, бросил чувствовать. Я не понимал, кто вызывает во мне большее отвращение и почему я не удивился увиденному.
Оглядывая сцену и голографические картинки на ней, я поджидал Дэрика, зная, что он обязательно подойдет.
Наконец он пришел, и самодовольная ухмылка сползла с его лица, как только я поднял голову. Увидев мое лицо, Дэрик вздрогнул.
— Смойтесь, — приказал он сидящим вокруг меня людям. Они послушно ушли. Дэрик сел и, превратившись в саму серьезность, спросил:
— Теперь ты удовлетворен?
— Ты выполнил свою часть, — выдавил я из себя.
— А что насчет Черного рынка? Они видели? Они тоже удовлетворены? Получил я свою жизнь назад?
Я пожал плечами, и у меня заболели все мускулы — и спины, и груди.
— Ну? — нетерпеливо спросил он.
— Да. На этот раз.
Дэрик кивнул, но продолжал смотреть на меня, напряженно прищурившись:
— И ты будешь держать рот закрытым? — Я нахмурился, трогая разорванную губу. — Я защищаю тебя! Я беру на себя вину за все, что произошло, а ты — чистенький! Но, Бог свидетель, должно же это стоить хотя бы нескольких приличных ушибов и синяков! Ну хорошо, я разозлился, хотел увидеть твои страдания — ведь и ты меня заставлял страдать. Признаюсь. Но я не хотел, чтобы это заходило так далеко. Думал, что могу его контролировать. Я не думал, что он будет… Он всегда останавливался до того… — Дэрик наконец признался — мне и самому себе, — что он был так же бессилен остановить Страйгера, как и я. Он опустил голову, вспоминая, как он испугался, поняв, что Страйгер вырвался из-под контроля.
Я пожалел, что на этот раз Дэрик не лгал. Я отвел взгляд, а он старался заглянуть мне в глаза и понять, что у меня на уме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140