с красивым мужчиной в серебристом вечернем костюме, на котором сияла огромная, похожая на глаз рубиновая пуговица. На вид ему было лет тридцать пять, но я знал, что он гораздо старше: это был отец Джули.
— Джентльмен Харон Та Минг, — сказала Элнер, — это мой новый помощник…
— Да, — холодно кивнул отец Джули, — я уже знаю.
Он знал: он знал, кто я такой. Дружок Джули, выродок. Харон Та Минг возглавлял правление Центавра; один из тех, кто нанял меня.
— Делай то, что тебе говорят. И ничего больше. И будешь в порядке, парень, — улыбаясь, сказал он. Улыбка никак не соответствовала его словам.
Я отвернулся, вцепившись в лацканы куртки. Где-то должен быть выход отсюда…
— Ты меня понимаешь?.. — Я не ответил и вдруг почувствовал, как что-то сжало мое плечо. Его рука. Нет, это только выглядело, как рука. Затянутая в перчатку из человеческой кожи, это была лапа напичканного электроникой робота. Почти робота. Твердолобого. Лапа сжала плечо сильнее. Я вздрогнул от боли.
— Да, сэр, — с усилием выговорил я. Потер плечо. — Она вас таким и описывала. Сэр.
— Кто? — Он бросил взгляд на Элнер.
— Джули.
Он воззрился на меня. Я не стал отводить глаз. Лицо Харона побагровело. Но он повернулся и ушел, больше ничего не сказав.
— Не пытайтесь играть с ним в эти игры, — сказала Джордан, — вы проиграете.
— Какие игры? — спросил я, поскольку не играл.
— И со мной тоже, — оборвала меня Джордан. Элнер лишь посмотрела на меня, думая то, чего мне слышать не хотелось.
Я повернулся и, налетев на стол, заставленный всякой всячиной, опрокинул хрустальный бокал с вином себе на штаны. Я выругался; кто-то нахмурился, кто-то засмеялся. Я старался притвориться, что ничего не произошло и не происходит, что я просто хочу есть. За всю свою жизнь я никогда не видел так много еды. Так много да еще такой странной — я не мог узнать ни одного блюда.
Я машинально потянулся за чем-то и услышал за спиной шепот Джордан: «Свинья!» Меня вдруг затошнило от вида и запаха наваленной на столе еды, как будто я сунул нос в помойку. Я шагнул от стола. Остальные гости не проявляли к еде никакого интереса. Я сказал себе, что скоро все должно кончиться…
Откуда-то из глубины комнаты раздался звонок дворецкого.
— Наконец-то! — облегченно вздохнула Элнер так, словно ждала звонка сто лет. — Обед.
Я открыл было рот, но промолчал. Толпа подалась к столу, вытолкнув нас в середину комнаты. Элнер с любопытством глядела на меня.
— У вас такой вид, точно вы рассчитывали быть главным блюдом, — прошептала она. — Не унывайте! Еда вкусная.
Я состроил рожу, надеясь, что она сойдет за улыбку.
— Тетушка! — Джиро и Талита вернулись, ведя за собой высокую черноволосую женщину.
Джули! — чуть не вырвалось у меня. Это не была Джули: я коснулся незнакомого мозга. И лицо другое — теперь я смог разглядеть его. Женщина обладала какой-то особенной, мягкой красотой: не такие резкие, как у Джули, черты лица, плавные линии тела. И в ее глазах не стояла боль — боль, которую Джули постоянно носила с собой. Но сходство все же поразительное; я почувствовал комок в горле.
— Мама разрешила остаться с тобой! — триумфально кричал Джиро. — Решено!
Харон Та Минг с недовольным видом шел за ними, глядя женщине в спину.
Женщина сделала быстрый незаметный жест рукой, спрашивая о чем-то Элнер. Старый город тоже имел свои условные знаки, но этот был мне не знаком. Я не мог прочесть его.
Элнер улыбнулась, глядя на детей с радостью и обожанием.
— Конечно, — тихо проговорила она. — Ты же знаешь — я всегда тебе рада, Ласуль.
— Это моя мама, — сказала Талита, вдруг обращаясь ко мне, и ухватилась за мамину руку.
Я все еще таращился на Ласуль, но сумел кивнуть в ответ.
— А у нас скоро будет маленький братик! — не унималась Талита. — Он будет похож на меня.
Я машинально оглядел фигуру Ласуль. Она была одета в облегающий костюм, блестевший, как лунный камень, и было незаметно, что она беременна.
Она поймала мой взгляд и улыбнулась:
— В пробирке. Никто больше с этим не возится…
Я поспешно отвернулся и встретил жесткий взгляд Харона. Отвернулся от него тоже. Черт возьми, на кого здесь ни посмотри — все плохо.
— Я имею в виду беременность, конечно, — Ласуль мелодично рассмеялась, и я не мог не повернуться к ней.
— А вовсе не секс, — пришел на подмогу Джиро. — Мама любит секс. Ведь любишь?
— Джиро! — пробормотала она, бледнея. Я думал, она покраснеет. — Что я с тобой сделаю?..
— Подарите маленькую сестричку, — предположил я; Джордан выдернула меня из их круга, точно я был больным и заразным.
Обернувшись, я увидел, как Харонова лапа схватила Джиро за руку. Мальчик прикусил губу, но не издал ни звука. Я отвернулся.
Какой-то человек наблюдал за нами и криво улыбался. Дэрик, брат Джули. Он только что вошел. Среди богатых вечерних нарядов выделялся его простой деловой костюм. С ним была какая-то женщина — его женщина — судя по тому, как Дэрик держался с ней. Я застыл, глядя на нее во все глаза: если вечерние наряды выглядели по сравнению с костюмом Дэрика завтрашним днем, то по сравнению с ее одеянием они выглядели вчерашним.
Она была экзотическим существом: светящаяся серебряная кожа, вал серебряно-белых волос, волной взметнувшийся над глазами цвета меди, опускался почти до половины спины. Даже ногти были серебряные. Что-то голо-графическое, неопределенной формы и цвета, струилось, переливалось вокруг ее тела, обнажая и одновременно скрывая его… Она двигалась в легком облачке смеха, заставляя окружающих глазеть на нее и перешептываться; ловить на себе взгляды, слышать клятвы, ругательства, сплетни — вот чего она хотела от жизни. Интересно, что она делает здесь, и на кой сдался ей Дэрик?
— Бог мой, вот так штучка! — сказал я и понял, что произнес это вслух, когда Элнер обернулась и вопросительно на меня посмотрела. Я почувствовал, как пружина внутри меня сжалась сильнее: здесь, среди этих людей, я ни на секунду не мог позволить себе не думать о том, что говорю и делаю.
— Ее зовут Аргентайн, — опередила мой вопрос Элнер, — … компаньонка Дэрика. Она артистка, играет мистерии, кажется. — В голосе Элнер звучало скорее восхищение, чем неодобрение.
Усилием воли я перевел взгляд с Аргентайн на Дэрика. Он наблюдал за нами с той же кривой ухмылкой, оценивая нашу реакцию, и удивленно поднял брови, встретившись со мной взглядом. Я отвел глаза.
Не успел я еще задать и парочки идиотских вопросов, как они уже ушли. Я оказался у стола и сел. Джордан расположилась слева от меня, Элнер — справа. Передо мной на большой тарелке под прозрачной куполообразной крышкой дымилось что-то похожее на хлеб, фрукты и грибы вместе взятые. Оно было разложено в тарелки поменьше, напоминавшие планеты, вращающиеся вокруг солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Джентльмен Харон Та Минг, — сказала Элнер, — это мой новый помощник…
— Да, — холодно кивнул отец Джули, — я уже знаю.
Он знал: он знал, кто я такой. Дружок Джули, выродок. Харон Та Минг возглавлял правление Центавра; один из тех, кто нанял меня.
— Делай то, что тебе говорят. И ничего больше. И будешь в порядке, парень, — улыбаясь, сказал он. Улыбка никак не соответствовала его словам.
Я отвернулся, вцепившись в лацканы куртки. Где-то должен быть выход отсюда…
— Ты меня понимаешь?.. — Я не ответил и вдруг почувствовал, как что-то сжало мое плечо. Его рука. Нет, это только выглядело, как рука. Затянутая в перчатку из человеческой кожи, это была лапа напичканного электроникой робота. Почти робота. Твердолобого. Лапа сжала плечо сильнее. Я вздрогнул от боли.
— Да, сэр, — с усилием выговорил я. Потер плечо. — Она вас таким и описывала. Сэр.
— Кто? — Он бросил взгляд на Элнер.
— Джули.
Он воззрился на меня. Я не стал отводить глаз. Лицо Харона побагровело. Но он повернулся и ушел, больше ничего не сказав.
— Не пытайтесь играть с ним в эти игры, — сказала Джордан, — вы проиграете.
— Какие игры? — спросил я, поскольку не играл.
— И со мной тоже, — оборвала меня Джордан. Элнер лишь посмотрела на меня, думая то, чего мне слышать не хотелось.
Я повернулся и, налетев на стол, заставленный всякой всячиной, опрокинул хрустальный бокал с вином себе на штаны. Я выругался; кто-то нахмурился, кто-то засмеялся. Я старался притвориться, что ничего не произошло и не происходит, что я просто хочу есть. За всю свою жизнь я никогда не видел так много еды. Так много да еще такой странной — я не мог узнать ни одного блюда.
Я машинально потянулся за чем-то и услышал за спиной шепот Джордан: «Свинья!» Меня вдруг затошнило от вида и запаха наваленной на столе еды, как будто я сунул нос в помойку. Я шагнул от стола. Остальные гости не проявляли к еде никакого интереса. Я сказал себе, что скоро все должно кончиться…
Откуда-то из глубины комнаты раздался звонок дворецкого.
— Наконец-то! — облегченно вздохнула Элнер так, словно ждала звонка сто лет. — Обед.
Я открыл было рот, но промолчал. Толпа подалась к столу, вытолкнув нас в середину комнаты. Элнер с любопытством глядела на меня.
— У вас такой вид, точно вы рассчитывали быть главным блюдом, — прошептала она. — Не унывайте! Еда вкусная.
Я состроил рожу, надеясь, что она сойдет за улыбку.
— Тетушка! — Джиро и Талита вернулись, ведя за собой высокую черноволосую женщину.
Джули! — чуть не вырвалось у меня. Это не была Джули: я коснулся незнакомого мозга. И лицо другое — теперь я смог разглядеть его. Женщина обладала какой-то особенной, мягкой красотой: не такие резкие, как у Джули, черты лица, плавные линии тела. И в ее глазах не стояла боль — боль, которую Джули постоянно носила с собой. Но сходство все же поразительное; я почувствовал комок в горле.
— Мама разрешила остаться с тобой! — триумфально кричал Джиро. — Решено!
Харон Та Минг с недовольным видом шел за ними, глядя женщине в спину.
Женщина сделала быстрый незаметный жест рукой, спрашивая о чем-то Элнер. Старый город тоже имел свои условные знаки, но этот был мне не знаком. Я не мог прочесть его.
Элнер улыбнулась, глядя на детей с радостью и обожанием.
— Конечно, — тихо проговорила она. — Ты же знаешь — я всегда тебе рада, Ласуль.
— Это моя мама, — сказала Талита, вдруг обращаясь ко мне, и ухватилась за мамину руку.
Я все еще таращился на Ласуль, но сумел кивнуть в ответ.
— А у нас скоро будет маленький братик! — не унималась Талита. — Он будет похож на меня.
Я машинально оглядел фигуру Ласуль. Она была одета в облегающий костюм, блестевший, как лунный камень, и было незаметно, что она беременна.
Она поймала мой взгляд и улыбнулась:
— В пробирке. Никто больше с этим не возится…
Я поспешно отвернулся и встретил жесткий взгляд Харона. Отвернулся от него тоже. Черт возьми, на кого здесь ни посмотри — все плохо.
— Я имею в виду беременность, конечно, — Ласуль мелодично рассмеялась, и я не мог не повернуться к ней.
— А вовсе не секс, — пришел на подмогу Джиро. — Мама любит секс. Ведь любишь?
— Джиро! — пробормотала она, бледнея. Я думал, она покраснеет. — Что я с тобой сделаю?..
— Подарите маленькую сестричку, — предположил я; Джордан выдернула меня из их круга, точно я был больным и заразным.
Обернувшись, я увидел, как Харонова лапа схватила Джиро за руку. Мальчик прикусил губу, но не издал ни звука. Я отвернулся.
Какой-то человек наблюдал за нами и криво улыбался. Дэрик, брат Джули. Он только что вошел. Среди богатых вечерних нарядов выделялся его простой деловой костюм. С ним была какая-то женщина — его женщина — судя по тому, как Дэрик держался с ней. Я застыл, глядя на нее во все глаза: если вечерние наряды выглядели по сравнению с костюмом Дэрика завтрашним днем, то по сравнению с ее одеянием они выглядели вчерашним.
Она была экзотическим существом: светящаяся серебряная кожа, вал серебряно-белых волос, волной взметнувшийся над глазами цвета меди, опускался почти до половины спины. Даже ногти были серебряные. Что-то голо-графическое, неопределенной формы и цвета, струилось, переливалось вокруг ее тела, обнажая и одновременно скрывая его… Она двигалась в легком облачке смеха, заставляя окружающих глазеть на нее и перешептываться; ловить на себе взгляды, слышать клятвы, ругательства, сплетни — вот чего она хотела от жизни. Интересно, что она делает здесь, и на кой сдался ей Дэрик?
— Бог мой, вот так штучка! — сказал я и понял, что произнес это вслух, когда Элнер обернулась и вопросительно на меня посмотрела. Я почувствовал, как пружина внутри меня сжалась сильнее: здесь, среди этих людей, я ни на секунду не мог позволить себе не думать о том, что говорю и делаю.
— Ее зовут Аргентайн, — опередила мой вопрос Элнер, — … компаньонка Дэрика. Она артистка, играет мистерии, кажется. — В голосе Элнер звучало скорее восхищение, чем неодобрение.
Усилием воли я перевел взгляд с Аргентайн на Дэрика. Он наблюдал за нами с той же кривой ухмылкой, оценивая нашу реакцию, и удивленно поднял брови, встретившись со мной взглядом. Я отвел глаза.
Не успел я еще задать и парочки идиотских вопросов, как они уже ушли. Я оказался у стола и сел. Джордан расположилась слева от меня, Элнер — справа. Передо мной на большой тарелке под прозрачной куполообразной крышкой дымилось что-то похожее на хлеб, фрукты и грибы вместе взятые. Оно было разложено в тарелки поменьше, напоминавшие планеты, вращающиеся вокруг солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140