Если бы не ее соседка по комнате, Олимпия Станислопулос, Лаки возненавидела бы свое новое пристанище. Девизом Олимпии было: «К чертям школу. Давай удерем и хорошенько повеселимся». А Лаки и не спорила. Они подчинялись правилу, согласно которому в 9.30 вечера полагалось выключать свет. А в 9.35 Лаки и Олимпия уже вылезали через окно. До ближайшей деревни они доезжали всего за десять минут, а там ждали мальчики, выпивка и вообще развлечения. Уже через два семестра их обеих исключили.
Джино приехал за своей непокорной дочкой. На его лице застыла маска ярости. Они вернулись в Нью-Йорк, а вскоре он устроил ее в еще более суровую школу в Коннектикуте. Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы связаться с томившейся в парижской неволе Олимпией, и они вдвоем задумали побег. С помощью пары кредитных карточек она сумела прилететь во Францию, где ее встретила подружка. А потом - бешеная поездка на белом «мерседесе» на юг Франции, где они проникли на виллу тетушки Олимпии. Приятно вспомнить. Даже несмотря на то, что вскоре Олимпия привезла своего приятеля - «жулика Уорриса», как втихомолку окрестила его Лаки.
Гораздо менее приятные воспоминания оставил приезд их отцов, когда они наконец явились, чтобы забрать своих дочек. Джино Сантанджело и Димитрий Станислопулос. А потом - назад в особняк в Бель Эйр. Дарио там не оказалось. Его тоже пристроили в какую-то школу.
Временами она ненавидела своего отца отчаянной, ослепляющей ненавистью, которая выжигала ей душу. Временами она любила его больше всего на свете. И всегда надеялась, что ушедшая близость вернется вновь. Как ей не хватало его внимания! Но он отгородился непроницаемой стеной отчуждения, и за этой стеной не находилось места для нее.
Когда Лаки исполнилось шестнадцать лет, к ее удивлению, он привез ее в Лас-Вегас. По прибытии на место он отправил ее к парикмахеру, купил ей роскошное платье и подарил великолепные бриллиантовые сережки. Потом Джино объявил, что она должна вместе с ним присутствовать на важном благотворительном вечере, который он устраивал в честь миссис Петер Ричмонд - жены сенатора Ричмонда. Лаки пришла в восторг. Наконец-то их отношения сдвинулись с мертвой точки. Но за обедом Джино сбагрил ее задругой столик, по соседству с Крейвеном, заторможенным сынком миссис Ричмонд, и за весь вечер ни разу не обратил на нее внимания.
Улучив момент, она улизнула, переоделась в джинсы и отправилась погулять по Стрэнду. Кончилось все тем, что ей пришлось отбиваться от какого-то пьяницы на автомобильной стоянке.
Когда Лаки вернулась домой в три ночи, в испачканной и порванной одежде, Джино не спал.
Он не стал тратить времени на предисловия. Она - маленькая потаскуха, которой больше ничего в жизни не надо. Поэтому он выдает ее замуж - и кончен разговор.
Если же ей что-то не нравится...
Вот и все.
За весь вечер Джино ни разу не вспомнил о Сьюзан Мартино. Да и момента подходящего не представилось, чтобы рассказать Лаки. Поэтому он испытал немалое потрясение, когда Сьюзан вошла в ресторан в сопровождении какого-то мужчины, улыбнулась, помахала ручкой и уселась за соседний столик.
- Кто это? - поинтересовалась Лаки.
- Ну... - он замялся. Может, ей уже рассказали? - Разве ты не знакома с вдовой Тини Мартино?
- Да я не о женщине, - небрежно бросила Лаки. - Тот старик, что с нею, кого-то он мне напоминает.
Джино прищурился. Его глаза начинали сдавать, но гордость не позволяла ему согласиться на очки.
- Действительно, - признал он. - Кажется, я его где-то видел.
Он начал потихоньку закипать. Незнакомец был высокого роста, блистал изысканными манерами, благородной сединой, и только внушительный нос не позволял назвать его абсолютно красивым. И этот сукин сын уселся рядом со Сьюзан!
Джино нахмурился.
У нее не может быть с ним ничего общего!
А впрочем, почему?
Совсем раскалившись, Джино подозвал метрдотеля.
- Кто сидит за тем столиком? - рявкнул он.
- Гости мистера Трайнера.
- А где ваш чертов мистер Трайнер?
- Как раз идет сюда, мистер Сантанджело, - объявил метрдотель и с облегчением удалился.
- Что случилось, - спокойно спросила Лаки, привыкшая к вспыльчивости своего темпераментного отца. - Нежеланный гость?
- Скоро узнаем, - мрачно отозвался Джино. - Эй, Матт, пойди-ка сюда, - заорал он, не обращая ни малейшего внимания на остальных посетителей, которые оборачивались в недоумении.
Матт Трайнер устремился к ним, весь расплывшись в улыбке. Огонь свечей отражался в его серебряных волосах.
- Лаки! С возвращением! Ты выглядишь прекрасно. Джино, привет. Очень рад.
- Что за жопа приперлась вместе со Сьюзан Мартино?
Матт Трайнер быстро-быстро заморгал, пытаясь сообразить, в чем его ошибка. До него доходили слухи о Джино Сантанджело и Сьюзан Мартино, но он не предполагал, что там что-то серьезное. Так почему же Джино орет, как обманутый любовник?
- Сьюзан ни с кем не пришла, - пустился он в лихорадочные объяснения. - Я думал, ей скучно одной, и пригласил пообедать со мной и моими друзьями.
После небольшой паузы он с печальным видом выложил главный козырь:
- Тини мне был как брат.
Джино не смягчился.
- Кто этот хрен? - прорычал он.
- Я, кажется, чего-то не понимаю, - вмешалась Лаки.
- Если бы я мог предположить, что ты так расстроишься... - извиняющимся тоном начал Матт.
- Кто это расстроился?! - взревел Джино и встал.
- Димитрий Станислопулос, - заторопился Матт. - Он приехал сегодня вечером, чтобы присутствовать на обеде в честь Франчески Ферн. Мы поселили его в лучший номер - бесплатно. Обычно он останавливается в отеле «Сэндс» и там же играет в казино - и проигрывает, понимаете? Но месяц назад я встретился с ним в Монте-Карло и сумел убедить, что «Маджириано» придется ему больше по душе. У этого мужика денег больше, чем у Онассиса. И он любит играть в баккара.
- Ну, конечно, - воскликнула Лаки. - Отец Олимпии. Неудивительно, что его лицо показалось мне знакомым.
- Какой Олимпии? - тупо переспросил Джино.
- Неужели не помнишь? - возбужденно затараторила она. - Моя лучшая подруга по школе, мы еще удрали на юг Франции, а ты и Димитрий нас нашли. Да, это он. Уж его-то лицо я никогда не забуду.
Джино отмахнулся. Сейчас ему было не до воспоминаний.
- Матт, - сказал он коротко. - Вы пересядете к нам.
В его словах прозвучало не приглашение, а приказ.
- Мы будем очень рады, - добродушно отозвался Матт, хотя на самом деле его глубоко оскорбило то, что с ним обращаются как с прислугой. Но ничего не попишешь, Джино Сантанджело - сила, а против силы не попрешь. - Моя дама придет с минуты на минуту вместе с девушкой для Димитрия. Ты нас всех приглашаешь?
- Конечно. Тащи Сьюзан и этого, как его там, прямо сейчас, а остальные пускай подходят попозже.
- Прекрасная мысль, - одобрил Матт, подумав про себя, что мысль - хуже некуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
Джино приехал за своей непокорной дочкой. На его лице застыла маска ярости. Они вернулись в Нью-Йорк, а вскоре он устроил ее в еще более суровую школу в Коннектикуте. Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы связаться с томившейся в парижской неволе Олимпией, и они вдвоем задумали побег. С помощью пары кредитных карточек она сумела прилететь во Францию, где ее встретила подружка. А потом - бешеная поездка на белом «мерседесе» на юг Франции, где они проникли на виллу тетушки Олимпии. Приятно вспомнить. Даже несмотря на то, что вскоре Олимпия привезла своего приятеля - «жулика Уорриса», как втихомолку окрестила его Лаки.
Гораздо менее приятные воспоминания оставил приезд их отцов, когда они наконец явились, чтобы забрать своих дочек. Джино Сантанджело и Димитрий Станислопулос. А потом - назад в особняк в Бель Эйр. Дарио там не оказалось. Его тоже пристроили в какую-то школу.
Временами она ненавидела своего отца отчаянной, ослепляющей ненавистью, которая выжигала ей душу. Временами она любила его больше всего на свете. И всегда надеялась, что ушедшая близость вернется вновь. Как ей не хватало его внимания! Но он отгородился непроницаемой стеной отчуждения, и за этой стеной не находилось места для нее.
Когда Лаки исполнилось шестнадцать лет, к ее удивлению, он привез ее в Лас-Вегас. По прибытии на место он отправил ее к парикмахеру, купил ей роскошное платье и подарил великолепные бриллиантовые сережки. Потом Джино объявил, что она должна вместе с ним присутствовать на важном благотворительном вечере, который он устраивал в честь миссис Петер Ричмонд - жены сенатора Ричмонда. Лаки пришла в восторг. Наконец-то их отношения сдвинулись с мертвой точки. Но за обедом Джино сбагрил ее задругой столик, по соседству с Крейвеном, заторможенным сынком миссис Ричмонд, и за весь вечер ни разу не обратил на нее внимания.
Улучив момент, она улизнула, переоделась в джинсы и отправилась погулять по Стрэнду. Кончилось все тем, что ей пришлось отбиваться от какого-то пьяницы на автомобильной стоянке.
Когда Лаки вернулась домой в три ночи, в испачканной и порванной одежде, Джино не спал.
Он не стал тратить времени на предисловия. Она - маленькая потаскуха, которой больше ничего в жизни не надо. Поэтому он выдает ее замуж - и кончен разговор.
Если же ей что-то не нравится...
Вот и все.
За весь вечер Джино ни разу не вспомнил о Сьюзан Мартино. Да и момента подходящего не представилось, чтобы рассказать Лаки. Поэтому он испытал немалое потрясение, когда Сьюзан вошла в ресторан в сопровождении какого-то мужчины, улыбнулась, помахала ручкой и уселась за соседний столик.
- Кто это? - поинтересовалась Лаки.
- Ну... - он замялся. Может, ей уже рассказали? - Разве ты не знакома с вдовой Тини Мартино?
- Да я не о женщине, - небрежно бросила Лаки. - Тот старик, что с нею, кого-то он мне напоминает.
Джино прищурился. Его глаза начинали сдавать, но гордость не позволяла ему согласиться на очки.
- Действительно, - признал он. - Кажется, я его где-то видел.
Он начал потихоньку закипать. Незнакомец был высокого роста, блистал изысканными манерами, благородной сединой, и только внушительный нос не позволял назвать его абсолютно красивым. И этот сукин сын уселся рядом со Сьюзан!
Джино нахмурился.
У нее не может быть с ним ничего общего!
А впрочем, почему?
Совсем раскалившись, Джино подозвал метрдотеля.
- Кто сидит за тем столиком? - рявкнул он.
- Гости мистера Трайнера.
- А где ваш чертов мистер Трайнер?
- Как раз идет сюда, мистер Сантанджело, - объявил метрдотель и с облегчением удалился.
- Что случилось, - спокойно спросила Лаки, привыкшая к вспыльчивости своего темпераментного отца. - Нежеланный гость?
- Скоро узнаем, - мрачно отозвался Джино. - Эй, Матт, пойди-ка сюда, - заорал он, не обращая ни малейшего внимания на остальных посетителей, которые оборачивались в недоумении.
Матт Трайнер устремился к ним, весь расплывшись в улыбке. Огонь свечей отражался в его серебряных волосах.
- Лаки! С возвращением! Ты выглядишь прекрасно. Джино, привет. Очень рад.
- Что за жопа приперлась вместе со Сьюзан Мартино?
Матт Трайнер быстро-быстро заморгал, пытаясь сообразить, в чем его ошибка. До него доходили слухи о Джино Сантанджело и Сьюзан Мартино, но он не предполагал, что там что-то серьезное. Так почему же Джино орет, как обманутый любовник?
- Сьюзан ни с кем не пришла, - пустился он в лихорадочные объяснения. - Я думал, ей скучно одной, и пригласил пообедать со мной и моими друзьями.
После небольшой паузы он с печальным видом выложил главный козырь:
- Тини мне был как брат.
Джино не смягчился.
- Кто этот хрен? - прорычал он.
- Я, кажется, чего-то не понимаю, - вмешалась Лаки.
- Если бы я мог предположить, что ты так расстроишься... - извиняющимся тоном начал Матт.
- Кто это расстроился?! - взревел Джино и встал.
- Димитрий Станислопулос, - заторопился Матт. - Он приехал сегодня вечером, чтобы присутствовать на обеде в честь Франчески Ферн. Мы поселили его в лучший номер - бесплатно. Обычно он останавливается в отеле «Сэндс» и там же играет в казино - и проигрывает, понимаете? Но месяц назад я встретился с ним в Монте-Карло и сумел убедить, что «Маджириано» придется ему больше по душе. У этого мужика денег больше, чем у Онассиса. И он любит играть в баккара.
- Ну, конечно, - воскликнула Лаки. - Отец Олимпии. Неудивительно, что его лицо показалось мне знакомым.
- Какой Олимпии? - тупо переспросил Джино.
- Неужели не помнишь? - возбужденно затараторила она. - Моя лучшая подруга по школе, мы еще удрали на юг Франции, а ты и Димитрий нас нашли. Да, это он. Уж его-то лицо я никогда не забуду.
Джино отмахнулся. Сейчас ему было не до воспоминаний.
- Матт, - сказал он коротко. - Вы пересядете к нам.
В его словах прозвучало не приглашение, а приказ.
- Мы будем очень рады, - добродушно отозвался Матт, хотя на самом деле его глубоко оскорбило то, что с ним обращаются как с прислугой. Но ничего не попишешь, Джино Сантанджело - сила, а против силы не попрешь. - Моя дама придет с минуты на минуту вместе с девушкой для Димитрия. Ты нас всех приглашаешь?
- Конечно. Тащи Сьюзан и этого, как его там, прямо сейчас, а остальные пускай подходят попозже.
- Прекрасная мысль, - одобрил Матт, подумав про себя, что мысль - хуже некуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168