)
- О, - вставила Лаки. - Боюсь, ты уже опоздал. Если бы ты уделял ему больше внимания, когда он был юношей...
- Ты с кем разговариваешь? - взвился Джино.
Она не собиралась уступать.
- В детстве мы с Дарио оказались лишены нормальной семьи. Нас заперли в этом проклятом мавзолее, в Бель Эйр, как двух прокаженных. Ничего удивительного, что у Дарио все пошло наперекосяк.
- Вы жили просто ужасно, - сверкнул глазами Джино. - Великолепный дом. Все самое лучшее, что только можно купить за деньги.
- Деньги! - Лаки перешла на крик. - Кому нужны твои деньги? Мне нужен был ты! Я нуждалась в твоей заботе, чтобы ты находился рядом. Мне не хватало отца, настоящего отца!
Ее слова ранили его как стрелы.
- Я всегда старался как мог ради вас, - огрызнулся Джино. - Все, что только было в моих силах...
- Значит, этого оказалось недостаточно, - торжествующе заявила Лаки.
Полицейская сирена взвыла на улице. Коста направился к окну, чтобы взглянуть, что там происходит.
- Живо убирайся отсюда и верни Дарио, - завопил Джино. Коста исчез.
- Я ухожу, - заключила Лаки. - Ты и я - мы говорим на разных языках. И так было всегда.
- Ты утверждаешь, что я не стал тебе настоящим отцом, - выкрикнул Джино. - А ты сама - тебя можно назвать хорошей дочерью? Удрала из школы. Спала с кем попало, лишь бы он носил брюки. Переходила от...
- Ни с кем я не спала, - в ярости перебила она. - А если бы даже и спала, что из того?
- Что из того, ты спрашиваешь. Что из того? - Он горестно покачал головой. - Ты права, Лаки. Мы по-разному смотрим на вещи. Что же ты не уходишь? За семь лет ты не удосужилась послать мне хотя бы одну жалкую открытку. И это дочь?
Джино вдруг почувствовал, как сильно он устал. Кто-то начал ломиться в дверь. Он открыл, и в комнату ворвался бледный и дрожащий Коста:
- Дарио застрелили, - выдохнул он. - Рядом с отелем. Он мертв.
- Господи! - вырвалось у Джино. - Господи Боже мой!
Лаки застыла как громом пораженная.
Вдруг Джино схватился за грудь и сделал несколько неверных шагов в направлении кушетки. Тихий стон сорвался с его губ.
- Что с тобой? - бросилась к нему Лаки. - Что такое?
Он опять застонал. Его лицо стало абсолютно серым. Сейчас он выглядел на все свои семьдесят лет.
- По-моему... сердце... прихватило, - с трудом выговорил он. - Пожалуйста... вызови... врача... поскорее.
Только едва не потеряв отца, Лаки поняла, насколько он ей дорог. У него имелись недостатки, но все же он был ее папой... Джино. А когда, находясь между жизнью и смертью, он шепнул ей с больничной койки, что она должна отомстить, отстоять честь семьи, она ни секунды не колебалась. Она выполнит его просьбу. И никаких сомнений.
Энцо Боннатти.
Друг.
Крестный отец.
Убийца.
Предатель.
Она ехала в его особняк на Лонг-Айленде, испытывая ледяное спокойствие.
Отомстить. А почему бы и нет?
Отомстить за семью Сантанджело и за Марко. Не осталось сына, чтобы сделать эту работу, и бремя легло на ее плечи. Она не станет уклоняться от долга чести.
Ни у кого не вызвало ни малейших сомнений, что убийство Энцо Боннатти произошло в результате самозащиты. Он явно пытался изнасиловать Лаки Сантанджело, и она застрелила его из его собственного револьвера. Дело даже не дошло до суда.
Лаки не отходила от Джино, и он вскоре пошел на поправку. Постепенно между ними восстановилась близость, исчезнувшая после смерти Марии. Они перебрались в Лас-Вегас.
- Бери себе «Маджириано», детка, - сказал Джино. - Я займусь «Миражом». Когда-нибудь мы построим еще одну гостиницу вместе.
Лаки всегда мечтала об этом и всегда знала, что ее мечта может стать реальностью.
Целый год они не разлучались. И вот теперь появилась соперница, вдова Мартино.
По телевизору шел старый фильм с Клинтом Иствудом. Лаки докурила «косячок» и немного посмотрела кино. Ей нравится Иствуд. От него исходили таинственные волны эротизма. Такие мужчины всегда привлекали Лаки. Наверное, он был замечательным любовником.
Постепенно ее склонило в сон, но на рассвете она вскочила как ужаленная, разбуженная давно забытым кошмаром.
Лаки встала, накинула на голое тело шелковое кимоно и долго стояла и смотрела, как над пустыней восходит солнце. Великолепное зрелище. Еще недавно она могла запросто позвонить Джино, разбудить его и разделить с ним это чудо. Но теперь, в свете утра, она поняла, что не происходит ничего страшного. Он нашел, с кем делить постель. Лаки может значить для него очень и очень многое, но ведь она никогда не будет его любовницей. А возможно, ему не хватает настоящей близости с женщиной.
Может быть, Сьюзан Мартино как раз то, что ему нужно.
Может быть.
ГЛАВА 8
Время от времени Олимпии взбредало в голову поиграть роль идеальной матери. Не часто. Эта роль не относилась к числу ее любимых. Однако грядущая встреча с матерью требовала, чтобы она сделала усилие.
Шарлотта угнетала ее. Она была раздражающе правильной. Она не курила и не пила. Разумеется, не употребляла наркотиков. Всегда подтянутая, подвижная и невыразимо скучная. И еще - очень богатая, хотя здесь-то Олимпия могла дать ей сто очков вперед. Мало кто имел возможность свысока поглядеть на внушительное состояние дочери Станислопулоса.
К сожалению, в присутствии Шарлотты она снова начинала чувствовать себя маленькой девочкой, поэтому, прежде чем отправиться на прием, Олимпия присела на край ванны в шикарной отцовской квартире на Пятой авеню и сделала три понюшки кокаина. Внешне такой безобидный, белый порошок всегда улучшал ее настроение. Глубокий вдох, быстрый взгляд в зеркало, и вот она уже готова встретить кого и что угодно.
Няня Мейбл и Бриджит ждали у входной двери. Ребенок посмотрел на мать огромными, как блюдца, глазищами на очаровательном личике.
- Мама, - сказала она. - Можно мне хот-дог?
- Что? - фыркнула Олимпия, поправляя перед зеркалом в холле воротник соболиного жакета.
- Американский хот-дог, - терпеливо повторила девочка.
- Конечно нет, - ужаснулась няня Мейбл. - Откуда только тебе в голову приходят такие фантазии?
- Мама, - настаивала Бриджит, не обращая ни малейшего внимания на няню. - Можно?
- Гм-м, - уклончиво ответила Олимпия, облизывая перед зеркалом губы и втягивая щеки. - Раз няня говорит...
- Но няня говорит «нет», - взвизгнула Бриджит.
Олимпия слегка повысила голос:
- Ну так и слушайся няню. Пошли.
Она вышла из квартиры, дочь и гувернантка последовали за ней в лифт, потом на улицу.
Шофер выскочил из ожидавшего лимузина и открыл дверцу. Два ошивавшихся неподалеку фотографа нацелили свои камеры.
Олимпия надела снисходительную улыбку и попробовала взять Бриджит за руку. Ребенок вдруг замер на месте и заорал:
- Я ненавижу вас всех!
- Бриджит! - воскликнула няня Мейбл в ярости. - Прекрати сейчас же!
Фотографы, унюхав нечто более интересное, нежели обычный проходной снимок, усердно защелкали затворами аппаратов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
- О, - вставила Лаки. - Боюсь, ты уже опоздал. Если бы ты уделял ему больше внимания, когда он был юношей...
- Ты с кем разговариваешь? - взвился Джино.
Она не собиралась уступать.
- В детстве мы с Дарио оказались лишены нормальной семьи. Нас заперли в этом проклятом мавзолее, в Бель Эйр, как двух прокаженных. Ничего удивительного, что у Дарио все пошло наперекосяк.
- Вы жили просто ужасно, - сверкнул глазами Джино. - Великолепный дом. Все самое лучшее, что только можно купить за деньги.
- Деньги! - Лаки перешла на крик. - Кому нужны твои деньги? Мне нужен был ты! Я нуждалась в твоей заботе, чтобы ты находился рядом. Мне не хватало отца, настоящего отца!
Ее слова ранили его как стрелы.
- Я всегда старался как мог ради вас, - огрызнулся Джино. - Все, что только было в моих силах...
- Значит, этого оказалось недостаточно, - торжествующе заявила Лаки.
Полицейская сирена взвыла на улице. Коста направился к окну, чтобы взглянуть, что там происходит.
- Живо убирайся отсюда и верни Дарио, - завопил Джино. Коста исчез.
- Я ухожу, - заключила Лаки. - Ты и я - мы говорим на разных языках. И так было всегда.
- Ты утверждаешь, что я не стал тебе настоящим отцом, - выкрикнул Джино. - А ты сама - тебя можно назвать хорошей дочерью? Удрала из школы. Спала с кем попало, лишь бы он носил брюки. Переходила от...
- Ни с кем я не спала, - в ярости перебила она. - А если бы даже и спала, что из того?
- Что из того, ты спрашиваешь. Что из того? - Он горестно покачал головой. - Ты права, Лаки. Мы по-разному смотрим на вещи. Что же ты не уходишь? За семь лет ты не удосужилась послать мне хотя бы одну жалкую открытку. И это дочь?
Джино вдруг почувствовал, как сильно он устал. Кто-то начал ломиться в дверь. Он открыл, и в комнату ворвался бледный и дрожащий Коста:
- Дарио застрелили, - выдохнул он. - Рядом с отелем. Он мертв.
- Господи! - вырвалось у Джино. - Господи Боже мой!
Лаки застыла как громом пораженная.
Вдруг Джино схватился за грудь и сделал несколько неверных шагов в направлении кушетки. Тихий стон сорвался с его губ.
- Что с тобой? - бросилась к нему Лаки. - Что такое?
Он опять застонал. Его лицо стало абсолютно серым. Сейчас он выглядел на все свои семьдесят лет.
- По-моему... сердце... прихватило, - с трудом выговорил он. - Пожалуйста... вызови... врача... поскорее.
Только едва не потеряв отца, Лаки поняла, насколько он ей дорог. У него имелись недостатки, но все же он был ее папой... Джино. А когда, находясь между жизнью и смертью, он шепнул ей с больничной койки, что она должна отомстить, отстоять честь семьи, она ни секунды не колебалась. Она выполнит его просьбу. И никаких сомнений.
Энцо Боннатти.
Друг.
Крестный отец.
Убийца.
Предатель.
Она ехала в его особняк на Лонг-Айленде, испытывая ледяное спокойствие.
Отомстить. А почему бы и нет?
Отомстить за семью Сантанджело и за Марко. Не осталось сына, чтобы сделать эту работу, и бремя легло на ее плечи. Она не станет уклоняться от долга чести.
Ни у кого не вызвало ни малейших сомнений, что убийство Энцо Боннатти произошло в результате самозащиты. Он явно пытался изнасиловать Лаки Сантанджело, и она застрелила его из его собственного револьвера. Дело даже не дошло до суда.
Лаки не отходила от Джино, и он вскоре пошел на поправку. Постепенно между ними восстановилась близость, исчезнувшая после смерти Марии. Они перебрались в Лас-Вегас.
- Бери себе «Маджириано», детка, - сказал Джино. - Я займусь «Миражом». Когда-нибудь мы построим еще одну гостиницу вместе.
Лаки всегда мечтала об этом и всегда знала, что ее мечта может стать реальностью.
Целый год они не разлучались. И вот теперь появилась соперница, вдова Мартино.
По телевизору шел старый фильм с Клинтом Иствудом. Лаки докурила «косячок» и немного посмотрела кино. Ей нравится Иствуд. От него исходили таинственные волны эротизма. Такие мужчины всегда привлекали Лаки. Наверное, он был замечательным любовником.
Постепенно ее склонило в сон, но на рассвете она вскочила как ужаленная, разбуженная давно забытым кошмаром.
Лаки встала, накинула на голое тело шелковое кимоно и долго стояла и смотрела, как над пустыней восходит солнце. Великолепное зрелище. Еще недавно она могла запросто позвонить Джино, разбудить его и разделить с ним это чудо. Но теперь, в свете утра, она поняла, что не происходит ничего страшного. Он нашел, с кем делить постель. Лаки может значить для него очень и очень многое, но ведь она никогда не будет его любовницей. А возможно, ему не хватает настоящей близости с женщиной.
Может быть, Сьюзан Мартино как раз то, что ему нужно.
Может быть.
ГЛАВА 8
Время от времени Олимпии взбредало в голову поиграть роль идеальной матери. Не часто. Эта роль не относилась к числу ее любимых. Однако грядущая встреча с матерью требовала, чтобы она сделала усилие.
Шарлотта угнетала ее. Она была раздражающе правильной. Она не курила и не пила. Разумеется, не употребляла наркотиков. Всегда подтянутая, подвижная и невыразимо скучная. И еще - очень богатая, хотя здесь-то Олимпия могла дать ей сто очков вперед. Мало кто имел возможность свысока поглядеть на внушительное состояние дочери Станислопулоса.
К сожалению, в присутствии Шарлотты она снова начинала чувствовать себя маленькой девочкой, поэтому, прежде чем отправиться на прием, Олимпия присела на край ванны в шикарной отцовской квартире на Пятой авеню и сделала три понюшки кокаина. Внешне такой безобидный, белый порошок всегда улучшал ее настроение. Глубокий вдох, быстрый взгляд в зеркало, и вот она уже готова встретить кого и что угодно.
Няня Мейбл и Бриджит ждали у входной двери. Ребенок посмотрел на мать огромными, как блюдца, глазищами на очаровательном личике.
- Мама, - сказала она. - Можно мне хот-дог?
- Что? - фыркнула Олимпия, поправляя перед зеркалом в холле воротник соболиного жакета.
- Американский хот-дог, - терпеливо повторила девочка.
- Конечно нет, - ужаснулась няня Мейбл. - Откуда только тебе в голову приходят такие фантазии?
- Мама, - настаивала Бриджит, не обращая ни малейшего внимания на няню. - Можно?
- Гм-м, - уклончиво ответила Олимпия, облизывая перед зеркалом губы и втягивая щеки. - Раз няня говорит...
- Но няня говорит «нет», - взвизгнула Бриджит.
Олимпия слегка повысила голос:
- Ну так и слушайся няню. Пошли.
Она вышла из квартиры, дочь и гувернантка последовали за ней в лифт, потом на улицу.
Шофер выскочил из ожидавшего лимузина и открыл дверцу. Два ошивавшихся неподалеку фотографа нацелили свои камеры.
Олимпия надела снисходительную улыбку и попробовала взять Бриджит за руку. Ребенок вдруг замер на месте и заорал:
- Я ненавижу вас всех!
- Бриджит! - воскликнула няня Мейбл в ярости. - Прекрати сейчас же!
Фотографы, унюхав нечто более интересное, нежели обычный проходной снимок, усердно защелкали затворами аппаратов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168