Он схватил ее за запястье и сжал так сильно, что она едва не закричала.
- В чем дело? - хриплым шепотом потребовал он. Как ты смеешь так обращаться со мной? Что за игру ты затеяла?
Она сумела выдавить из себя неестественную улыбку и одновременно прошипела тихо, так что никто кроме него ничего не расслышал:
- Отпусти меня, грязное животное. Я знаю все о тебе и о Норме Валентайн. Не рассчитывай, что ты можешь иметь нас обеих, ничего не выйдет. Я не позволю, чтобы меня так унижали.
Норма Валентайн. Он едва не рассмеялся в голос. Норма Валентайн была английской кинозвездой, с которой он познакомился на юге Франции. Неделю назад ее привез к нему на яхту деловой партнер из Греции, и она осталась там на ночь. Только на одну ночь. Она ничего для него не значила.
- Мы встречались однажды, - объяснил он. - Мне она даже не понравилась.
- Достаточно понравилась, чтобы переспать с ней. А наутро послать ей браслет от Картье, - яростно наступала Франческа.
- Карточный долг. Она меня обыграла.
- Пожалуйста, Димитрий, не принимай меня за дурочку. Я не глупее тебя и говорю тебе: если ты можешь спать с Нормой Валентайн, то, клянусь Богом, со мной тебе не спать больше никогда.
- Но ты замужем, - возразил Димитрий. - Как же ты можешь запрещать мне спать с другими?
- Спи с кем хочешь, - отрезала Франческа, и улыбка наконец сошла с ее лица. - Потому что в моей постели тебе отныне не бывать.
Она вырвала руку и гордо удалилась.
- Похоже, джинн вырвался из бутылки, - прокомментировала Лаки, которая не могла не слышать обрывки разговора и которой было на все наплевать после нескольких бокалов шампанского.
- Простите? - сверкнул глазами Димитрий.
Она передернула плечами.
- Франческа Ферн и Норма Валентайн претендовали на главную роль в фильме «Сирокко поет» пятнадцать лет назад. Норма победила, получила за роль Оскара и стала звездой. А Франческу Ферн даже на эпизоды с тех пор в кино не приглашали. Они на дух друг друга не выносят - весь Голливуд об этом знает. Не понимаю, как вы могли быть не в курсе.
Он побелел от ярости.
- Так вы подслушали весь наш разговор?!
- Против воли.
- Ах так!
- Расслабьтесь - у вас грыжа выскочит.
- Вы на редкость вульгарная девчонка.
- Перестаньте, Димитрий. Я больше не маленькая подружка вашей дочери. И мне осточертело, что вы весь вечер игнорируете меня, как будто меня вообще не существует. Она поднялась. - Это мой отель. Всю неделю вы играли за моими столами. Почему бы вам сейчас не вылезти из бутылки, и тогда мы вместе пойдем и напьемся. А? Разве не великолепная идея? Мне необходимо выпить, да и вам, конечно, тоже.
Он впервые обратил на нее внимание. И ее поразительная красота и чарующая молодость подсказали прекрасный способ позабыть о Франческе. Лаки Сантанджело сказала правду. Он не мог больше отмахиваться от нее, как от маленькой подружки своей дочери.
Его пронизывающий взгляд проник ей в душу.
- Итак, вам требуется собутыльник, не так ли?
Она ответила на его взгляд, с удивлением отметив, что Димитрий наконец-то заметил ее.
- Да, и я выбрала вас.
- Я должен гордиться?
Лаки посмотрела на Джино. Он шептался со Сьюзан.
- Можете гордиться, можете нет, но давайте удерем отсюда. И поскорее.
Джино и Сьюзан оказались в числе приглашенных на ночной междусобойчик в номере Франчески.
- Я прожил непростую жизнь. Много чего сделал - и хорошего и плохого. Понимаешь? - Джино провел рукой по еле заметному шраму на щеке.
- Я и так знала, что ты не Билли Грэхем, - отозвалась Сьюзан.
- Когда начинаешь жизнь там, где я, приходится учиться стоять за себя. Никто тебе не придет на выручку.
- Конечно.
- Я рос на улице. Никогда по-настоящему не учился. Так, нахватался кое-чего по верхам.
- Ты настоящий победитель. Посмотри, чего ты достиг.
- Ага. Достиг, и немало. Получается, я осуществил Великую Американскую мечту. Начал с нуля и добился многого.
- Это еще слабо сказано.
- Я знаюсь с президентами, с политиками, с мэрами, с общественными лидерами. Мне кое-чем обязаны такие люди, что ты и не поверишь.
- Конечно.
- Оставайся рядом, детка. Я устрою тебе замечательную жизнь.
- Ты делаешь мне предложение, Джино?
- Знаешь, мне кажется, что да.
- Я... удивлена.
- Ты удивлена? Что же, по-твоему, я чувствую в отношении тебя?
- Вот об этом я и хочу подумать на досуге.
- Подумай. Кто тебе мешает? Думай, сколько тебе захочется. Только ответ мне нужен прежде, чем я улягусь спать сегодня, - ведь завтра утром я могу и передумать.
Сьюзан мягко рассмеялась.
- Джино, ты неисправим!
- Да? Так воспользуйся этим.
- Я должна посоветоваться с семьей, с детьми...
- Ты можешь себе представить, чтобы я просил разрешения у Лаки?
- Не все так просто.
- А ты упрости - скажи» да».
- Да, - прошептала она.
- Что?
- Я сказала «да».
- Ух ты! Вот это да! - Он вскочил на ноги. - Я хочу сделать объявление! - Избранные гости замолчали и повернулись к нему. - Эта леди и я, Сьюзан Мартино и я, ф-фух! Ну, что вам сказать? Мы решили пожениться!
Теперь-то он обратил на нее внимание. В Димитрии Лаки нашла превосходного собутыльника. Конечно, ему далеко оставалось до Джино, но он обладал определенной аурой, а ей нравилась уверенность и властность мужчин в годах. К тому же Димитрий был странным образом привлекателен со своей шапкой густых серых волос, массивным носом и проницательными глазами. Чем сильнее она пьянела, тем привлекательнее он ей казался...
Папа Олимпии. В ее голове мелькают игривые мысли относительно папы Олимпии!
Он такой высокий, крупный мужчина. Джино гораздо ниже и приземистее. Внешне они - полная противоположность друг другу.
- Как чудесно! - воскликнула Лаки, кочуя с Димитрием от бара к бару.
Он пил как губка, но по нему нельзя было сказать, что он выпил хоть капельку чего-нибудь крепче лимонада.
Димитрий кивнул. Непонятно почему, но он получал удовольствие. Сегодня ночью Франческа Ферн пожалеет. И он лично проследит, чтобы она всю свою оставшуюся горькую жизнь не переставала жалеть. Никто не может безнаказанно динамить Димитрия Станислопулоса, а тем более дешевая потаскушка-артистка.
В три ночи они оказались в маленьком греческом кафе, в окружении закусывающих после трудового дня официантов и прочих поздних пташек. Димитрий поставил всем выпивку, а худощавый паренек играл на мандолине, естественно, тему из «Зурбы». Димитрий танцевал, балансируя тарелкой на голове, и смеялся так громко, что Лаки даже испугалась, что он сейчас подавится. Затем он разбил двадцать три тарелки подряд, вручил улыбающемуся хозяину тысячедолларовую банкноту, и по молчаливому согласию они с Лаки отправились в ее апартаменты.
На какой-то миг она почувствовала волнение, как юная девочка, не знала, за что хвататься, наливая ему выпить, затем ушла в ванную и приложила ко лбу холодное полотенце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168