- Почему ты всегда идешь мне наперекор? - жалобно заныл он. - Сама себе делаешь хуже. У меня и так масса проблем.
Она смочила ватку и начала аккуратно промывать ранку.
- Я выслушиваю достаточно всякого дерьма дома. Сюда я прихожу снять напряжение и расслабиться.
Она не обращала на него внимания.
Он увидел свое отражение в зеркале рядом с ней и поправил галстук. Как плохо, что он совсем полысел. Однако - как там говорится? Лысая голова - большой член.
- А кстати, встань-ка на колени, милочка.
Милочка? Он еще называет ее милочкой. Это после того, что он сделал. Ну уж нет. Довольно. Так или иначе, но ей надо выбираться отсюда.
Через два дня Сантино сообщил ей, что идеальная роль наконец появилась на горизонте. Он швырнул ей сценарий.
Она еще не простила ему, что он оцарапал ей лицо, но тем не менее прочитала сценарий - и испытала шок.
Типичная порнография.
- Да нет, просто «сиськи-попки», - разуверил он ее. - Мягкое порно. А это - две большие разницы. Если не нравится, я найду кого-нибудь другого.
Она снова перечитала сценарий. Может быть, что-нибудь и получится, если внести пару изменений, вырезать сцену изнасилования, поработать над характером девушки. Все-таки заглавная роль.
А кто режиссер? - спросила она.
Райдер хочет попробовать.
Он - продюсер.
Значит, режиссером будет сам Рейган. Сегодня мы его увидим.
А кто мой партнер?
Парнишка по имени Тим Вэлз.
Она приложила все силы, чтобы выражение ее лица осталось безразличным. Тим Вэлз. Молодой актер, с которым она сбежала в Лос-Анджелес пять лет тому назад, оставив в Нью-Йорке Ленни Голдена.
Когда-нибудь слышала о нем? - поинтересовался он.
Нет, - соврала она.
Я тоже. - Сантино сплюнул. - Но говорят, он ничего. Так ты будешь сниматься или нет?
Она вздохнула. И согласилась. «Сиськи-попки» все же лучше, чем ничего.
ГЛАВА 100
Похороны Димитрия Станислопулоса на его острове прошли торжественно и мрачно. Посреди солнечной недели выдался туманный и унылый день. Отдать последний долг Димитрию съехались со всего мира его друзья и деловые партнеры. Лаки, во всем черном, держала за руку ничего не понимающего Роберта. Бриджит, так и не доехавшая до матери, стояла неподалеку от разверстой могилы. Джино настоял на том, что и ему следует приехать, чтобы поддержать Лаки. Коста с женой - тоже. Олимпия не смогла выбраться - знак неуважения, который привел бы в ужас Димитрия.
- Насколько мне известно, миссис Голден нездорова, - сообщил семейный адвокат Лаки.
- Что же с ней такое?
Адвокат прокашлялся.
Думаю, она до сих пор не совсем оправилась от последствий катастрофы.
Но прошло уже три года, - напомнила Лаки.
Знаю, - глубокомысленно заметил адвокат. - Но, по моей информации, она рассчитывает выздороветь ко дню оглашения завещания мистера Станислопулоса.
Естественно, - саркастически бросила Лаки.
На похоронах Димитрия Лаки испытывала странное чувство. Она не ощущала себя безутешной вдовой. Казалось, она потеряла старого друга - ибо, с тех пор как приняла условия Димитрия относительно Роберто, они вполне ладили. После смерти Франчески он не был ей ни мужем, ни любовником. Но остался мудрым советчиком и прекрасным отцом. Ей будет не хватать его.
И что же теперь? У нее есть и свобода, и Роберто. Она может брать его с собой куда и когда хочет. Весь мир открыт перед ними.
Однако, обретя полную свободу, она толком не знала, что с ней делать.
Будь ее воля, Олимпия полетела бы на похороны отца - она хотела попрощаться с ним. Но как можно, если она похожа на слоненка!
Когда ей сообщили печальную весть, она не поверила, что Димитрий действительно умер. Он не мог так поступить с ней. Всю ее жизнь Димитрий как скала стоял за ее спиной, готовый в любую минуту вытащить из очередной переделки. В детстве он спас ее от нелюбящей матери и позволил жить с ним. В юности, когда Олимпию собирались исключать из всех школ, в которых она училась, он успокаивал доведенных до белого каления учителей. А в зрелые годы Димитрий откупался от ее мужей и следил, чтобы ее жизнь протекала гладко. С таким отцом, как Димитрий Станислопулос, ей никогда и ни о чем не приходилось беспокоиться.
И вот он ушел.
Все из-за Лаки.
- Эта сука убила его, - сообщила она Ленни. - Одного отеля ей показалось мало. Этой суке нужны все его деньги.
- О чем ты говоришь?
Она доводила его до сумасшествия. Нет, трех лет каторги вполне достаточно. У него не осталось сил терпеть.
Все началось, когда Димитрий на ней женился, - продолжала Олимпия. - Именно она не позволяла ему приходить ко мне в больницу. Она всегда ревновала его ко мне.
Но он приходил в больницу.
Только один раз! - бросила Олимпия. - А потом ей каким-то образом удалось запереть его на острове. - Она кивнула головой. - Не знаю как, но именно она убила его.
Чушь собачья.
- В самом деле? - Олимпия смерила его недобрым взглядом голубых глаз. - Что связывает тебя с этой сукой? Почему ты вечно ее защищаешь?
Они уже не впервые говорили о Лаки, и Олимпия буквально визжала от ярости и ненависти.
- Я знаю ее лучше, чем ты, - продолжала она. - Когда мы вместе учились в школе, я считала ее подругой. Но, уж поверь мне, она страшный человек, и она убила Димитрия. У меня нет ни малейших сомнений.
Если уж Олимпия что вбивала себе в голову, переспорить ее было невозможно.
Прилетев в Лос-Анджелес, Джесс первым делом позвонила Ленни.
Мы можем встретиться прямо сейчас? - спросила она.
Давай в ресторане «Поло», - предложил он. - Мне не терпится выбраться из дому.
Они встретились во время ленча, и Джесс тут же с гордостью продемонстрировала ему свое обручальное колечко с сапфиром и бриллиантом.
Он поцеловал ее и пожелал счастья, а потом сказал:
- Очевидно, с сегодняшнего дня каждый из нас пойдет своим путем.
Она помахала рукой знакомому агенту, завтракавшему в компании двух белокурых клиенток.
Ты что, шутишь? - воскликнула она. - Я не собираюсь терять свои десять процентов твоих гонораров. И не мечтай. - Она заказала себе «Кровавую Мэри» и салат, а Ленни остановился на крепком коктейле и яйцах всмятку. - Мы с Маттом все обсудили, - продолжила она. - И решили, что я буду мотаться.
Между Лос-Анджелесом и Атлантик-Сити?
Нет. Я предпочитаю между Ленинградом и Парижем!
Ха-ха. Еще один комик.
Все образуется лучшим образом. У меня здесь офис, бухгалтер и секретари. Устрою себе не пять, а три присутственных дня. Все остальное время до меня нетрудно будет дозвониться. Не возражаешь? Он пожал плечами.
- Как хочешь, так и поступай. Правда, я думал, что ты все бросишь и займешься глажением рубашек.
Она хихикнула.
- Иди ты!
Он наклонился поближе.
- Ты всегда только обещаешь!
Она отпила большой глоток из своего бокала.
- Слушай, звезда. Какое счастье, что между нами никогда ничего не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168