Перед тем как отпить, он предупредил:
- Ти би, синок, нэ спорыл. Все равно праспорыщ…
Мы, жалея старика, принялись изо всех сил отговаривать Тимирязьева, но он не сдавался. Дедуля со вздохом приник к краешку таза и глоток за глотком медленно выпил все его содержимое.
Все ахнули. Багровый Тимирязьев выхватил из заднего кармана брюк пачку денег и шмякнул на стол перед стариком.
- Все, гулянка окончена.
Армянин начал отказываться от денег, утверждая, что он знает какой-то «сэкрэт», но Ленька был неумолим.
Когда я стоял в гардеробе в ожидании своего пальто, ко мне неожиданно подошел удачливый старичок. Не знаю, почему он проникся доверием именно ко мне. Армянин положил мне на плечо свою морщинистую руку и сказал:
- Жэншына би павэрыл… Савсэм дурак твой друг, савсэм…
- Да уж… - смущенно пробормотал я.
- Я вэдь сорок лэт в цирке… Тэпер на пэнсыы… Знаэщ номэр такой, кагда агон изо рта идет?
- Знаю, - припомнил я что-то из детства.
- Чтобы агон шел, нужно тры лытры керасын выпит, панымаэщ? А тут - канъяк… Тфу! Жэншына би павэрыл, - опять сказал армянин.
Он отдал мне Ленькины деньги (я не смог отказаться) и добавил:
- А еслы би нэ павэрыл, то денгы би назад взал… Панымат нада!
Вот в том-то и дело, что надо «панымат». А мы ничегошеньки не понимаем. И поэтому мне становится страшно, когда я представляю, какой бы мне попался муж, будь я женщиной.
Тем временем разговор в Катькиной гостиной (она же - столовая, кабинет, библиотека и спальня) ни на минуту не утихал. Марина уже рыдала в голос. «Две плачущие женщины за день, - подумал я, вспомнив Машу Еписееву. - Не чересчур ли?»
- Ну что ты плачешь, дурочка, - утешала Катька.
Хм, «дурочка». Меня бы так.
- Если уж тебе непременно требуется гений, то почему ж тебе не подходит вот этот…
Кэт мотнула головой в мою сторону. И тут, кажется впервые после посещения ванной, Марина заметила, что в комнате находится третий. Она внимательно оглядела меня с головы до пят и убежденно проговорила:
- Нет, Арсений не гений.
- А ты думаешь, что гений обязательно должен щеголять немытыми волосами, трехдневной щетиной и рваными носками? - саркастически осведомилась мадам Колосова.
- Да отстань ты со своими носками! - взорвалась театралка. - При чем тут носки?!
- Ну хорошо, - миролюбиво отозвалась моя лучшая подруга, - не хочешь о носках - не надо. Тогда ответь, чем тебя не устраивают эти великолепные синяки?
Меня передернуло. Я понял, что сегодня разговор наедине у нас с Катькой не получится.
- Синяки-то мне нравятся, да только вот сам он какой-то туповатый… Не гений, словом.
- Арсений тебе не нравится только потому, что он не любит театр, - вынесла вердикт Катька.
Она, разумеется, была уже в курсе утреннего приключения.
- Он мне вообще не нравится! - отрезала Марина.
А вот она мне почему-то вдруг понравилась. Может, всему виной жалость?
Глава 9
Страшная месть
Переночевал я у Катьки. Она улеглась на своей законной кровати, Марина устроилась на диване, а я кое-как примостился на странном сооружении, именуемом кухонным уголком. Проснулся я совершенно разбитым. С трудом разогнув тело, принявшее форму «уголка» (и кто только придумал это орудие пытки), поплелся к зеркалу. Свинцовые примочки, которые провели ночь на моей многострадальной физиономии, ничуть не помогли. Из зеркала на меня уставилась мрачная уголовная морда. «Черт с ним, - уныло подумал я. - Что-нибудь придумаю».
Катька уже ушла на работу. В комнате раздавался шелковистый шорох. Наверное, копошилась Марина. Я оседлал табурет и принялся ждать. Неизвестно чего.
Наконец шорох прекратился, и в кухню вплыла Катькина подруга. Ее каштановые волосы (в отличие от моей слежавшейся за ночь в войлок шевелюры) были аккуратно уложены. Лицо какое-то просветленное. Марина распространяла тонкий аромат.
Поистине, женщину можно смело забрасывать в джунгли. Главное, не забыть скинуть ей с вертолета косметичку. Через месяц вы найдете ее ничуть не изменившейся. Более того, она наверняка будет довольна. Ну как же, наконец-то удалось сбросить свои лишние два с половиной килограмма!
- Привет, - улыбнулась Марина. - Скучаешь?
Я опустил голову и поджал ноги под табурет.
- Синяки пройдут, - утешила она. - Примерно через месяц… Что ж ты, не мог наподдать им как следует? Ты ж вон какой здоровый! Сколько их было?
Считал я, что ли? Я не математик.
- Много, наверное, - снова улыбнулась Марина, так и не дождавшись ответа. - Повернись-ка к свету, сейчас мы тебя подреставрируем…
Она извлекла из косметички пару тюбиков и принялась усердно мазать какой-то дрянью у меня под глазами. Я ощутил приятное пощипывание.
- Ну вот, так-то оно лучше, - пробормотала Марина, закончив экзекуцию, и достала из сумочки зеркальце. - Взгляни-ка…
Я нацепил склеенные Катькой очки и с опаской посмотрел в зеркало. Результат мне понравился. На меня смотрело несколько изможденное, но вполне интеллигентное лицо гения педагогики с романтичными темными кругами под глазами. Макаренко после битвы с колонистами.
- Теперь я выгляжу как настоящий гений, - похвалил я работу.
- Да, - согласилась Марина, - теперь что-то есть.
- Тогда, может, попробуем еще раз сходить в театр? На что-нибудь менее экстравагантное?
- Нет уж, с меня вполне достаточно одного раза. Ты, Сенечка, - подумать только, «Сенечка»! - меня опозорил. Я ведь сказала Мошкареву, что ты журналист. И вдруг ты исчезаешь. Даже не досмотрев спектакль. Мошкарев едва не убил меня. Волосы на себе рвал от отчаяния.
Тут я вспомнил жиденькие волосенки гения режиссуры и едва не расхохотался. Вовремя удержавшись, состроил серьезную мину и спросил:
- И чем же ты утешила этого озабоченного? Мне, например, вполне хватило бы внимания такой женщины…
Неуклюжий, но комплимент. Марина впервые с интересом посмотрела на меня.
- Враньем. Нет, то, что я ему сказала, на самом деле очень близко к правде. Но Мошкарев наверняка решил, что мне нельзя верить.
- Так что же ты ему сказала? - не выдержал я.
- Что я пошутила насчет журналиста. Ты, мол, мой дальний родственник, с детства страдающий имбецильностью. И твои реакции непредсказуемы…
- Мошкарев, надеюсь, обрадовался? - язвительно поинтересовался я.
- Он попросил больше не водить имбецилов к нему в театр. Они могут все как-нибудь не так понять, а помещением он дорожит…
- Да уж, куда нам до гениев.
Марина оставила мою реплику без внимания. Вместо этого она открыла холодильник и извлекла очередной Катькин кулинарный шедевр. По-моему, это была какая-то рыбина.
- Есть, небось, хочешь?
Я не стал отнекиваться. Вскоре на сковороде зашипело. Мы молча позавтракали. Я засобирался на работу. На вешалке висело выстиранное и высушенное пальто. И когда только Кэт успела?
Одевшись, я выжидательно остановился в дверях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87