– Очевидно, вы познакомились с ними через Лидию?
– Да, мы работали вместе на трудовом фронте.
– На трудовом фронте, – повторил он и, хмурясь, посмотрел на нее. – Вы же не хотите сказать, что вы обе работали на фабрике. Или вы как раз это имеете в виду?
– Нет. Я имела в виду работу, которую мы выполняли на станции первой помощи в Хаверсток-Хилле как добровольцы Красного Креста, – пояснила Тедди.
– Понятно. Стало быть, вы не работаете?
– Нет… ну, в общем-то, не работаю, – неуверенно сказала Тедди, соображая, говорить ли ему о Максиме. Решила умолчать. – Мы обе, Лидия и я, участвуем в добровольной службе на условиях полного рабочего дня, – тихо промолвила она.
Марк кивнул.
– А вы, Теодора, живете где-то поблизости?
– Да, в Белсайз-Парк-Гарденс.
– С родителями?
– Вы всегда задаете так много вопросов, видя человека впервые? – спокойно спросила Тедди.
Он был достаточно умен, чтобы рассмеяться.
– Нет, – признался он, ослепительно улыбнувшись и показав ровные белые зубы. С самым безразличным видом он откинулся на спинку стула и посмотрел на Тедди долгим, исполненным значения взглядом. – Только если заинтригован каким-то человеком, – признался он негромко, глухим от волнения голосом.
Тедди не могла не заметить подтекст в его словах и растерялась. Она пыталась отвести свой взор от этих темных, проницательных глаз, немигающе сфокусированных на ней, но, к своему ужасу, почувствовала, что не в силах сделать это. И под этим пристальным, изучающим и придирчивым взглядом ее щеки начала заливать краска. Ее убивала собственная беспомощность. Она мучительно думала, как наилучшим образом перевести разговор в другое русло. Но тут ее выручила миссис Пелл.
– Давайте кофе будем пить в гостиной, – предложила она, встав из-за стола и распахивая дверь в холл.
Все тоже встали и гурьбой потянулись за хозяйкой.
В конце вечера Марк спросил у Тедди, не разрешит ли она ему подвезти ее домой, и она приняла предложение.
Они сидели вдвоем в красном спортивном авто и катили под уклон из Хэмпстед-Вилледж по направлению к Белсайз-Парк-Гарденс. Марк из весьма любознательного мужчины, каким совсем недавно себя проявил, превратился за эту короткую поездку до ее дома в форменного молчуна. И Тедди тоже была молчалива, как на вечеринке у Пеллов, едва открывая рот, чтобы подсказать, как доехать.
Наконец, когда машина остановилась у дома ее тетки, он повернулся к ней и сказал:
– Мне хотелось бы еще раз повидаться с вами, Теодора. Вы согласны встретиться со мной?
– Да.
– Какое маленькое и слабенькое «да», – прокомментировал он мягко. – Вы всегда так застенчивы?
– Да нет. Это просто… – Она осеклась, взглянула на него в тусклых сумерках машины, глубоко вздохнула и сказала: – Я согласна с вами встретиться. Я хочу этого… очень.
– Хорошо, я очень рад, – ответил он своим глубокого тембра голосом. – Как насчет завтрашнего вечера?
– Нет, не смогу. Я обещала навестить больную подругу, и было бы очень некрасиво огорчить ее.
– Я понимаю. К сожалению, в пятницу буду занят я.
– И я тоже.
– Надеюсь, вы будете свободны в субботу, Теодора, потому что в воскресенье я должен уехать совсем.
– О да, суббота вполне подходит.
– Тогда сходим с вами, потанцуем, – предложил он, улыбнувшись ей в полумраке машины.
27
Он пригласил ее в отель «Саввой» в Стренде. Они обедали в роскошном кабинете с окнами на Темзу и танцевали под оркестр Каролла Гиббонса. Тедди думала о том, что никогда еще не видела мужчины, который сравнился бы красотой с Марком Льюисом. Сегодня он был в синей форме летчика Королевских Военно-воздушных сил со всеми наградами на левой груди, и поразительно было видеть лицо мальчишки над знаками воинской доблести летчика-истребителя.
Несколько раз за вечер она перехватывала направленные на него восхищенные взгляды мужчин и женщин, а в какой-то момент немолодой джентльмен в смокинге, танцевавший с женой, заговорил с их парой во время танца.
– Мы должны быть благодарны таким, как вы, молодым людям, – обратился к Марку незнакомец. – На славу поработали, ей-ей на славу, наша страна очень вами гордится.
Марк пробормотал что-то и улыбнулся мужчине и его даме, но разговор не поддержал. Они с Теодорой продолжали скользить по паркету танцевального пятачка под звуки «Беса ме мучо». А потом ни с того ни с сего он взялся за нее крепче, привлек еще ближе к себе, гораздо ближе, чем раньше, и она задрожала в его руках и перепугалась – не услышал бы он, как часто застучало у нее сердце. Но конечно же, он не услышал. Разве он мог?!
Они сидели за столом, не спеша пили шампанское, заказанное на десерт, и беседовали. На сей раз ни о чем конкретном. Так, обо всем. Они поделились беспокойством по поводу «Фау-2», новейших кошмарных самолетов-снарядов, производивших куда более страшные разрушения, чем «Фау-1», которыми немцы регулярно обстреливали Лондон. Они обсуждали ход военных действий, победы союзников в Италии и в других частях Европы, и Марк вторил общему мнению: к будущему лету война закончится. Но никаких иных тем они не касались. Похоже было, что ни тот, ни другой не намерены проявить инициативу и первым задать вопрос, относящийся к личности собеседника.
Тедди все еще не обрела душевного равновесия, из которого ее вывел Марк Льюис, и внутри у нее клокотали эмоции, в точности как это было несколько дней тому назад на вечеринке у Пеллов. Однако она твердо решила не допускать внешних проявлений нервозности, искусно замаскировала волнение, изображая холодную сдержанность и отменное владение собой.
– Какая досада, что так долго не несут пудинг, – сказал Марк с виноватым видом. – Покуда ждем, не желаете ли потанцевать, Теодора?
Она покачала головой:
– Извините, сейчас – нет. Кстати, если хотите, можете называть меня Тедди. Теодора – слишком громоздко.
Он улыбнулся:
– Ничего подобного, на мой взгляд, это имя красивое. Тео-до-ора… Для меня оно звучит очень мелодично. Конечно, Тедди как-то… теплее. Во всяком случае, я буду вас называть так и так – иногда Теодора, иногда Тедди.
Она кивнула, откинулась на спинку стула, отпила еще глоток шампанского и мило улыбнулась Марку. Затем повернула голову к оркестру и так сидела, слушая музыку и слегка притопывая в такт ногой под столом, довольная тем, что потратила пять фунтов на длинное и весьма нарядное вечернее платье наимоднейшего, так называемого пыльно-розового цвета. Она знала, что это облегающее платье очень идет ей. Оно приглянулось Тедди на показе в доме моды Харрода, и она сразу поняла, что это ее фасон. К наряду она добавила нитку жемчуга, жемчужные сережки и браслет с аметистами, доставшиеся ей от матери, а на пальце ее правой руки был также мамин перстенек – подарок на помолвку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148