Также невдомек ей было в тот момент, что напрасно будет она ждать вестей от Вестхеймов. За последовавшие недели от них не было ничего. И они не приехали.
32
В конце концов Тедди сама отправилась в Германию на розыски Вестхеймов. Она чувствовала себя так, будто приехала в чужую страну. Она не узнавала свой родной город, где прожила без малого двадцать лет. На месте не осталось ни единой узнаваемой приметы. Берлин представлял собой «лунный пейзаж» с глубокими кратерами и причудливыми горообразным грудами развалин.
Союзной авиацией город был превращен в гигантский пустырь. Бомбардировщики сравняли с землей полмиллиона зданий, треть из которых пришлась на город, – так был почти полностью уничтожен центральный Берлин. То, что уцелело от бомб, было разрушено 2 мая, когда город был взят наступавшей Красной Армией под командованием маршала Жукова. Русские безжалостно навели двадцать две тысячи артиллерийских орудий на то, что еще сохранилось, и беспрецедентный по мощи артобстрел сокрушил все, что еще стояло, обратив в щебень, пыль и руины здания и сооружения.
Увиденное ошеломило Тедди. Будучи жадным читателем международных новостей, в особенности новостей о Германии, она скрупулезно следила за всеми событиями последних нескольких месяцев. Тем не менее она не могла зримо представить себе, что возможно до такой степени разорить город или что он окажется таким безлюдным и заброшенным.
Из Лондона в Берлин она приехала в начале октября на поезде. Большую часть хлопот по организации этой поездки взяли на себя отец Марка и Джулия Пелл. Чарлз Льюис позаботился о том, чтобы были в полном порядке все ее бумаги, и настоял на оплате всех расходов, связанных с путешествием, при том, что она вовсе не желала, чтобы он это делал. В этом споре он одержал верх, и она милостиво уступила.
Пристанище для Тедди в Берлине нашла мать Лидии. Джулия Пелл договорилась о том, что Тедди приютит женщина по имени Энн Рейнолдс, занимавшая важный административный пост в Международном Красном Кресте, с которой Джулия дружила более двадцати лет. Энн Рейнолдс жила в Германии с мужем еще до войны, свободно говорила по-немецки и хорошо знала страну. Два последних обстоятельства были только частью в ряду многих других, послуживших ее назначению на эту важную и ответственную работу.
По рассказам Джулии Пелл, миссис Рейнолдс, к этому времени уже овдовев, была направлена в Берлин в июле, когда британские, американские и французские части вступили в город с тем, чтобы совместно с русской армией осуществить над Берлином четырехсторонний контроль. Ее поселили в небольшой квартирке в Шарлоттенбурге в Британской оккупационной зоне, и она написала оттуда Джулии Пелл, что, хотя жилье у нее не Бог весть какое просторное, но Теодору она поселит к себе и та может жить у нее сколь угодно долго. Она также сообщала в письме, что по делам Красного Креста постоянно разъезжает по Британской зоне Западной Германии и скорей всего большую часть времени квартира будет в полном распоряжении Тедди. Так оно все и получилось.
После очередной встречи в воскресенье днем, когда прибыла Тедди, Энн Рейнолдс, принеся извинения, сообщила, что почти немедля должна отправиться в командировку во Франкфурт.
– Боюсь, максимум, что я успею до отъезда, так это выпить с вами чашечку чая, – сказала она, когда они сидели в гостиной.
– Ничего страшного, миссис Рейнолдс, я все понимаю, – отозвалась Тедди, сразу почувствовав расположение к этой женщине. Рослая, цветущая дама под пятьдесят, светловолосая с чисто английской розовой кожей, она дружески улыбалась, держалась самоуверенно, но с явной симпатией к Тедди.
– Вы, пожалуйста, устраивайтесь, как вам удобно, – предложила Энн Рейнолдс, – а я тем временем поставлю чайник и сразу вернусь. – Но тут же передумала и добавила: – Впрочем, пойдемте-ка на кухню вместе, покажу вам, где у меня все хранится, заодно и поболтаем.
– С удовольствием, миссис Рейнолдс, и огромное вам спасибо за то, что позволили остановиться у вас. Это неимоверно любезно с вашей стороны пустить к себе незнакомку, – сказала Тедди, и искренняя благодарность отразилась на ее лице.
Энн улыбнулась ей и по пути на крохотную кухоньку, более напоминавшую чулан, заметила:
– Джулия Пелл очень вас любит, считает вас второй дочерью. А поскольку она одна из моих самых давних и любимых подруг, я была счастлива оказаться полезной человеку, который так много для меня значит. Кроме того, здесь не уцелело ни одного отеля, так что даже не знаю, где в другом месте вы могли бы найти пристанище. «Кайзерхоф», «Эдем» и «Адлон» разрушены до неузнаваемости, как, впрочем, и другие гостиницы поменьше. Снять комнату – редкая удача. – Она тяжко вздохнула и добавила: – Большинство берлинцев живут по подвалам или устраиваются в развалинах. Город разрушен до основания, царит хаос, а беженцы прибывают и прибывают каждый день.
– Откуда? – спросила Тедди.
– Да отовсюду. Большинство из них – берлинцы, бежавшие в военное время, но есть и беженцы из других частей Германии, думающие, что здесь будет легче все начать сызнова. – Она покачала головой. – Не будет здесь легче. Условия ужасающие, такого столпотворения я в жизни своей не видела.
Энн зажгла газ под чайником.
– Фактически наша работа застопорилась, скажу вам прямо, – призналась она Тедди. – Почти не осталось больниц в результате бомбардировок, а те, что есть, – полуразрушены. Не хватает лекарств, питания и топлива. Госпитали переполнены, а тут еще туберкулез, тиф и дифтерит – вот что по большей части является причиной смерти. – Энн сделала паузу и спросила как само собой разумеющееся: – Кстати, вы, конечно, сделали прививки от этих заболеваний? Я говорила Джулии, что вам следует это сделать.
– Да, сделала, – ответила Тедди.
Она думала об Урсуле и Зигмунде и гадала, где они могли быть, если возвратились в Берлин с потоком других беженцев. Она уже была готова заговорить о них с Энн Рейнолдс, но передумала, решив, что будет уместней сделать это за чаем.
– В городе повальные эпидемии, Теодора, – сообщила ей Энн. – Можно сказать, они в самом воздухе, которым мы дышим, поскольку еще есть тысячи не захороненных трупов.
– Боже мой, какой кошмар! – воскликнула Тедди, удивляясь и ужасаясь одновременно. – Где же они?
– В реках, под грудами развалин или похоронены в очень мелких могилах в садах. Все это отнюдь не способствует оздоровлению атмосферы. Ну и конечно же крысы, повсюду крысы.
Тедди передернуло, по телу пробежали мурашки при мысли об этой гадости.
– Должно быть, это просто ужас, что там творится.
– Да, пожалуй, это в самом деле мерзко, – отозвалась Энн. Она грустно покачала головой. – Нам предстоит огромная работа, но мы пытаемся сделать все, что в наших силах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
32
В конце концов Тедди сама отправилась в Германию на розыски Вестхеймов. Она чувствовала себя так, будто приехала в чужую страну. Она не узнавала свой родной город, где прожила без малого двадцать лет. На месте не осталось ни единой узнаваемой приметы. Берлин представлял собой «лунный пейзаж» с глубокими кратерами и причудливыми горообразным грудами развалин.
Союзной авиацией город был превращен в гигантский пустырь. Бомбардировщики сравняли с землей полмиллиона зданий, треть из которых пришлась на город, – так был почти полностью уничтожен центральный Берлин. То, что уцелело от бомб, было разрушено 2 мая, когда город был взят наступавшей Красной Армией под командованием маршала Жукова. Русские безжалостно навели двадцать две тысячи артиллерийских орудий на то, что еще сохранилось, и беспрецедентный по мощи артобстрел сокрушил все, что еще стояло, обратив в щебень, пыль и руины здания и сооружения.
Увиденное ошеломило Тедди. Будучи жадным читателем международных новостей, в особенности новостей о Германии, она скрупулезно следила за всеми событиями последних нескольких месяцев. Тем не менее она не могла зримо представить себе, что возможно до такой степени разорить город или что он окажется таким безлюдным и заброшенным.
Из Лондона в Берлин она приехала в начале октября на поезде. Большую часть хлопот по организации этой поездки взяли на себя отец Марка и Джулия Пелл. Чарлз Льюис позаботился о том, чтобы были в полном порядке все ее бумаги, и настоял на оплате всех расходов, связанных с путешествием, при том, что она вовсе не желала, чтобы он это делал. В этом споре он одержал верх, и она милостиво уступила.
Пристанище для Тедди в Берлине нашла мать Лидии. Джулия Пелл договорилась о том, что Тедди приютит женщина по имени Энн Рейнолдс, занимавшая важный административный пост в Международном Красном Кресте, с которой Джулия дружила более двадцати лет. Энн Рейнолдс жила в Германии с мужем еще до войны, свободно говорила по-немецки и хорошо знала страну. Два последних обстоятельства были только частью в ряду многих других, послуживших ее назначению на эту важную и ответственную работу.
По рассказам Джулии Пелл, миссис Рейнолдс, к этому времени уже овдовев, была направлена в Берлин в июле, когда британские, американские и французские части вступили в город с тем, чтобы совместно с русской армией осуществить над Берлином четырехсторонний контроль. Ее поселили в небольшой квартирке в Шарлоттенбурге в Британской оккупационной зоне, и она написала оттуда Джулии Пелл, что, хотя жилье у нее не Бог весть какое просторное, но Теодору она поселит к себе и та может жить у нее сколь угодно долго. Она также сообщала в письме, что по делам Красного Креста постоянно разъезжает по Британской зоне Западной Германии и скорей всего большую часть времени квартира будет в полном распоряжении Тедди. Так оно все и получилось.
После очередной встречи в воскресенье днем, когда прибыла Тедди, Энн Рейнолдс, принеся извинения, сообщила, что почти немедля должна отправиться в командировку во Франкфурт.
– Боюсь, максимум, что я успею до отъезда, так это выпить с вами чашечку чая, – сказала она, когда они сидели в гостиной.
– Ничего страшного, миссис Рейнолдс, я все понимаю, – отозвалась Тедди, сразу почувствовав расположение к этой женщине. Рослая, цветущая дама под пятьдесят, светловолосая с чисто английской розовой кожей, она дружески улыбалась, держалась самоуверенно, но с явной симпатией к Тедди.
– Вы, пожалуйста, устраивайтесь, как вам удобно, – предложила Энн Рейнолдс, – а я тем временем поставлю чайник и сразу вернусь. – Но тут же передумала и добавила: – Впрочем, пойдемте-ка на кухню вместе, покажу вам, где у меня все хранится, заодно и поболтаем.
– С удовольствием, миссис Рейнолдс, и огромное вам спасибо за то, что позволили остановиться у вас. Это неимоверно любезно с вашей стороны пустить к себе незнакомку, – сказала Тедди, и искренняя благодарность отразилась на ее лице.
Энн улыбнулась ей и по пути на крохотную кухоньку, более напоминавшую чулан, заметила:
– Джулия Пелл очень вас любит, считает вас второй дочерью. А поскольку она одна из моих самых давних и любимых подруг, я была счастлива оказаться полезной человеку, который так много для меня значит. Кроме того, здесь не уцелело ни одного отеля, так что даже не знаю, где в другом месте вы могли бы найти пристанище. «Кайзерхоф», «Эдем» и «Адлон» разрушены до неузнаваемости, как, впрочем, и другие гостиницы поменьше. Снять комнату – редкая удача. – Она тяжко вздохнула и добавила: – Большинство берлинцев живут по подвалам или устраиваются в развалинах. Город разрушен до основания, царит хаос, а беженцы прибывают и прибывают каждый день.
– Откуда? – спросила Тедди.
– Да отовсюду. Большинство из них – берлинцы, бежавшие в военное время, но есть и беженцы из других частей Германии, думающие, что здесь будет легче все начать сызнова. – Она покачала головой. – Не будет здесь легче. Условия ужасающие, такого столпотворения я в жизни своей не видела.
Энн зажгла газ под чайником.
– Фактически наша работа застопорилась, скажу вам прямо, – призналась она Тедди. – Почти не осталось больниц в результате бомбардировок, а те, что есть, – полуразрушены. Не хватает лекарств, питания и топлива. Госпитали переполнены, а тут еще туберкулез, тиф и дифтерит – вот что по большей части является причиной смерти. – Энн сделала паузу и спросила как само собой разумеющееся: – Кстати, вы, конечно, сделали прививки от этих заболеваний? Я говорила Джулии, что вам следует это сделать.
– Да, сделала, – ответила Тедди.
Она думала об Урсуле и Зигмунде и гадала, где они могли быть, если возвратились в Берлин с потоком других беженцев. Она уже была готова заговорить о них с Энн Рейнолдс, но передумала, решив, что будет уместней сделать это за чаем.
– В городе повальные эпидемии, Теодора, – сообщила ей Энн. – Можно сказать, они в самом воздухе, которым мы дышим, поскольку еще есть тысячи не захороненных трупов.
– Боже мой, какой кошмар! – воскликнула Тедди, удивляясь и ужасаясь одновременно. – Где же они?
– В реках, под грудами развалин или похоронены в очень мелких могилах в садах. Все это отнюдь не способствует оздоровлению атмосферы. Ну и конечно же крысы, повсюду крысы.
Тедди передернуло, по телу пробежали мурашки при мысли об этой гадости.
– Должно быть, это просто ужас, что там творится.
– Да, пожалуй, это в самом деле мерзко, – отозвалась Энн. Она грустно покачала головой. – Нам предстоит огромная работа, но мы пытаемся сделать все, что в наших силах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148