Когда Тедди была уже одета и спустилась вниз, чтобы идти на свидание, тетя Кетти собралась с духом и констатировала, что ее племянница очень хороша собой, но Тедди не больно-то ей поверила. А потом и Марк сказал ей в точности то же, когда заехал за ней, но ему она поверила, поскольку это совпадало с ее желанием, решила она.
Она привела его в гостиную, чтобы познакомить с тетей Кетти, сразу предложившей ему снять шинель, присесть и пропустить рюмочку, но он, слава Богу, отказался, сославшись на то, что их ждет машина. Он сказал, что шофер настроен малость по-большевистски и хочет возвращаться назад в Уэст-Энд, а потому им следует поторапливаться.
Спустя несколько минут они погрузились в такси, и у Тедди вырвался вздох облегчения: какое счастье, что они улизнули из дома и уехали в ресторан. Тетя Кетти еще раньше задавала ей уйму вопросов о Марке, на которые Тедди не могла ответить, и ей отнюдь не хотелось, чтобы тетушка вновь начала свое дознание, воздвигнув перед Марком кучу неделикатных вопросов о его семье и, что еще хуже, – о его вероисповедании. Ей было безразлично, кем он был. Он был самый великолепный из когда-либо встречавшихся ей мужчин, и, по ее мнению, все прочее не имело никакого значения.
Хотя Тедди не располагала соответствующими сведениями, Марк Льюис был очарован ею в той же мере, что и она им, и сейчас, когда она сидела с мечтательным выражением лица во власти своих мыслей, он изо всех сил старался сохранять хладнокровие. Главной его заботой было вести себя, как подобает взрослому мужчине, а не как впервые влюбившемуся школьнику на первом свидании с объектом своего обожания, несмотря на то, что он, казалось, вполне подходил на эту роль.
Он закурил сигарету и посмотрел через стол на Тедди. При свете свечей у нее было положительно ангельское личико. Ему никогда не доводилось видеть столь красивую женщину; с ней могла сравниться разве что Ингрид Бергман в «Касабланке», одном из последних ее фильмов. Тедди очень напоминала ее округлым лицом, высокими скулами, маленьким прямым носиком и широким ртом с чувственной нижней губой. Хоть она была блондинкой, брови у нее были темные, густые, естественной формы и, к счастью, не были выщипаны по моде до тонких резких линий.
Глаза у нее были крупные изумрудно-зеленые, затененные тяжелыми ресницами, красивые и умные глаза: они прямо светились интеллектом, что позволило Марку предположить наличие острого ума за этим ликом мадонны.
Марк взял бокал и отпил глоток шампанского, вдруг подумав, что не худо было бы вместо этого напитка принять что-нибудь покрепче. Тедди как-то обескураживала его. Он жаждал узнать о ней больше, однако не осмеливался ни о чем расспрашивать. Тедди уже намекнула ему на его чрезмерное любопытство, и он посчитал, что в четверг у Пеллов она ему крепко всыпала.
Неужели они познакомились только в четверг?
Марку казалось, будто он знал ее всегда. Последние несколько дней он непрестанно думал о ней, мечтал о ней каждую ночь и сознавал, что более опасной женщины, чем она, он ни разу на своем веку не встречал. Опасной потому, что он сумел так запросто по уши влюбиться в нее, да еще испытывал самые серьезные намерения. За минувшие пять или шесть лет он познал несколько женщин, но никогда еще не ощущал себя таким… таким… размазней.
Теодора Штейн была непохожа на тех, других женщин из его прошлого, отличаясь от них абсолютно. В ней было нечто такое, что задевало струны его сердца, вызывало в нем потребность оберегать ее и лелеять и в то же время обладать ею физически. Теодора Штейн, повторил он мысленно. Интересно, она еврейка или нет? Тот же вопрос сегодня за ленчем высказала вслух его мать.
«Судя по ее фамилии – должна быть», – предположила мама. Он ответил, что не знает, да и какое это имеет значение. Еврейка она или нет, ему безразлично. Но он тут же пожалел о сказанном; ему следовало знать, что можно и чего нельзя говорить. «Тебе надо было это выяснить. Ты знаешь своего отца», – напомнила ему мать, и он мысленно выругал себя: дернул же его черт рассказать ей о Тедди. Но он это сделал, и теперь она расскажет отцу; наверное, они уже посудачили за обедом, и завтра за воскресным ленчем скорее всего состоится допрос.
Без этого никогда не обходилось, если он проявлял интерес к женщине. Так было из-за того, что старшим сыном теперь стал он. Его брат Дэвид, дорогой, горячо любимый Дэвид, перед героизмом которого он преклонялся всю свою жизнь, был убит в бою в Северной Африке. Занять его место в семье предстояло Марку. Как будто кто-то мог заменить кого-то, занять чье-то место. Однако предполагалось, что Марк теперь войдет в семейное дело, как это собирался сделать Дэвид. Также предполагалось, что однажды он совершит для семьи еще одно благое дело, женившись на достойной женщине.
Да будь они все неладны, подумалось Марку, я намерен встречаться с кем хочу и жениться на женщине, которую полюблю, когда найду ее и когда придет пора, будь она еврейка, католичка, протестантка или индуска. Я должен потрафить себе, а не старику. В конце концов, это моя жизнь, не его, и я не могу быть им, как не могу стать тем, кем был Дэвид. Я буду поступать, как хочу я. И верен буду самому себе.
Мысль об отце подтолкнула Марка к действию, он наклонился вперед, собрался с духом и выпалил:
– Я хочу больше знать о вас, Тедди, и хочу, чтобы вы узнали обо мне больше. Но это никогда не произойдет, если мы будем только сидеть, слушать музыку и улыбаться друг другу. И все же, должен признаться, я не решаюсь задавать вам вопросы. Ведь позапрошлым вечером я получил от вас нагоняй, и я…
– Нагоняй от меня! Но я вовсе не хотела, чтобы это было именно так понято! – воскликнула Тедди. – Надеюсь, я вас не обидела?
Он с улыбкой покачал головой:
– Нет, не обидели. Во всяком случае, теперь ваш черед… вы должны расспрашивать меня о чем угодно, и я обещаю отвечать вам правду.
– Нет-нет, Марк, это вы должны спрашивать меня… Я перед вами в долгу за то, что в четверг заставила вас испытать неловкость.
– Ну что ж, пусть будет по-вашему. – Последовала небольшая пауза, а затем он остановил свой взгляд на ней, медленно произнося свой вопрос: – Вы с кем-нибудь встречаетесь, Тедди? Есть у вас возлюбленный, который, быть может, сейчас на фронте?
– Нет, – ответила она без заминки, устремив на него прямой, открытый взгляд. – Был один мальчик… когда-то. Но я не виделась с ним почти шесть лет. Он живет за границей. Он стал… просто другом.
– И вы ни с кем не встречались все это время?
– Нет.
– Но вы такая красивая девушка! Почему, Тедди? У вас должны быть поклонники, и не мало.
– Да, есть, – ответила она несколько смущенно. – Но я ни с кем из них не встречаюсь… они мне не интересны.
Он неотрывно смотрел на нее, затем протянул руку и положил ей на руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148