- сказал столь же голый Джонатан, надвигаясь на нее.
В ее глазах вспыхивали и гасли страх и ненависть. Она замахнулась на него шприцем. Одним ударом тыльной стороны ладони наотмашь он отшвырнул ее вдоль стены в противоположный угол, где она подобралась, как загнанная на дерево пума, а кровь тонкими струйками текла из уголка рта и одной ноздри. Она оттянула губы назад в застывшем злобном оскале, обнажившем ее нижние зубы. Он приближался, намереваясь придать наказанию дальнейшее развитие, но тут звон в ушах переместился в желудок, отчего он и зашатался. Он повернулся к двери, которая теперь стала волнообразно движущейся трапецией, но понял, что дойти не удастся. Он сделал нетвердый шаг к телефону. Колени под ним подогнулись, и он рухнул, повалив прикроватный столик. Комната погрузилась во тьму - стоявшая на столике лампа лопнула с громким взрывом. Пульсирующий звон нарастал и убыстрялся в такт танцующим вспышкам света где-то за глазными яблоками.
- Дежурный, - отозвался тонкий и сердитый голос где-то рядом с ним, на полу, среди кучи битого стекла. "Дежурный". Он почувствовал несколько кратких болевых ощущений пониже спины и понял, что эта сучка пинает его в беспощадном ритме ярости и страха. "Дежурный". Голос был очень раздраженный. Джонатан не мог парировать удары. Он сумел лишь клубком свернуться вокруг телефона и взять трубку. Удары становились все слабее, переходя в толчки. "Дежурный". Язык Джонатана сделался неповоротливым и чужим. Он прижался к микрофону непослушными губами, и ему с трудом удалось выдавить из себя слово.
- Бен! - прохрипел он с дрожащим всхлипом, и слово это булькнулось вслед за ним в теплую черную воду.
АРИЗОНА, 29 ИЮНЯ
По черной воде пробежала искорка света, и Джонатан, лишенный плоти, устремился к ней через многомильное пространство. Он догнал искорку, и та стала расти, пока не выросла в окно, на котором сквозь жалюзи пробивались полоски дневного света. Он был в своем номере. Над ним висел огромный абажур телесного цвета.
- Как делишки, старик?
Он попытался сесть, но волна боли отбросила его на подушку.
- Отдыхай. Доктор сказал, что ты будешь в полном порядке. Только писать пару дней больно будет. Джордж тебя основательно по почкам отходила.
- Дай попить чего-нибудь.
- Пива?
- Чего угодно.
Джонатан медленнейшим образом принял сидячее положение, и с каждым дюймом подъема нарастала головная боль.
Бен весьма неуклюже попытался напоить его пивом, но Джонатан избавил его от этой тяжкой заботы, выхватив у него банку, после того как треть ее содержимого пролилась ему на грудь.
- Где она? - спросил он, как только утолил жажду.
- Я ее запер под присмотром парочки моих людей. Хочешь, чтобы я позвонил в город шерифу?
- Нет, пока не надо. Скажи мне, Бен...
- Нет, еще не уехал. Я догадался, что тебя интересует, уехал ли этот тип, Меллаф. Если он попробует это сделать, дежурный меня вызовет.
- Так это все же был Майлз.
- Джордж так говорит.
- Ладно. Вышло у него неплохо. Давай-ка меня под душ.
- Но доктор сказал...
Предложение Джонатана относительно того, что может доктор сделать со своими советами, выходило за пределы не только обычных методов физиотерапии, но и анатомических возможностей человека.
Бен буквально внес его под душ, и Джонатан включил холодную воду, дав ей вдоволь иссечь себя и смыть из мозгов всю паутину.
- А что, Бен, не так уж я и плох.
- Древнейшая причина в мире, старик, - не слыша его, прокричал Бен, перекрывая шум воды.
- Любовь?
- Деньги.
Вода делала свое дело, но с возвращением чувствительности вернулась и пульсирующая головная боль, и резь в почках.
- Кинь-ка мне бутылочку аспирина. Чем она меня накачала?
- Вот. - Через занавеску душа просунулась огромная лапища Бена с пузырьком. - Доктор говорит, что каким-то родственником морфина. Он говорил название. Но доза была не смертельная.
- И я того же мнения.
Под струйками воды аспирин в руке растворялся и стекал вниз, поэтому Джонатан попросту высыпал содержимое пузырька в рот, а потом запил, наглотавшись воды из-под головки душа. Некоторые таблетки застревали в горле, и он давился.
- Морфин - это вполне логично. Майлз занимается наркотиками.
- Точно? Но как же это вышло, что он зашел так далеко и при этом не укокошил тебя насовсем? Джордж сказала, будто он обещал ей, что ничего серьезного с тобой не произойдет. Просто хотел тебя припугнуть.
- Я тронут ее заботой.
- Может, ей просто не хотелось идти на смерть за убийство?
- Это больше похоже на правду.
Джонатан выключил воду и начал вытираться, но не слишком энергично, поскольку каждое резкое движение отзывалось болью в голове.
- Я так предполагаю, что Майлз намеревался войти после того, как Джордж меня вырубит, и накачать меня наркотиками до упора. Тогда смерть объяснялась бы передозировкой. Очень по-меллафовски - чистенько и окольным путем.
- Гад что надо! Что ты с ним намерен сделать?
- Нечто монументальное.
Когда Джонатан оделся, они прошли по коридору в ту комнату, где содержалась Джордж. Когда он увидел ее распухший глаз и рассеченную губу, которыми он ее наградил, в нем шевельнулась жалость. Но чувство это быстро привяло, когда синяки вдоль хребта напомнили ему, сколь активно она старалась посодействовать морфину его укокошить.
У нее был более индейский вид, чем когда-либо. Она сидела, плотно укутав плечи в одеяло. Под одеялом она была не более одетой, чем в тот момент, когда Бен ввалился в номер, чтобы спасти его.
- И сколько же он тебе заплатил, Джордж?
Ответ был почти как плевок:
- Лопни твои глаза, говнище!
Это были единственные слова, которые он от нее услышал за все время знакомства.
Возвратившись в комнату Джонатана, Бен не мог удержаться от смеха:
- Похоже, уж больно много она возле меня ошивалась, вот и нахваталась моих словечек.
- Не в этом дело, Бен. Просто они все потом говорят о моих глазах. Слушай, я собираюсь пару часиков соснуть. Скажи, пожалуйста, своим администраторам, чтобы счет мне подготовили.
- Прямо сейчас едешь?
- Скоро. "Лендровер" готов?
- Ага.
- А ружьишко?
- На полу найдешь. Я так понимаю, ты не хочешь, чтобы Меллаф знал о твоем отъезде?
- Напротив. Только ничего не предпринимай специально. Он и сам все узнает. Майлз - специалист по части информации.
Три часа спустя он проснулся отдохнувшим. Действие морфина кончилось, голова прошла, только немного пошаливали почки. Он с особой тщательностью облачился в один из костюмов получше, упаковал чемоданы и позвонил администратору, чтобы подавали "лендровер".
Выйдя на дворик, он увидел за стойкой блондинистого борца с широкой лентой пластыря на распухшем носу.
- Добрый день, Девейн.
И не обратив ни малейшего внимания на злобный взгляд телохранителя, он прошел через весь дворик, по дорожкам, через мостик, к тому столу, за которым сидел Майлз, осанистый и безукоризненный, в костюме, сверкающем золотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
В ее глазах вспыхивали и гасли страх и ненависть. Она замахнулась на него шприцем. Одним ударом тыльной стороны ладони наотмашь он отшвырнул ее вдоль стены в противоположный угол, где она подобралась, как загнанная на дерево пума, а кровь тонкими струйками текла из уголка рта и одной ноздри. Она оттянула губы назад в застывшем злобном оскале, обнажившем ее нижние зубы. Он приближался, намереваясь придать наказанию дальнейшее развитие, но тут звон в ушах переместился в желудок, отчего он и зашатался. Он повернулся к двери, которая теперь стала волнообразно движущейся трапецией, но понял, что дойти не удастся. Он сделал нетвердый шаг к телефону. Колени под ним подогнулись, и он рухнул, повалив прикроватный столик. Комната погрузилась во тьму - стоявшая на столике лампа лопнула с громким взрывом. Пульсирующий звон нарастал и убыстрялся в такт танцующим вспышкам света где-то за глазными яблоками.
- Дежурный, - отозвался тонкий и сердитый голос где-то рядом с ним, на полу, среди кучи битого стекла. "Дежурный". Он почувствовал несколько кратких болевых ощущений пониже спины и понял, что эта сучка пинает его в беспощадном ритме ярости и страха. "Дежурный". Голос был очень раздраженный. Джонатан не мог парировать удары. Он сумел лишь клубком свернуться вокруг телефона и взять трубку. Удары становились все слабее, переходя в толчки. "Дежурный". Язык Джонатана сделался неповоротливым и чужим. Он прижался к микрофону непослушными губами, и ему с трудом удалось выдавить из себя слово.
- Бен! - прохрипел он с дрожащим всхлипом, и слово это булькнулось вслед за ним в теплую черную воду.
АРИЗОНА, 29 ИЮНЯ
По черной воде пробежала искорка света, и Джонатан, лишенный плоти, устремился к ней через многомильное пространство. Он догнал искорку, и та стала расти, пока не выросла в окно, на котором сквозь жалюзи пробивались полоски дневного света. Он был в своем номере. Над ним висел огромный абажур телесного цвета.
- Как делишки, старик?
Он попытался сесть, но волна боли отбросила его на подушку.
- Отдыхай. Доктор сказал, что ты будешь в полном порядке. Только писать пару дней больно будет. Джордж тебя основательно по почкам отходила.
- Дай попить чего-нибудь.
- Пива?
- Чего угодно.
Джонатан медленнейшим образом принял сидячее положение, и с каждым дюймом подъема нарастала головная боль.
Бен весьма неуклюже попытался напоить его пивом, но Джонатан избавил его от этой тяжкой заботы, выхватив у него банку, после того как треть ее содержимого пролилась ему на грудь.
- Где она? - спросил он, как только утолил жажду.
- Я ее запер под присмотром парочки моих людей. Хочешь, чтобы я позвонил в город шерифу?
- Нет, пока не надо. Скажи мне, Бен...
- Нет, еще не уехал. Я догадался, что тебя интересует, уехал ли этот тип, Меллаф. Если он попробует это сделать, дежурный меня вызовет.
- Так это все же был Майлз.
- Джордж так говорит.
- Ладно. Вышло у него неплохо. Давай-ка меня под душ.
- Но доктор сказал...
Предложение Джонатана относительно того, что может доктор сделать со своими советами, выходило за пределы не только обычных методов физиотерапии, но и анатомических возможностей человека.
Бен буквально внес его под душ, и Джонатан включил холодную воду, дав ей вдоволь иссечь себя и смыть из мозгов всю паутину.
- А что, Бен, не так уж я и плох.
- Древнейшая причина в мире, старик, - не слыша его, прокричал Бен, перекрывая шум воды.
- Любовь?
- Деньги.
Вода делала свое дело, но с возвращением чувствительности вернулась и пульсирующая головная боль, и резь в почках.
- Кинь-ка мне бутылочку аспирина. Чем она меня накачала?
- Вот. - Через занавеску душа просунулась огромная лапища Бена с пузырьком. - Доктор говорит, что каким-то родственником морфина. Он говорил название. Но доза была не смертельная.
- И я того же мнения.
Под струйками воды аспирин в руке растворялся и стекал вниз, поэтому Джонатан попросту высыпал содержимое пузырька в рот, а потом запил, наглотавшись воды из-под головки душа. Некоторые таблетки застревали в горле, и он давился.
- Морфин - это вполне логично. Майлз занимается наркотиками.
- Точно? Но как же это вышло, что он зашел так далеко и при этом не укокошил тебя насовсем? Джордж сказала, будто он обещал ей, что ничего серьезного с тобой не произойдет. Просто хотел тебя припугнуть.
- Я тронут ее заботой.
- Может, ей просто не хотелось идти на смерть за убийство?
- Это больше похоже на правду.
Джонатан выключил воду и начал вытираться, но не слишком энергично, поскольку каждое резкое движение отзывалось болью в голове.
- Я так предполагаю, что Майлз намеревался войти после того, как Джордж меня вырубит, и накачать меня наркотиками до упора. Тогда смерть объяснялась бы передозировкой. Очень по-меллафовски - чистенько и окольным путем.
- Гад что надо! Что ты с ним намерен сделать?
- Нечто монументальное.
Когда Джонатан оделся, они прошли по коридору в ту комнату, где содержалась Джордж. Когда он увидел ее распухший глаз и рассеченную губу, которыми он ее наградил, в нем шевельнулась жалость. Но чувство это быстро привяло, когда синяки вдоль хребта напомнили ему, сколь активно она старалась посодействовать морфину его укокошить.
У нее был более индейский вид, чем когда-либо. Она сидела, плотно укутав плечи в одеяло. Под одеялом она была не более одетой, чем в тот момент, когда Бен ввалился в номер, чтобы спасти его.
- И сколько же он тебе заплатил, Джордж?
Ответ был почти как плевок:
- Лопни твои глаза, говнище!
Это были единственные слова, которые он от нее услышал за все время знакомства.
Возвратившись в комнату Джонатана, Бен не мог удержаться от смеха:
- Похоже, уж больно много она возле меня ошивалась, вот и нахваталась моих словечек.
- Не в этом дело, Бен. Просто они все потом говорят о моих глазах. Слушай, я собираюсь пару часиков соснуть. Скажи, пожалуйста, своим администраторам, чтобы счет мне подготовили.
- Прямо сейчас едешь?
- Скоро. "Лендровер" готов?
- Ага.
- А ружьишко?
- На полу найдешь. Я так понимаю, ты не хочешь, чтобы Меллаф знал о твоем отъезде?
- Напротив. Только ничего не предпринимай специально. Он и сам все узнает. Майлз - специалист по части информации.
Три часа спустя он проснулся отдохнувшим. Действие морфина кончилось, голова прошла, только немного пошаливали почки. Он с особой тщательностью облачился в один из костюмов получше, упаковал чемоданы и позвонил администратору, чтобы подавали "лендровер".
Выйдя на дворик, он увидел за стойкой блондинистого борца с широкой лентой пластыря на распухшем носу.
- Добрый день, Девейн.
И не обратив ни малейшего внимания на злобный взгляд телохранителя, он прошел через весь дворик, по дорожкам, через мостик, к тому столу, за которым сидел Майлз, осанистый и безукоризненный, в костюме, сверкающем золотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83