Пока Спецрозыск не сообщит ему о личности объекта, Джонатан будет в крайне рискованном положении.
Ленивый серый туман скрывал верхнюю треть северного склона. Он вспомнил жутковатый каламбур, который немецкие спортивные журналисты воскрешали всякий раз, когда кто-нибудь пытался подняться на Айгер. Северную стену - "Нордванд" - они называли "Мордванд", то есть Стеной Смерти. Миновали те дни, когда немецкие и австрийские юноши бросали свои жизни на Айгерванд с отчаянным вагнеровским Todeslieb; выдающиеся люди покоряли Айгер - Германн Буль, Лионель Террай, Гастон Ребюффа; десятки менее знаменитых альпинистов поднимались на вершину - и каждый своим успехом чуть-чуть уменьшал ту славу, которая сопутствовала этому подвигу. И тем не менее, стоя на террасе, попивая кофе и глядя через луг, Джонатан испытывал все более нарастающее желание вновь выйти на стену, уже дважды сбрасывавшую его.
Поднимаясь в номер Бена, Джонатан встретил Андерля в коридоре, и они обменялись кивками. Ему сразу понравился этот невысокий жилистый парнишка с копной темных волос, очевидно, не привыкших к расческе, и длинными сильными пальцами, созданными самой природой для нахождения мельчайших неровностей в скале и для зацепов за них. Очень не хотелось бы, чтобы объектом оказался Андерль.
На стук в дверь номера Бена последовал громовой ответ:
- Пошел в жопу!
Джонатан открыл дверь и заглянул.
- А, это ты, старик. Заходи. И запри за собой дверь.
Джонатан скинул моток веревки со свободной кровати и растянулся на ней.
- Почему такой сердитый?
Бен паковал рюкзаки, равномерно распределяя вес, но внимательно следя за тем, чтобы в каждой паре было все необходимое для нормальной дневки, если группа разобьется на две отдельные связки.
- Принял меня за одного из репортеров, что ли?
Закрепляя лямки, Бен что-то бурчал про себя. Потом он сказал:
- Лопни мои глаза, эти гады стучат мне в дверь каждые пять минут! Даже кинохроника прикатила.
Видал?
- Нет. Но нисколько не удивлен. Айгерские Пташки целыми стаями слетелись. Отель забит, и они заполнили Альпиглен и Гриндельвальд.
- Вурдалаки сраные!
- Но самые жирные киски здесь, в отеле.
Бен с рыком завязал один из рюкзаков.
- Кто такие?
Джонатан назвал имена грека-коммерсанта и его новоприобретенной жены из американского высшего света. Для них хозяева отеля разбили большой прямоугольный шатер восточного типа, который одним концом захватывал телескоп из числа тех, которые помещались на террасе. Шатер был из шелка, оборудован обогревателями и небольшим холодильником, а телескоп предназначался исключительно для пользования высокопоставленной четы предварительно его тщательно отдраили дезинфицирующим раствором. Были приняты все меры, чтобы изолировать их от общества более мелких пташек, но грек тут же привлек всеобщее внимание - в первую очередь, прессы - любовью к грубым шуточкам и расточительной роскошью.
В углу комнаты Джонатан заметил мощный медный телескоп.
- Ты это с собой привез?
- Конечно. Ты что думаешь, я буду стоять в очереди с горстями монет, чтобы увидеть вас на стене?
- Боюсь, что тебе придется заключить мир с журналистами.
- Зачем?
- Будешь давать им сведения, когда мы выйдем на стену. Просто все основные данные: высота, погода, маршрут - все в таком роде.
- Им ни слова - вот мой девиз. Пошли они в жопу!
- Нет, я считаю, что немножко сотрудничать с ними надо. Если ты этого делать не станешь, они сами такого наплетут!
Бен завязал последний рюкзак и открыл бутылку пива из запасов, которые хранились на комоде.
- Уф-ф! Умотался я, как одноногий на соревнованиях по пинкам в зад. Но снарядил вас так, что хоть сейчас выходите. В сводке сообщают, что на нас идет антициклон, а ты знаешь, что эта сволочная горка даст вам от силы два-три дня сносной погоды. - Он скинул с кровати связку ледовых крючьев и улегся.
Джонатан спросил его, как ему понравились альпинисты, и Бен страдальчески скривился.
- Не знаю. На мой вкус, чересчур пестрая компания. Этот немчик уж больно воображает из себя.
- Хотя у меня такое чувство, что скалолаз он неплохой.
- Может быть. Но на привале с ним будет не особо весело. У него все задатки первостатейного кишкомота, еще и наглого, как танк. Даже не понимает, что мы в гору ходили, когда он ещё в пеленки какал. А вот этот австрийский парень...
- Андерль.
- Ага, Андерль. Вот это альпинист. Все при нем - как у тебя в свое время, - Бен приподнялся на локте и язвительно добавил: - Тринадцать лет назад.
- Ладно-ладно.
- Эй, старик? Подкинь-ка бедному увечному другу еще пивка.
Джонатан что-то пробурчал, поднялся и кинул Бену банку, впервые заметив, что Бен пьет американское пиво, - очень недешевое удовольствие в Швейцарии. Но как большинство американцев - поклонников пива - Бен не очень жаловал немецкий продукт, слишком, на его взгляд, густой. Джонатан оперся на подоконник и смотрел на дождь. На лугу он увидел Андерля. Тот обнимал за талию девушку, которая прикрывала голову его пиджаком. Они возвращались в отель.
- Бен, что ты думаешь о Жан-Поле?
- Не очень. По моему разумению, и ты-то по возрасту впритирочку годишься для такого восхождения. А он - явно по другую сторону.
Джонатан не согласился.
- У меня сложилось впечатление, что он чрезвычайно вынослив. За ним же столько поколений крестьян - а выносливость их просто невероятна.
- Как скажешь, старик. - Бен скинул вниз ноги, сел и заговорил, внезапно сменив тон, будто наконец добрался до самой сути дела:
- Еще там, у меня, ты как-то сказал, что тебе, может, и не придется идти. Это все еще так?
Джонатан уселся на подоконник.
- Не знаю. Мне здесь надо сделать кой-какую работу. Восхождение - это так, дело побочное.
- Не слишком ли круто для побочного дела?
- Да уж.
- А что за работа?
Джонатан посмотрел Бену в лицо, изрезанное добродушными морщинами. Ну что ему сказать? На лугу за окном островки снега серели и таяли под дождем.
- Вот лыжники, наверное, этот дождик клянут, - сказал он, лишь бы что-нибудь сказать.
- Что за работа? - настойчиво повторил Бен. - Она как-нибудь связана с этим типом, Меллафом?
- Только косвенно. Не надо о ней, Бен.
- Легко сказать - не надо. После твоего отъезда в пансионате черт те что началось. Понаехало каких-то деятелей из правительственных служб, страху на всех нагнали, да только сами себя полными идиотами выставили. В пустыне что-то искали, сами терялись, патрулирование устроили, вертолеты пригнали. Пока закончили, весь округ на рога поставили.
Джонатан про себя улыбнулся, представив себе операцию такого типа, проводимую по-цировски: согласованность действий на уровне наступательной операции, проводимой итальянцами и арабами совместно.
- У них, Бен, это называется секретной операцией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Ленивый серый туман скрывал верхнюю треть северного склона. Он вспомнил жутковатый каламбур, который немецкие спортивные журналисты воскрешали всякий раз, когда кто-нибудь пытался подняться на Айгер. Северную стену - "Нордванд" - они называли "Мордванд", то есть Стеной Смерти. Миновали те дни, когда немецкие и австрийские юноши бросали свои жизни на Айгерванд с отчаянным вагнеровским Todeslieb; выдающиеся люди покоряли Айгер - Германн Буль, Лионель Террай, Гастон Ребюффа; десятки менее знаменитых альпинистов поднимались на вершину - и каждый своим успехом чуть-чуть уменьшал ту славу, которая сопутствовала этому подвигу. И тем не менее, стоя на террасе, попивая кофе и глядя через луг, Джонатан испытывал все более нарастающее желание вновь выйти на стену, уже дважды сбрасывавшую его.
Поднимаясь в номер Бена, Джонатан встретил Андерля в коридоре, и они обменялись кивками. Ему сразу понравился этот невысокий жилистый парнишка с копной темных волос, очевидно, не привыкших к расческе, и длинными сильными пальцами, созданными самой природой для нахождения мельчайших неровностей в скале и для зацепов за них. Очень не хотелось бы, чтобы объектом оказался Андерль.
На стук в дверь номера Бена последовал громовой ответ:
- Пошел в жопу!
Джонатан открыл дверь и заглянул.
- А, это ты, старик. Заходи. И запри за собой дверь.
Джонатан скинул моток веревки со свободной кровати и растянулся на ней.
- Почему такой сердитый?
Бен паковал рюкзаки, равномерно распределяя вес, но внимательно следя за тем, чтобы в каждой паре было все необходимое для нормальной дневки, если группа разобьется на две отдельные связки.
- Принял меня за одного из репортеров, что ли?
Закрепляя лямки, Бен что-то бурчал про себя. Потом он сказал:
- Лопни мои глаза, эти гады стучат мне в дверь каждые пять минут! Даже кинохроника прикатила.
Видал?
- Нет. Но нисколько не удивлен. Айгерские Пташки целыми стаями слетелись. Отель забит, и они заполнили Альпиглен и Гриндельвальд.
- Вурдалаки сраные!
- Но самые жирные киски здесь, в отеле.
Бен с рыком завязал один из рюкзаков.
- Кто такие?
Джонатан назвал имена грека-коммерсанта и его новоприобретенной жены из американского высшего света. Для них хозяева отеля разбили большой прямоугольный шатер восточного типа, который одним концом захватывал телескоп из числа тех, которые помещались на террасе. Шатер был из шелка, оборудован обогревателями и небольшим холодильником, а телескоп предназначался исключительно для пользования высокопоставленной четы предварительно его тщательно отдраили дезинфицирующим раствором. Были приняты все меры, чтобы изолировать их от общества более мелких пташек, но грек тут же привлек всеобщее внимание - в первую очередь, прессы - любовью к грубым шуточкам и расточительной роскошью.
В углу комнаты Джонатан заметил мощный медный телескоп.
- Ты это с собой привез?
- Конечно. Ты что думаешь, я буду стоять в очереди с горстями монет, чтобы увидеть вас на стене?
- Боюсь, что тебе придется заключить мир с журналистами.
- Зачем?
- Будешь давать им сведения, когда мы выйдем на стену. Просто все основные данные: высота, погода, маршрут - все в таком роде.
- Им ни слова - вот мой девиз. Пошли они в жопу!
- Нет, я считаю, что немножко сотрудничать с ними надо. Если ты этого делать не станешь, они сами такого наплетут!
Бен завязал последний рюкзак и открыл бутылку пива из запасов, которые хранились на комоде.
- Уф-ф! Умотался я, как одноногий на соревнованиях по пинкам в зад. Но снарядил вас так, что хоть сейчас выходите. В сводке сообщают, что на нас идет антициклон, а ты знаешь, что эта сволочная горка даст вам от силы два-три дня сносной погоды. - Он скинул с кровати связку ледовых крючьев и улегся.
Джонатан спросил его, как ему понравились альпинисты, и Бен страдальчески скривился.
- Не знаю. На мой вкус, чересчур пестрая компания. Этот немчик уж больно воображает из себя.
- Хотя у меня такое чувство, что скалолаз он неплохой.
- Может быть. Но на привале с ним будет не особо весело. У него все задатки первостатейного кишкомота, еще и наглого, как танк. Даже не понимает, что мы в гору ходили, когда он ещё в пеленки какал. А вот этот австрийский парень...
- Андерль.
- Ага, Андерль. Вот это альпинист. Все при нем - как у тебя в свое время, - Бен приподнялся на локте и язвительно добавил: - Тринадцать лет назад.
- Ладно-ладно.
- Эй, старик? Подкинь-ка бедному увечному другу еще пивка.
Джонатан что-то пробурчал, поднялся и кинул Бену банку, впервые заметив, что Бен пьет американское пиво, - очень недешевое удовольствие в Швейцарии. Но как большинство американцев - поклонников пива - Бен не очень жаловал немецкий продукт, слишком, на его взгляд, густой. Джонатан оперся на подоконник и смотрел на дождь. На лугу он увидел Андерля. Тот обнимал за талию девушку, которая прикрывала голову его пиджаком. Они возвращались в отель.
- Бен, что ты думаешь о Жан-Поле?
- Не очень. По моему разумению, и ты-то по возрасту впритирочку годишься для такого восхождения. А он - явно по другую сторону.
Джонатан не согласился.
- У меня сложилось впечатление, что он чрезвычайно вынослив. За ним же столько поколений крестьян - а выносливость их просто невероятна.
- Как скажешь, старик. - Бен скинул вниз ноги, сел и заговорил, внезапно сменив тон, будто наконец добрался до самой сути дела:
- Еще там, у меня, ты как-то сказал, что тебе, может, и не придется идти. Это все еще так?
Джонатан уселся на подоконник.
- Не знаю. Мне здесь надо сделать кой-какую работу. Восхождение - это так, дело побочное.
- Не слишком ли круто для побочного дела?
- Да уж.
- А что за работа?
Джонатан посмотрел Бену в лицо, изрезанное добродушными морщинами. Ну что ему сказать? На лугу за окном островки снега серели и таяли под дождем.
- Вот лыжники, наверное, этот дождик клянут, - сказал он, лишь бы что-нибудь сказать.
- Что за работа? - настойчиво повторил Бен. - Она как-нибудь связана с этим типом, Меллафом?
- Только косвенно. Не надо о ней, Бен.
- Легко сказать - не надо. После твоего отъезда в пансионате черт те что началось. Понаехало каких-то деятелей из правительственных служб, страху на всех нагнали, да только сами себя полными идиотами выставили. В пустыне что-то искали, сами терялись, патрулирование устроили, вертолеты пригнали. Пока закончили, весь округ на рога поставили.
Джонатан про себя улыбнулся, представив себе операцию такого типа, проводимую по-цировски: согласованность действий на уровне наступательной операции, проводимой итальянцами и арабами совместно.
- У них, Бен, это называется секретной операцией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83