Все-таки открыться больше некому, как Шабунину. Слава спустился вниз, заглянул к нему в кабинет. У Шабунина сидели посетители. Спустился через полчаса — посетители. Спустился еще раз — опять посетители. Досада! В третий раз хотел закрыть дверь, но Шабунин сам окликнул:
— Заходи, заходи, вижу! Как там конференция? Написал доклад?
Слава вошел бочком, не хотел надоедать.
— Вы уж извините меня, — обратился Шабунин к двум понурым посетителям, вызывал их, должно быть, для разноса. — После договорим, а пока усвойте то, что вам сказано. Юноша этот ко мне уже третий раз приходит, а у него конференция — дело серьезное, нам тоже есть о чем поговорить.
Слава остался с Шабуниным наедине.
— Доклад написал?
— Написал.
— О людях, о людях побольше. Цифры цифрами, но покажи людей. Примеры. Хорошие. И плохие. Посоветуйся с Кузнецовым. На просвещение, на просвещение делай упор…
— Да я, Афанасий Петрович…
— Новых людей надо ввести в комитет. Прикидывали — кого? Я бы хотел заранее знать, на ком вы остановите выбор.
— Да я, Афанасий Петрович…
— Не суетись. Ты — руководитель. Солиднее держись, ты уже не мальчик…
— У меня к вам особое дело, Афанасий Петрович…
— Что еще?
— Да с Франей, Афанасий Петрович, с Вержбловской. Авария.
— Какая еще там авария? Она, кажется, неплохо работает?
— Работает она честно…
— Так чего с ней стряслось?
— Вот то-то, что стряслось… — Слава рассказал Шабунину о признании Франи. — Прямо ума не приложу.
— А от кого?
— Не говорит.
— Ну и пусть не говорит. Значит, не хочет. Значит, нечем хвалиться.
— А как быть?
— Вот я и сам думаю, как быть. Задал ты мне, парень, задачу. В таких делах, брат, я тоже не очень силен. Вот что: рабочий день кончился, пойдем-ка ко мне домой. Кстати, и пообедаешь у меня.
Пропустил вперед Славу, остановился возле Селиверстова.
— Пошел домой, вернусь часа через два, меня не ждите.
Славе еще не приходилось бывать у Шабунина дома. Афанасий Петрович повел его переулком, мимо крохотной типографии уездного исполкома.
— Совсем рядом.
Афанасий Петрович указал на типографию.
Слава не понял.
— Рядом с типографией живем, — пояснил Афанасий Петрович. — Жена у меня здесь работает. Наборщицей.
Слава не знал, что жена у Шабунина работает.
Домишко, в котором жили Шабунины, через дом от типографии, в сенях, как в любой деревенской избе, всякая рухлядь, метлы, ведра, скребки.
Быстров любил устраиваться на жительство с комфортом, селился в помещичьих домах, занимал лучшие комнаты, а Шабунина комфорт, кажется, мало заботил.
Комната Шабуниных не лучше комнаты Ознобишина, стол, стулья, две железные койки, застланные суконными солдатскими одеялами, книжный шкаф с бронзовыми гирляндами, привезенный, должно быть, из чьего-то имения, и невзрачный шкаф для одежды.
И жена у Шабунина под стать ему.
— Варюша, покормишь нас? — обратился Шабунин к жене. — Это Ознобишин, знакомься.
— Накормить накормлю, — приветлива сказала Варюша. — Только угощать нечем, щи да каша.
— А чего еще? — в тон ей отозвался Шабунин и даже подмигнул Славе: — Добрая жена да жирные щи — другого добра не ищи.
Щи и каша — не велики разносолы, да предложены от души, давно Слава не обедал с таким аппетитом, как у Шабуниных.
— А теперь, — сказал Афанасий Петрович после обеда, — покопайся в моих книгах, а я с Варварой Никитичной чуток посекретничаю.
Но никуда Варвару Никитичну не увел, присел с ней на койку, обнял за плечо рукой и зашептал.
Слава старался не слушать, рассматривал книжки, у Шабунина все больше политическая литература — Ленин, Маркс, Бебель, Плеханов, Каутский, но невозможно ничего не услышать, до Славы несколько раз донеслось имя Франи, должно быть, Шабунин советовался с женой, как помочь девушке.
— Ну вот что, товарищ Ознобишин, — заговорил Шабунин в полный голос, — скажи своей Фране, чтоб пришла к Варваре Никитичне. Конференция через два дня, пусть после нее и приходит, поговорю с врачами, а Варюша сведет в больницу.
— Зачем в больницу? — удивился Слава. — Еще рано…
— Не рано, а как бы не поздно, — усмехнулся Шабунин. — Прервут, и никто ничего знать не будет.
— Что прервут?
До Славы не сразу дошел смысл этого слова.
Шабунин покачал головой.
— Беременность. Какой ты еще ребенок! Беременность — вот что прервут. Ребенок ей сейчас ни к чему.
Слава смутно представлял, как можно прервать беременность, ему приходилось слышать об этом разговоры.
Ему вдруг жалко стало ребенка, жизнь которого собирались прервать…
— А вам не жаль? — неуверенно спросил Слава.
— Девчонку прежде всего жаль, — сказал Шабунин. — Что ей с ребенком делать? Вам учиться надо, а потом уж семьей обзаводиться.
В общежитие Слава вернулся к ночи. Темно во всех окнах, все спали. Слава прошел через зал, повернул выключатель, лампочка засветилась желтым светом. Комната прибрана, постаралась в его отсутствие Эмма, книги сложены на столе аккуратной стопкой, стулья расставлены вдоль стены, кровать постелена, и — это еще что такое? — подушку украшает голубая лента.
Что за лента?
У Франи вчера волосы были перевязаны этой лентой! А Эмма нашла. Что она вообразила? И положила ленту на подушку. Сувенир, Сейчас нельзя отнести ленту. Эмма заметит…
Слава сунул ленту в карман. Отдаст завтра.
Утром в укомоле вызвал Франю к себе в кабинет.
— Возьми.
— Где ты ее взял?
— Не надо быть растрепой.
— Забудь все, о чем я тебе говорила.
— Не только не забыл, но сказал о тебе Афанасию Петровичу.
— Да ты что…
Франя опустилась на стул.
— Я тебя просила?
— А с кем еще советоваться? Афанасий Петрович сказал, чтоб ты зашла к его жене, как только закончится конференция. Она отведет тебя в больницу.
— Зачем?
— Знаешь его жену?
— Встречала.
— Сходи, ее зовут Варвара Никитична, она объяснит.
— А при чем тут Варвара Никитична?
— Не волнуйся, никто и никому, ты что, Афанасия Петровича не знаешь?
Франя уже догадалась, при чем тут Варвара Никитична, лицо ее сморщилось, вот-вот заплачет, и вдруг улыбнулась:
— Так говоришь — сходить?
— Не сейчас, разумеется, а вечером, завтра или послезавтра, — строго сказал Слава. — А сейчас готовь таблицы и о возрастном составе, и о занятиях в кружках…
— Да, да, — отвечала Франя. — Я все сделаю, не беспокойся, я уже всему подвела итог…
— Ладно, — отпустил он Франю. — Иди.
Его участие в личных делах Франи Вержбловской закончено, теперь можно опять сосредоточить свое внимание на конференции.
41
Как и все другие съезды и собрания в Малоархангельске, конференция проходила в партийном клубе.
Съехались двести делегатов, к открытию подошли Шабунин и Кузнецов, но, к разочарованию Славы, с приветствием от укомпарта выступил Кузнецов.
А потом на трибуну вышел Ознобишин и по вниманию, с каким его слушали, понимал, что доклад у него получается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204