После этого Капитан и Комиссар провели с нами первую обстоятельную беседу.
В этой беседе они сообщили, что Киска, в принципе, имеет полное право убить любого из нас в порядке самообороны, но только в том случае, когда мы будем ей надоедать. Это, однако, не означало, что никаких сексуальных контактов с Киской не должно быть. Напротив, в служебные обязанности Киски это входило. С десяти до одиннадцати вечера и с шести до семи утра каждый из шести мог подойти к Киске со своей проблемой.
Жили мы здесь в маленьком домике в комнате десять на двадцать футов. Шесть коек стояли в ряд, изголовьем к стене, а седьмая, Кискина, — вдоль
противоположной стены, между двумя окнами. Никаких ширм или занавесок не было. Киска спокойно и без эмоций раздевалась донага, ложилась на койку и зажигала лампочку, стоявшую на тумбочке. Верхний свет тушили, и в течение часа, каждый, кто недостаточно утомился за день, мог прилечь к Киске и, как выражался Капитан, «сбросить давление в баках», а остальные — полюбоваться на эту процедуру и подождать своей очереди. За порядком смотрели Капитан и Комиссар, спорить с ними никто не решался. Они выкликали желающих, начиная справа или слева. Слева стояла с краю моя койка, справа — Камикадзе, дальше лежали соответственно Малыш и Пушка, а в центре — Капитан и Комиссар. Они, как правило, подходили к Киске последними — и не прогадывали, ибо именно с ними наша благодетельница обычно удовлетворялась сама. Непременным условием было применение презерватива, а также предварительное омовение. Утренний сеанс был для тех, кто решал потратить лишний час сна на усмирение утренней эрекции. Ровно в шесть автоматически включалась лампочка, гасшая в семь, и это означало, что Киска открыта для утреннего посещения.
Надо сказать, что подобный порядок, от которого, наверное, уже отвисли челюсти у всех пуритан, готовых разразиться гневом и яростью по поводу сущего разврата и прелюбодеяния, был лишь поначалу непривычен и воспринимался как какое-то развлечение. Когда прошел месяц наших тренировок, которые день ото дня становились все интенсивнее, изощреннее и вызывали все большую усталость, число желающих оказывалось невелико. Да и Киска, хоть и не отказывала, стала еще более безразличной к сексу, чем ранее.
Утро начиналось с того, что мы в семь часов вставали и, надев спортивные костюмы, бежали на стадион, до которого было примерно полмили, а после этого
— десять стандартных кругов по стадиону в среднем темпе.
Пробежавшись, приступали к упражнениям, которые были скомпонованы из разных систем гимнастики: йоги, ушу, цигун и еще чего-то. Потом шли завтракать в столовую, где был накрыт общий стол на семерых. Далее, чтобы дать пище усвоиться, шли заниматься испанским языком. Уже из этого нам стало ясно, что предстоит выполнять задачу где-то в испаноязычной стране, однако где — об этом мы не знали три месяца. После двух часов в лингафонном классе, где роль преподавателя, как почти на всех иных занятиях, выполнял Капитан, мы отправлялись на стрельбище и в течение двух часов практиковались в стрельбе из разных видов оружия и из самых невероятных положений. После ланча начинались тактические занятия. Мы учились захватывать самые разные объекты и участки местности до полного изнеможения, а затем топали обедать. После обеда нас ждал Комиссар, он вдалбливал в нас коммунистическую идеологию. Надо сказать, что мне эта доктрина показалась вполне убедительной, хотя, возможно, дело было лишь в том, что Комиссар отлично умел полемизировать и убеждать. Зачем мы изучали этот предмет, никто не спрашивал — лишних вопросов здесь тоже не поощряли.
После трех месяцев, наполненных различными видами боевой подготовки, где, помимо всего перечисленного, были уроки по вождению всяческой техники, начиная с джипа и кончая вертолетом, прыжки с парашютами разных систем, с разных высот и скоростей, погружения с аквалангом, подрывное дело, радиосвязь, медицинская помощь, ориентирование и выживание в тропиках, навигация и судовождение, — нам наконец-то в общих чертах объяснили, что задачу придется выполнять на острове Хайди. С этого момента нам запретили разговаривать по-английски, общаться мы должны были только на испанском, причем усердно отрабатывали особенности хайдийского произношения. Кроме того, Комиссар объявил, что отныне мы должны называть друг друга «компаньеро» и никак иначе.
Одновременно мы, не ослабляя интенсивности других занятий, стали в подробностях и досконально изучать остров Хайди во всех аспектах. Очень скоро мы узнали, что на острове существует тоталитарный военный режим антикоммунистического толка, главой которого является диктатор — генералиссимус Педро Лопес, а его многочисленная родня составляет местную элиту, которая владеет 95% всей земельной собственности. Диктатор опирается на пять тысяч полицейских и агентов секретной службы, а также на десятитысячную армию, в составе которой самой сильной частью является отдельная бригада коммандос, состоящая из четырех батальонов: «тигры», «ягуары», «пантеры» и «леопарды». Наиболее подготовленный батальон — «тигры». Из тяжелого оружия у армии Лопеса имеется тридцать устаревших истребителей «Ф-4» («Фантом»), двенадцать геликоптеров «Пума», сорок танков «М-48», десять танков «М-60» и тридцать танков «Шеридан». В наличии также тридцать 155-миллиметровых гаубиц на самоходных установках и двести бронетранспортеров «М-114». Судя по составу вооружения, у этого Лопеса были неплохие отношения с нашим правительством.
Что нам предстоит делать на острове, мы не знали до самого последнего момента. А он наступил ровно через год после того, как я вошел в двери «агентства по продаже недвижимости». В тот день, после обеда, Капитан буднично объявил, что нам предстоит ложиться спать, чтобы успеть выспаться до ночи. Такое уже не раз бывало, когда мы отрабатывали ночные действия и стрельбы, поэтому никто не удивился. Мы с радостью завалились спать и проспали до самого ужина, причем выспались прекрасно. После вполне обычного ужина Капитан приказал садиться в джип, за рулем которого был Комиссар. Джип покатил в сторону аэродрома. Ночные прыжки с парашютом тоже были не внове, и когда мы грузились в самолет, то были убеждены, что нас выбросят где-нибудь поблизости, и мы через час-полтора вернемся. Однако едва самолет оторвался от земли и, описав круг над аэродромом, лег на курс, Капитан объяснил, что сегодня мы начинаем выполнение задания, к которому готовились в течение года. Наша задача — высадиться на острове Хайди, организовать там партизанскую войну, свергнуть диктатора и установить коммунистическую диктатуру.
Честно говоря, у меня появились весьма существенные сомнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
В этой беседе они сообщили, что Киска, в принципе, имеет полное право убить любого из нас в порядке самообороны, но только в том случае, когда мы будем ей надоедать. Это, однако, не означало, что никаких сексуальных контактов с Киской не должно быть. Напротив, в служебные обязанности Киски это входило. С десяти до одиннадцати вечера и с шести до семи утра каждый из шести мог подойти к Киске со своей проблемой.
Жили мы здесь в маленьком домике в комнате десять на двадцать футов. Шесть коек стояли в ряд, изголовьем к стене, а седьмая, Кискина, — вдоль
противоположной стены, между двумя окнами. Никаких ширм или занавесок не было. Киска спокойно и без эмоций раздевалась донага, ложилась на койку и зажигала лампочку, стоявшую на тумбочке. Верхний свет тушили, и в течение часа, каждый, кто недостаточно утомился за день, мог прилечь к Киске и, как выражался Капитан, «сбросить давление в баках», а остальные — полюбоваться на эту процедуру и подождать своей очереди. За порядком смотрели Капитан и Комиссар, спорить с ними никто не решался. Они выкликали желающих, начиная справа или слева. Слева стояла с краю моя койка, справа — Камикадзе, дальше лежали соответственно Малыш и Пушка, а в центре — Капитан и Комиссар. Они, как правило, подходили к Киске последними — и не прогадывали, ибо именно с ними наша благодетельница обычно удовлетворялась сама. Непременным условием было применение презерватива, а также предварительное омовение. Утренний сеанс был для тех, кто решал потратить лишний час сна на усмирение утренней эрекции. Ровно в шесть автоматически включалась лампочка, гасшая в семь, и это означало, что Киска открыта для утреннего посещения.
Надо сказать, что подобный порядок, от которого, наверное, уже отвисли челюсти у всех пуритан, готовых разразиться гневом и яростью по поводу сущего разврата и прелюбодеяния, был лишь поначалу непривычен и воспринимался как какое-то развлечение. Когда прошел месяц наших тренировок, которые день ото дня становились все интенсивнее, изощреннее и вызывали все большую усталость, число желающих оказывалось невелико. Да и Киска, хоть и не отказывала, стала еще более безразличной к сексу, чем ранее.
Утро начиналось с того, что мы в семь часов вставали и, надев спортивные костюмы, бежали на стадион, до которого было примерно полмили, а после этого
— десять стандартных кругов по стадиону в среднем темпе.
Пробежавшись, приступали к упражнениям, которые были скомпонованы из разных систем гимнастики: йоги, ушу, цигун и еще чего-то. Потом шли завтракать в столовую, где был накрыт общий стол на семерых. Далее, чтобы дать пище усвоиться, шли заниматься испанским языком. Уже из этого нам стало ясно, что предстоит выполнять задачу где-то в испаноязычной стране, однако где — об этом мы не знали три месяца. После двух часов в лингафонном классе, где роль преподавателя, как почти на всех иных занятиях, выполнял Капитан, мы отправлялись на стрельбище и в течение двух часов практиковались в стрельбе из разных видов оружия и из самых невероятных положений. После ланча начинались тактические занятия. Мы учились захватывать самые разные объекты и участки местности до полного изнеможения, а затем топали обедать. После обеда нас ждал Комиссар, он вдалбливал в нас коммунистическую идеологию. Надо сказать, что мне эта доктрина показалась вполне убедительной, хотя, возможно, дело было лишь в том, что Комиссар отлично умел полемизировать и убеждать. Зачем мы изучали этот предмет, никто не спрашивал — лишних вопросов здесь тоже не поощряли.
После трех месяцев, наполненных различными видами боевой подготовки, где, помимо всего перечисленного, были уроки по вождению всяческой техники, начиная с джипа и кончая вертолетом, прыжки с парашютами разных систем, с разных высот и скоростей, погружения с аквалангом, подрывное дело, радиосвязь, медицинская помощь, ориентирование и выживание в тропиках, навигация и судовождение, — нам наконец-то в общих чертах объяснили, что задачу придется выполнять на острове Хайди. С этого момента нам запретили разговаривать по-английски, общаться мы должны были только на испанском, причем усердно отрабатывали особенности хайдийского произношения. Кроме того, Комиссар объявил, что отныне мы должны называть друг друга «компаньеро» и никак иначе.
Одновременно мы, не ослабляя интенсивности других занятий, стали в подробностях и досконально изучать остров Хайди во всех аспектах. Очень скоро мы узнали, что на острове существует тоталитарный военный режим антикоммунистического толка, главой которого является диктатор — генералиссимус Педро Лопес, а его многочисленная родня составляет местную элиту, которая владеет 95% всей земельной собственности. Диктатор опирается на пять тысяч полицейских и агентов секретной службы, а также на десятитысячную армию, в составе которой самой сильной частью является отдельная бригада коммандос, состоящая из четырех батальонов: «тигры», «ягуары», «пантеры» и «леопарды». Наиболее подготовленный батальон — «тигры». Из тяжелого оружия у армии Лопеса имеется тридцать устаревших истребителей «Ф-4» («Фантом»), двенадцать геликоптеров «Пума», сорок танков «М-48», десять танков «М-60» и тридцать танков «Шеридан». В наличии также тридцать 155-миллиметровых гаубиц на самоходных установках и двести бронетранспортеров «М-114». Судя по составу вооружения, у этого Лопеса были неплохие отношения с нашим правительством.
Что нам предстоит делать на острове, мы не знали до самого последнего момента. А он наступил ровно через год после того, как я вошел в двери «агентства по продаже недвижимости». В тот день, после обеда, Капитан буднично объявил, что нам предстоит ложиться спать, чтобы успеть выспаться до ночи. Такое уже не раз бывало, когда мы отрабатывали ночные действия и стрельбы, поэтому никто не удивился. Мы с радостью завалились спать и проспали до самого ужина, причем выспались прекрасно. После вполне обычного ужина Капитан приказал садиться в джип, за рулем которого был Комиссар. Джип покатил в сторону аэродрома. Ночные прыжки с парашютом тоже были не внове, и когда мы грузились в самолет, то были убеждены, что нас выбросят где-нибудь поблизости, и мы через час-полтора вернемся. Однако едва самолет оторвался от земли и, описав круг над аэродромом, лег на курс, Капитан объяснил, что сегодня мы начинаем выполнение задания, к которому готовились в течение года. Наша задача — высадиться на острове Хайди, организовать там партизанскую войну, свергнуть диктатора и установить коммунистическую диктатуру.
Честно говоря, у меня появились весьма существенные сомнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177