— Джек! — весело крикнул Игорь, и псина завиляла хвостом. Почти в этот же момент на крыльце появился сперва голый по пояс мужик, а затем полная, загорелая тетка в ситцевом халате и шлепанцах.
— Игорек! — завизжала тетка. — Слава Богу! Родичи — как я понял, тетка была мамой, а мужик — папой Игоря — подскочили к нему и стали лобызать. Мне было немного завидно. Я не знал на всей земле ни одного человека, который бы так обрадовался моему возвращению. В детдоме, наверно, просто поулыбались бы, поспрашивали, но на шею виснуть никто бы не стал.
— Ой, батюшки! — вскрикнула мамаша, наконец-то разглядев, что у Игоря ссадина и фингал. — Да ты весь избит! Кто тебя?!
— Долго объяснять… — отвернулся Игорь. — Подрались по дороге.
— Это фигня, — сказал благодушно его папан, — синяки мужчину украшают. Вам вломили или вы вломили?
— Да мы, мы… Вот, пап, знакомься, это Коля. А это Юра.
— Вместе служили? — поинтересовался папаша.
— Вместе ехали.
— Ехали, ехали и — подрались?! — проворчала мать. — Ой, дураки! Ой, дураки! Ведь и убить бы могли… Здоровые такие, силу деть некуда…
— Ладно тебе стонать, — отмахнулся отец, — чего не бывает, верно? Значит, я — Иван Михалыч Чебаков, а это жена моя — Валентина Паллна. Будем знакомы!
— Николай, — я осторожно пожал Чебакову заскорузлую от мозолей лапу. Лосенок тоже скромненько поручкался.
— Ладно, чего стоять, — распорядился Иван Михалыч, — давай, Валентина, накрывай. И зови Зинку с Ленкой, одна не корячься.
— Давайте поможем! — деловито предложил Лосенок. — Чего надо делать?
— Сиди! — строго заметил Чебаков. — Три бабы в доме, не справятся, что ли? А мы тут посидим на скамеечке, покурим. Чемоданы только в комнату занесите. Игорь покажет, куда…
Когда мы вернулись, Чебаков-старший повел нас в тенистый угол сада, где на врытых в землю обрубках бревен были устроены скамейки и столик. За таким хорошо стучать в домино или пить пиво.
У забора, в недрах малинового куста, Чебаков разыскал ведро с водой, где обнаружилось четыре бутылки «Жигулевского».
— Глаз — алмаз! — похвалился он. — Как знал — четыре положил. — После этого Михалыч сходил к сараю, где у него на веревках сушились подлещики и плотвички. Взяв каждому по паре штук, Чебаков зацепил рубчатую пробку на край стола, прихлопнул ладонью и так открыл бутылку.
— Нормально, — похвалил он, хлебнув из горлышка. — Не остыло. Ну, давайте? рассказывайте. Как там, в армии было, не туго?
Игорь начал рассказывать, мы с Лосенком помалкивали, посасывая пиво. Наверно, и я бы тоже рассказывал, если бы у меня были родители. И если б сам я был нормальным, обычным дембелем. Даже привирал бы, например, для понта, как это делал Игорь. Конечно, и мне бы хотелось показаться покруче, половчее, чтобы отец не знал о том, что и мне иногда доводилось тосковать под славными алыми знаменами…
Россказни Игоря перебила звонкая фраза:
— Все готово, идите кушать, мама зовет!
— Ленка, — представил Игорь, — сеструха. Их таких двое, они близнецы. Вторая — Зинка, у нее родинка на шее.
— Ты бы, папа, их хоть умыться сводил, — поджав губки, сказала длинноногая, в коротком платье, белобрысая девица, похожая на Игоря, — а то от них портянками пахнет…
— Ладно тебе, — проворчал Михалыч, — вечером баню натоплю. А сейчас и так сойдет, в умывальнике вода есть, морды сполоснут, и хватит.
— А у вас баня своя? — спросил Лосенок. — Здорово!
— Потом все покажу. Вы на девку не обижайтесь, они у меня обе шибко умные уродились. В институт идти хотят. Иностранные языки учить. Думают, за границу их возьмут, прошмондовок…
— Папа! — повысила голос Лена.
— А чего? Все одно не возьмут вас, приблудных. Там тыщи надо давать, чтоб пропустили. Завалят на экзаменах, да и все.
Лена убежала, а Чебаков-старший повел нас к умывальнику. От пива и сушеной плотвы аппетит только разыгрался, и я почуял великую жажду пожрать на халяву. Обедать сели на терраске.
Не знаю, долго ли Чебаковы готовились к приезду сына, но стол вышел у них не хилый. Шампанское, водка, пиво, квас в бутылках, на тарелках маняще ароматились холодцы, салат из помидоров, огурцов и лука, свекла с майонезом, чего-то куриное, чего-то рыбное, грибки соленые, пироги… И все такое домашнее, не казенное. Нигде до сей поры мне ничего подобного лопать не приходилось…
— Так, — сказал Иван Михалыч, алчно блеснув узкими, немного припухшими глазами. — Значит, девочкам шампань, а мальчикам — родимую…
— Мне тоже водочки налей, — улыбнулась Валентина Павловна. — Не каждый день сын приезжает…
— Ну, со свиданьицем! — провозгласил Михалыч. Звякнули рюмки.
На террасе было прохладно, распахнули две застекленные рамы, и оттуда заструился прохладный воздух. Игорь сидел во главе стола, как именинник, Михалыч справа от него, Павловна — слева, потом напротив друг друга близнецы, а дальше, по разные стороны стола, мы с Лосенком.
Поскольку рядом с Лосенком сидела девица без родинки, то есть Лена, я сообразил, что рядом со мной сидит Зина. Они и правда были очень сильно похожи друг на друга. Лосенок попытался проявить галантность и положить Лене салат, но та сказала:
— Не беспокойтесь, сама разберусь.
Лосенок покраснел и, скромненько положив себе холодца, сидел немного скованно. Я своей соседке услуг не предлагал, потому как решил, что и мне скажут какую-нибудь гадость. Девчонки были симпатичные, даже красивые, но уж слишком воображулистые. Опять же, я не был уверен, что от меня действительно не пахнет портянками, потому что комбез я не снимал с себя ровно столько, сколько меня везли из западного полушария в восточное. А сколько это заняло суток — я мог только догадываться.
И потом я хотел жрать. Наверно, я должен был набрать калории после месяца в коме — если это, конечно, было на самом деле. Я вообще очень сильно сомневался во многом, что еще вчера казалось вполне реальным. Если бы не сегодняшняя драка с «афганцами», так я б и вовсе подумал, что все во сне привиделось…
— Ох, и хорошо мне! — произнесла, раскрасневшись, Павловна, — Сколько ж я поволновалась! Даже в церковь ходила, Богу свечки ставила… Наверно, есть он. Бог все-таки…
— Болтай побольше, — отмахнулся папаша, — чего там с ним стрястись могло? В Афганистан бы попал, тогда еще понятно, можно бы поволноваться.
— Терентьевы вон не дождались… — вздохнула Павловна. — Гроб получили. Сегодня его дружки заехали, небось уважают. Тоже подрались, видно, где-то. Кто-то им синяков понаставил. Ну, молодежь теперь — бандиты готовые!
— Вы на похоронах-то у Саньки были? — спросил, помрачнев, Игорь.
— Сходили… — проворчал Михалыч. — Век бы не ходить. Гроб открыть и то не разрешили. Говорят, в куски…
— Помянем? — предложил Игорь. Встали. Выпили, не чокаясь.
— Закусили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177