Но помимо этих пуль, немалую угрозу представляли те, что свистели выше штабелей, тюкались в стены и могли в любой момент долбануть по спине. Позвоночник у меня был один, и я очень боялся, что его переломят. Кроме того, состязаться в количестве выпущенных пуль с ворвавшейся толпой было безнадежно.
Пессимистические мысли владели мной ровно тридцать секунд. Из эллинга, из всех четырех железнодорожных туннелей ударили ручные пулеметы, а под их прикрытием, словно мыши из норы, оттуда стали выскакивать еще какие-то люди, настроенные по отношению к предыдущим очень недружественно. Передвигаясь перебежками к выходу из эллинга, они усердно пуляли из автоматов по нашим оппонентам. Кроме того, я услышал знакомые хлопки гранатомета «М-79», похожего на дробовик с невероятно толстым стволом. Те, кто укрывался на пирсах справа и слева от нас, сразу резко изменили свои намерения. Две или три гранаты, подпрыгнув на пять футов, так осыпали их осколками, что у многих настроение стрелять пропало навсегда. У других это желание вызвало благие намерения поднять руки и заорать: «Сдаемся!» Только тут я понял, что это были хайдийцы, уцелевшие после того, как Хорсфилд покинул базу.
Некоторых из них победители все же пристрелили — вероятно, от полноты чувств, остальных разоружили, сбили в кучку — осталось их не более десятка, и повели куда-то в направлении туннелей. Навстречу им из туннеля вышла довольно плотная группа людей. Так ходит обычно президент, который боится покушений. Впереди выступали четыре автоматчика, которые всаживали пули во все трупы, валявшиеся на пирсе. Это была неплохая профилактика и в то же время доброе предупреждение мне, чтобы я не вздумал притвориться мертвым.
Слава Богу, что к этому времени у нас с Мэри кончились патроны в автоматах, и я не решался перезарядить магазины, потому что щелчки от этого были бы очень хорошо слышны. У меня были готовые к бою «парабеллумы», но как ни смотрела на один из них Мэри, я ей дать его не решался.
Освещая путь мощными аккумуляторными фонарями, наши невольные избавители с опаской приближались к «Аквамарину», поскольку, видимо, не ожидали увидеть здесь это чудовище, напоминающее космический корабль.
Голоса их слышались все яснее, я даже готов был поклясться, что один из них мне знаком…
— Компаньеро, я готов поклясться, что оттуда стреляли по фашистам. Может быть, эта штука из СССР?
— Она даже похожа на их космический корабль «Союз».
— Подойдем — увидим, — флегматично ответил очень знакомый мне женский голос. Фонарь в чьих-то руках качнулся, осветил лицо дамы, и больше никаких сомнений у меня не было. Ко мне приближалась со свитой героиня хайдийского народа. Первый секретарь Хайдийской народно-социалистической партии. Президент Революционного Совета Республики Хайди, Главнокомандующий Революционными Вооруженными Силами Эстелла Рамос Роса, более известная мне и всему прогрессивному человечеству, как «команданте Киска». Несколько секунд я соображал, что делать. Революционер Анхель Родригес числился погибшим, а это значило, что в моем появлении Киска не заинтересована. Из чего следовало, что меня должны застрелить на месте. С другой стороны, стрелять из двух «парабеллумов» по-македонски, будучи уверенным, что пятнадцать автоматов сделают из меня решето, я не хотел.
Решив все-таки, что в первом варианте меня еще могут и не сразу застрелить, а во втором убьют наверняка, крикнул:
— Вива Киска! Я тут и со мной одна девушка…
— Ну вот, — тоном супруги, которая наконец дождалась мужа из веселого заведения, произнесла компаньеро президент. — Явился! Бросай оружие и выходи с поднятыми руками, чертов бабник!
Не знаю почему, но у меня после этого отлегло от сердца. Я сунул пистолеты в кобуры, отстегнул пояс и встал во весь рост, подняв обе руки, светившиеся алой люминофорной краской комбинезона. Затем я вышел, щурясь от фонарей, бьющих мне в лицо. Следом за мной, тоже подняв руки, вышла и Мэри.
— Господи, — проворчала Киска, — ну и бабу ты себе нашел! Я была о тебе лучшего мнения. Ну иди сюда, я поцелую тебя и представлю товарищам.
Я подошел. Товарищи смотрели на меня с великим подозрением и не очень понимали, откуда команданте так хорошо знает этого пришельца из космоса. Одно их только и утешало — оранжево-алый комбинезон, по их мнению, не мог принадлежать человеку, настроенному против коммунизма.
Поцеловать Киску после двухнедельной разлуки оказалось даже приятно. Вообще, если быть совсем уж честным, то ощущение было как после долгой разлуки с женой. Например, вы уезжаете отдыхать на Багамы в полной уверенности, что оставили супругу в Нью-Йорке, и она не знает, в каком отеле вы остановились. Подцепив свободную девочку, вы шляетесь по злачным местам Нассо, наслаждаясь свободой и… нарываетесь на собственную супругу.
— Ну-ну, — растроганная тем, что мой поцелуй получился очень долгим, Киска мягко отпихнула меня. — Вот это, дорогие товарищи, один из членов легендарной группы Капитана — Анхель Рамос Роса, мой боевой товарищ и муж, который выполнял специальное задание в тылу врага! А девушка — отважная помощница его — американская интернационалистка «мисс Икс». Пока ее имя для большинства должно быть секретом. Теперь мне надо с ними кое о чем поговорить. Гарсиа, вы обеспечите охрану. Залезайте в ваш аппарат.
Когда мы влезали в «Аквамарин», у меня было ощущение, что я спускаюсь в собственную могилу. У меня оружия не было, а у Киски была расстегнута кобура с «Макаровым».
— Садитесь на кресла в шаре, — приказала Киска, — и повернитесь ко мне лицом.
Мы повиновались. Мэри очень удивилась, услышав слова, произнесенные по-английски.
— Для начала маленькая информация. Наши торпедные катера были обстреляны с яхты «Орион» и транспорта «Айк» и были вынуждены открыть огонь. «Орион» потоплен огнем артиллерийского катера, «Айк» получил две торпеды и затонул через пятнадцать минут. Яхта «Дороти» взята на абордаж. Сопротивление не оказывалось, так как Марсела Родригес из сочувствия к Хайдийской революции сама разоружила Синди Уайт, Джералда Купера-младшего и Соледад, известную под семью фамилиями, которые я перечислять не буду. Других пленных нет. «Дороти» поставлена под охраной наших катеров в Западной лагуне Сан-Фернандо. На Гран-Кальмаро вспыхнуло народное восстание, части армии и флота перешли на сторону народа. Президент бежал, власть в руках Революционного Совета. Вилла Лопеса в горах Сьерра-Хосефина уничтожена восставшими ВВС Гран-Кальмаро, Лопес и дель Браво убиты.
— Это все за час? — я выпучил глаза.
— Настоящие революции проходят быстро, — хмыкнула Киска, — конечно, бомбили Лопеса хайдийские самолеты, но это не суть важно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
Пессимистические мысли владели мной ровно тридцать секунд. Из эллинга, из всех четырех железнодорожных туннелей ударили ручные пулеметы, а под их прикрытием, словно мыши из норы, оттуда стали выскакивать еще какие-то люди, настроенные по отношению к предыдущим очень недружественно. Передвигаясь перебежками к выходу из эллинга, они усердно пуляли из автоматов по нашим оппонентам. Кроме того, я услышал знакомые хлопки гранатомета «М-79», похожего на дробовик с невероятно толстым стволом. Те, кто укрывался на пирсах справа и слева от нас, сразу резко изменили свои намерения. Две или три гранаты, подпрыгнув на пять футов, так осыпали их осколками, что у многих настроение стрелять пропало навсегда. У других это желание вызвало благие намерения поднять руки и заорать: «Сдаемся!» Только тут я понял, что это были хайдийцы, уцелевшие после того, как Хорсфилд покинул базу.
Некоторых из них победители все же пристрелили — вероятно, от полноты чувств, остальных разоружили, сбили в кучку — осталось их не более десятка, и повели куда-то в направлении туннелей. Навстречу им из туннеля вышла довольно плотная группа людей. Так ходит обычно президент, который боится покушений. Впереди выступали четыре автоматчика, которые всаживали пули во все трупы, валявшиеся на пирсе. Это была неплохая профилактика и в то же время доброе предупреждение мне, чтобы я не вздумал притвориться мертвым.
Слава Богу, что к этому времени у нас с Мэри кончились патроны в автоматах, и я не решался перезарядить магазины, потому что щелчки от этого были бы очень хорошо слышны. У меня были готовые к бою «парабеллумы», но как ни смотрела на один из них Мэри, я ей дать его не решался.
Освещая путь мощными аккумуляторными фонарями, наши невольные избавители с опаской приближались к «Аквамарину», поскольку, видимо, не ожидали увидеть здесь это чудовище, напоминающее космический корабль.
Голоса их слышались все яснее, я даже готов был поклясться, что один из них мне знаком…
— Компаньеро, я готов поклясться, что оттуда стреляли по фашистам. Может быть, эта штука из СССР?
— Она даже похожа на их космический корабль «Союз».
— Подойдем — увидим, — флегматично ответил очень знакомый мне женский голос. Фонарь в чьих-то руках качнулся, осветил лицо дамы, и больше никаких сомнений у меня не было. Ко мне приближалась со свитой героиня хайдийского народа. Первый секретарь Хайдийской народно-социалистической партии. Президент Революционного Совета Республики Хайди, Главнокомандующий Революционными Вооруженными Силами Эстелла Рамос Роса, более известная мне и всему прогрессивному человечеству, как «команданте Киска». Несколько секунд я соображал, что делать. Революционер Анхель Родригес числился погибшим, а это значило, что в моем появлении Киска не заинтересована. Из чего следовало, что меня должны застрелить на месте. С другой стороны, стрелять из двух «парабеллумов» по-македонски, будучи уверенным, что пятнадцать автоматов сделают из меня решето, я не хотел.
Решив все-таки, что в первом варианте меня еще могут и не сразу застрелить, а во втором убьют наверняка, крикнул:
— Вива Киска! Я тут и со мной одна девушка…
— Ну вот, — тоном супруги, которая наконец дождалась мужа из веселого заведения, произнесла компаньеро президент. — Явился! Бросай оружие и выходи с поднятыми руками, чертов бабник!
Не знаю почему, но у меня после этого отлегло от сердца. Я сунул пистолеты в кобуры, отстегнул пояс и встал во весь рост, подняв обе руки, светившиеся алой люминофорной краской комбинезона. Затем я вышел, щурясь от фонарей, бьющих мне в лицо. Следом за мной, тоже подняв руки, вышла и Мэри.
— Господи, — проворчала Киска, — ну и бабу ты себе нашел! Я была о тебе лучшего мнения. Ну иди сюда, я поцелую тебя и представлю товарищам.
Я подошел. Товарищи смотрели на меня с великим подозрением и не очень понимали, откуда команданте так хорошо знает этого пришельца из космоса. Одно их только и утешало — оранжево-алый комбинезон, по их мнению, не мог принадлежать человеку, настроенному против коммунизма.
Поцеловать Киску после двухнедельной разлуки оказалось даже приятно. Вообще, если быть совсем уж честным, то ощущение было как после долгой разлуки с женой. Например, вы уезжаете отдыхать на Багамы в полной уверенности, что оставили супругу в Нью-Йорке, и она не знает, в каком отеле вы остановились. Подцепив свободную девочку, вы шляетесь по злачным местам Нассо, наслаждаясь свободой и… нарываетесь на собственную супругу.
— Ну-ну, — растроганная тем, что мой поцелуй получился очень долгим, Киска мягко отпихнула меня. — Вот это, дорогие товарищи, один из членов легендарной группы Капитана — Анхель Рамос Роса, мой боевой товарищ и муж, который выполнял специальное задание в тылу врага! А девушка — отважная помощница его — американская интернационалистка «мисс Икс». Пока ее имя для большинства должно быть секретом. Теперь мне надо с ними кое о чем поговорить. Гарсиа, вы обеспечите охрану. Залезайте в ваш аппарат.
Когда мы влезали в «Аквамарин», у меня было ощущение, что я спускаюсь в собственную могилу. У меня оружия не было, а у Киски была расстегнута кобура с «Макаровым».
— Садитесь на кресла в шаре, — приказала Киска, — и повернитесь ко мне лицом.
Мы повиновались. Мэри очень удивилась, услышав слова, произнесенные по-английски.
— Для начала маленькая информация. Наши торпедные катера были обстреляны с яхты «Орион» и транспорта «Айк» и были вынуждены открыть огонь. «Орион» потоплен огнем артиллерийского катера, «Айк» получил две торпеды и затонул через пятнадцать минут. Яхта «Дороти» взята на абордаж. Сопротивление не оказывалось, так как Марсела Родригес из сочувствия к Хайдийской революции сама разоружила Синди Уайт, Джералда Купера-младшего и Соледад, известную под семью фамилиями, которые я перечислять не буду. Других пленных нет. «Дороти» поставлена под охраной наших катеров в Западной лагуне Сан-Фернандо. На Гран-Кальмаро вспыхнуло народное восстание, части армии и флота перешли на сторону народа. Президент бежал, власть в руках Революционного Совета. Вилла Лопеса в горах Сьерра-Хосефина уничтожена восставшими ВВС Гран-Кальмаро, Лопес и дель Браво убиты.
— Это все за час? — я выпучил глаза.
— Настоящие революции проходят быстро, — хмыкнула Киска, — конечно, бомбили Лопеса хайдийские самолеты, но это не суть важно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177