- Евгений Иванович судорожно вздохнул.
- Клевая девка, - согласился шофер. - Куда?
- К Боржанскому на дачу... Только Герману о том, что было в лиманах... - Анегин положил руку на плечо шофера. - Ни гу-гу, ясно?
- Железно.
- За мной должок, - уже совсем весело произнес Анегин, хлопнув Берестова по плечу. - А за Казаком долг не пропадает никогда!
Подъехали к даче Боржанского. Анегин вышел из машины.
Пес, звеня цепью, огласил окрестность злым лаем. На крыльце появился Герман Васильевич. В дом с Анегиным они заходить не стали, а исчезли в саду, где говорили минут десять.
Потом вышли и сели в "Волгу".
- По домам, - устало приказал Анегин и, когда машина тронулась, продолжил, видимо, прерванный ранее разговор: - Так что, Герман, с крахмалом ни хрена не получилось.
- Уму непостижимо, - фыркнул Боржанский. - Выбил в Москве золото, малахит, яшму, а этакую ерунду!..
- Я же не могу его родить! Знаю, что фиговина, а попробуй достать! Я и так, и этак. Чего только не предлагал. А плановичка уперлась: нет - и баста!
Они некоторое время молчали. Это молчание неожиданно нарушил Берестов:
- А какой крахмал нужен?
- Да все равно - картофельный, кукурузный, рисовый... - ответил Евгений Иванович.
- И много?
- Хотя бы килограмм триста...
- Могу сделать, - предложил шофер.
- Нет, ты серьезно? - встрепенулся Евгений Иванович.
- Дружок заведует складом на кондитерской фабрике. Только...
- Ну, за этим, - потирая палец о палец, сказал Боржанский, - дело не станет.
- Да ты, Витюня, просто клад! - не удержался Анегин.
Когда подъехали к дому Боржанского, он, прежде чем выйти из машины, сказал шоферу:
- Разговор о крахмале - между нами.
- Могила. Витюня трепаться не любит, - весело откликнулся шофер. Вас понял.
- Понятливых мы ценим, - серьезно произнес Герман Васильевич и вышел из машины...
...Наутро Баринова проснулась с тяжелой, тупой головой.
"Господи, - подумала она, глядя на остатки пирушки, - что я вчера наболтала Анегину?"
И по мере того, как в памяти всплывали смутные, отрывочные воспоминания, ей становилось все муторней и страшнее.
"Это же надо было так напиться! - грызла она себя. - Опозорилась!"
Первым желанием было собрать вещи и уехать. Незаметно, чтобы никто не видел. Но она тут же отбросила эту мысль. Ведь не маленькая же девочка! Да и кто ей позволит сорвать столь ответственное задание?
Но больше всего смущало: как это она так опьянела от двух бокалов вина? Ведь раньше ей доводилось выпивать и больше, а такого не случалось...
* * *
Это обстоятельство очень интересовало и Гранскую.
- Подсыпали Бариновой что-то в вино, я уверена, - сказала Инга Казимировна Измайлову, докладывая о ходе расследования. - Можно теперь говорить о почерке, каким действуют Боржанский и компания. Тогда усыпили Зубцова, теперь одурманили журналистку...
- А что ей подмешали? - спросил прокурор.
- Не знаем. Недопитая бутылка вина и бокал таинственным образом исчезли... Между прочим, эта история чуть не провалила операцию на фабрике.
- Да? - покачал головой Измайлов. - Вот видите, значит, надо спешить.
- А с другой стороны, если форсировать, можно испортить. Спугнем, Гранская улыбнулась. - Козьма Прутков говорил: спеши медленно. - И уже серьезно продолжала: - Кое-что выясняется из прошлого этих деятелей. Анегин отбывал срок в исправительно-трудовой колонии в Мордовии.
- Вот как! - поднял брови Захар Петрович. - Вы же говорили, что, по сведениям отдела кадров сувенирной фабрики, он перед законом чист.
- Говорила. Оказывается, он скрыл судимость. А сидел за то, что, будучи аспирантом в институте, в летние каникулы возглавлял студенческий строительный отряд и занимался махинациями. Не знаю, как он преуспевал в науке, зато по части махинаций с фиктивными нарядами развернул поистине титаническую деятельность. А деньги делил пополам с директором совхоза, который принимал фиктивную работу... На чистую воду их вывел "комсомольский прожектор", а затем - следователь и суд.
- А Боржанский? - поинтересовался Измайлов.
- С этим пока неясно. Я вам говорила, что послала запросы в Министерство обороны и Союз художников. - Захар Петрович кивнул. - Из министерства ответили, что Боржанский действительно награжден орденом боевого Красного Знамени в 1943 году. А вот Союз художников до сих пор ответ задерживает. Выставлялся он со своими картинами или нет... следователь развела руками.
- До меня не доходит вот что, - сказал прокурор. - С одной стороны прямо-таки образцовое предприятие, я имею в виду южноморскую сувенирную фабрику, - дисциплина, производственные успехи. А с другой стороны Боржанский и ему подобные! Как это совместить? Невольно задумываешься: может быть, радужные показатели - тоже липа?
- Все не так просто, Захар Петрович. Возьмем дисциплину, отсутствие мелких хищений, прогулов, пьянства и так далее. С этим я разобралась. На фабрике существует, попросту говоря, вышибала - бывший чемпион по боксу. Чуть что - кулачная расправа. Между прочим, так поступают и с теми, кто пытается спорить с администрацией. Вот почему никто не идет жаловаться в суд. Один рабочий не знал этого, и кончилось тем, что хотя суд и восстановил его на работе, но все равно ему пришлось подать заявление об увольнении по собственному желанию. Предварительно побывав в травмопункте.
- Но это же дикие методы! - не мог сдержать возмущения Измайлов.
- Совершенно верно, - кивнула Гранская. - Это один из штрихов деятельности шайки Боржанского. Тот самый вышибала - ближайший подручный Анегина... Теперь о производственных показателях. Тут никакой липы нет. И, главное, продукция ходкая. Помните, я рассказывала вам о подсвечниках? Сделано с большим вкусом. Честное слово, сама купила бы...
- И как вы все это объясняете?
- Когда я была в Южноморске, прокурор города рассказал мне любопытную штуку. Водится там забавная утка. Пеганка. Самое удивительное, что она спокойно уживается в одной норе с лисой...
- Ну да? - изумился Захар Петрович.
- Вот именно. Живет себе поживает, выводит утят, и рыжая разбойница их не трогает... Мне по аналогии приходит на ум ситуация на фабрике. Честные работники и алчные хищники... Кстати, ученые уже больше ста лет разгадывают феномен пеганки и лисы...
- До сих пор не разгадали?
- Нет.
- А нам свою все-таки придется разгадать, - улыбнулся Захар Петрович.
- Ясно, что никто не разрешит мне заниматься этим больше ста лет, рассмеялась Гранская.
Она достала из папки с делом номер журнала "Прикладное искусство", о котором говорил Заремба с Бариновой, раскрыла на нужной странице.
- Вот иллюстрация к сказанному, - серьезно продолжала Инга Казимировна. - Фабрику хвалят. Более того, группа работников награждена дипломами ВДНХ...
Измайлов взял журнал, пробежал начало статьи о южноморской сувенирной фабрике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
- Клевая девка, - согласился шофер. - Куда?
- К Боржанскому на дачу... Только Герману о том, что было в лиманах... - Анегин положил руку на плечо шофера. - Ни гу-гу, ясно?
- Железно.
- За мной должок, - уже совсем весело произнес Анегин, хлопнув Берестова по плечу. - А за Казаком долг не пропадает никогда!
Подъехали к даче Боржанского. Анегин вышел из машины.
Пес, звеня цепью, огласил окрестность злым лаем. На крыльце появился Герман Васильевич. В дом с Анегиным они заходить не стали, а исчезли в саду, где говорили минут десять.
Потом вышли и сели в "Волгу".
- По домам, - устало приказал Анегин и, когда машина тронулась, продолжил, видимо, прерванный ранее разговор: - Так что, Герман, с крахмалом ни хрена не получилось.
- Уму непостижимо, - фыркнул Боржанский. - Выбил в Москве золото, малахит, яшму, а этакую ерунду!..
- Я же не могу его родить! Знаю, что фиговина, а попробуй достать! Я и так, и этак. Чего только не предлагал. А плановичка уперлась: нет - и баста!
Они некоторое время молчали. Это молчание неожиданно нарушил Берестов:
- А какой крахмал нужен?
- Да все равно - картофельный, кукурузный, рисовый... - ответил Евгений Иванович.
- И много?
- Хотя бы килограмм триста...
- Могу сделать, - предложил шофер.
- Нет, ты серьезно? - встрепенулся Евгений Иванович.
- Дружок заведует складом на кондитерской фабрике. Только...
- Ну, за этим, - потирая палец о палец, сказал Боржанский, - дело не станет.
- Да ты, Витюня, просто клад! - не удержался Анегин.
Когда подъехали к дому Боржанского, он, прежде чем выйти из машины, сказал шоферу:
- Разговор о крахмале - между нами.
- Могила. Витюня трепаться не любит, - весело откликнулся шофер. Вас понял.
- Понятливых мы ценим, - серьезно произнес Герман Васильевич и вышел из машины...
...Наутро Баринова проснулась с тяжелой, тупой головой.
"Господи, - подумала она, глядя на остатки пирушки, - что я вчера наболтала Анегину?"
И по мере того, как в памяти всплывали смутные, отрывочные воспоминания, ей становилось все муторней и страшнее.
"Это же надо было так напиться! - грызла она себя. - Опозорилась!"
Первым желанием было собрать вещи и уехать. Незаметно, чтобы никто не видел. Но она тут же отбросила эту мысль. Ведь не маленькая же девочка! Да и кто ей позволит сорвать столь ответственное задание?
Но больше всего смущало: как это она так опьянела от двух бокалов вина? Ведь раньше ей доводилось выпивать и больше, а такого не случалось...
* * *
Это обстоятельство очень интересовало и Гранскую.
- Подсыпали Бариновой что-то в вино, я уверена, - сказала Инга Казимировна Измайлову, докладывая о ходе расследования. - Можно теперь говорить о почерке, каким действуют Боржанский и компания. Тогда усыпили Зубцова, теперь одурманили журналистку...
- А что ей подмешали? - спросил прокурор.
- Не знаем. Недопитая бутылка вина и бокал таинственным образом исчезли... Между прочим, эта история чуть не провалила операцию на фабрике.
- Да? - покачал головой Измайлов. - Вот видите, значит, надо спешить.
- А с другой стороны, если форсировать, можно испортить. Спугнем, Гранская улыбнулась. - Козьма Прутков говорил: спеши медленно. - И уже серьезно продолжала: - Кое-что выясняется из прошлого этих деятелей. Анегин отбывал срок в исправительно-трудовой колонии в Мордовии.
- Вот как! - поднял брови Захар Петрович. - Вы же говорили, что, по сведениям отдела кадров сувенирной фабрики, он перед законом чист.
- Говорила. Оказывается, он скрыл судимость. А сидел за то, что, будучи аспирантом в институте, в летние каникулы возглавлял студенческий строительный отряд и занимался махинациями. Не знаю, как он преуспевал в науке, зато по части махинаций с фиктивными нарядами развернул поистине титаническую деятельность. А деньги делил пополам с директором совхоза, который принимал фиктивную работу... На чистую воду их вывел "комсомольский прожектор", а затем - следователь и суд.
- А Боржанский? - поинтересовался Измайлов.
- С этим пока неясно. Я вам говорила, что послала запросы в Министерство обороны и Союз художников. - Захар Петрович кивнул. - Из министерства ответили, что Боржанский действительно награжден орденом боевого Красного Знамени в 1943 году. А вот Союз художников до сих пор ответ задерживает. Выставлялся он со своими картинами или нет... следователь развела руками.
- До меня не доходит вот что, - сказал прокурор. - С одной стороны прямо-таки образцовое предприятие, я имею в виду южноморскую сувенирную фабрику, - дисциплина, производственные успехи. А с другой стороны Боржанский и ему подобные! Как это совместить? Невольно задумываешься: может быть, радужные показатели - тоже липа?
- Все не так просто, Захар Петрович. Возьмем дисциплину, отсутствие мелких хищений, прогулов, пьянства и так далее. С этим я разобралась. На фабрике существует, попросту говоря, вышибала - бывший чемпион по боксу. Чуть что - кулачная расправа. Между прочим, так поступают и с теми, кто пытается спорить с администрацией. Вот почему никто не идет жаловаться в суд. Один рабочий не знал этого, и кончилось тем, что хотя суд и восстановил его на работе, но все равно ему пришлось подать заявление об увольнении по собственному желанию. Предварительно побывав в травмопункте.
- Но это же дикие методы! - не мог сдержать возмущения Измайлов.
- Совершенно верно, - кивнула Гранская. - Это один из штрихов деятельности шайки Боржанского. Тот самый вышибала - ближайший подручный Анегина... Теперь о производственных показателях. Тут никакой липы нет. И, главное, продукция ходкая. Помните, я рассказывала вам о подсвечниках? Сделано с большим вкусом. Честное слово, сама купила бы...
- И как вы все это объясняете?
- Когда я была в Южноморске, прокурор города рассказал мне любопытную штуку. Водится там забавная утка. Пеганка. Самое удивительное, что она спокойно уживается в одной норе с лисой...
- Ну да? - изумился Захар Петрович.
- Вот именно. Живет себе поживает, выводит утят, и рыжая разбойница их не трогает... Мне по аналогии приходит на ум ситуация на фабрике. Честные работники и алчные хищники... Кстати, ученые уже больше ста лет разгадывают феномен пеганки и лисы...
- До сих пор не разгадали?
- Нет.
- А нам свою все-таки придется разгадать, - улыбнулся Захар Петрович.
- Ясно, что никто не разрешит мне заниматься этим больше ста лет, рассмеялась Гранская.
Она достала из папки с делом номер журнала "Прикладное искусство", о котором говорил Заремба с Бариновой, раскрыла на нужной странице.
- Вот иллюстрация к сказанному, - серьезно продолжала Инга Казимировна. - Фабрику хвалят. Более того, группа работников награждена дипломами ВДНХ...
Измайлов взял журнал, пробежал начало статьи о южноморской сувенирной фабрике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142