- Съемки в зале. Сидят люди, в орденах и медалях, смотрят на вас с экрана... Ведущий произносит слова. Пускай душевные, хорошие. Но ведь нам хочется увидеть этих людей за станком, дома, за любимым увлечением... Так я мыслю?
- Безусловно, - кивнул Фадей Борисович. - Мало мы показываем наших тружеников среди друзей и близких.
- На отдыхе, в конце концов! - все больше загоралась Баринова. И хотя в кабинете было прохладно, на ее остреньком, с веснушками носике заблестели капли пота. Темно-каштановые волосы, подстриженные под французскую певицу Мирей Матье, все время колыхались от резких движений хозяйки. - Вот это будет достоверно! Понимаете, я, зритель, тогда поверю. Не поверхностно увижу людей и их производство, а изнутри. Надо идти от индивидуальности каждого человека.
- Изнутри - это хорошо, - довольно закивал Фадей Борисович. - Человек никогда не подведет. Фигурально выражаясь, люди - наше главное богатство.
- Передача о вашей фабрике будет экспериментом, - с волнением продолжала Баринова. - И поэтому я согласилась быть автором сценария. Но чтобы сценарий и передача получились такими, как я задумала, мне нужно вплотную познакомиться с коллективом, его производством, бытом, узнать поближе людей, проникнуться волнующими их проблемами. - Баринова замолчала, подумала, внимательно посмотрела на собеседников и сказала: Чего греха таить, обычно мы, телевизионщики, скучно, стереотипно снимаем производство. Приезжает наша телевизионная группа во главе с режиссером на предприятие. Где, что? Кого снимать? Иванова, Петрова, Сидорова? Пожалуйста. Причешут, пригладят героя передачи, сунут в руки текст - и застрочила камера... Уехали, смонтировали, и очередная, простите, постнятина готова. Портрет на витрину... А мне нужен настоящий Иванов, Петров, Сидоров! Не причесанный! С его человеческим нутром, с его прошлым и настоящим. Я должна знать, чем он дышит! Что у него? Может, огородик, может, голубятня...
- Во-во, сам гонял в детстве, - обрадовался Заремба. - Два пальца в рот - за пару кварталов слышно...
Боржанский, едва улыбнувшись и бросив взгляд на могучую фигуру своего начальника, заметил:
- Не скромничайте, Фадей Борисович. Ручаюсь за все пять...
- Возможно, - без улыбки согласился Заремба. - Знатно свистел.
- А сейчас? - поинтересовалась Баринова. - Ой, простите, я имею в виду не свист, а голубятню...
- Годы не те, - вздохнул директор. - Но мы найдем вам голубятника. Он посмотрел на Боржанского. - Механик у нас, кажется, из пошивочного?..
- Я не конкретно, - сказала девушка. - Любое хобби...
- Если надо - будет и хобби! - твердо пообещал Заремба.
- Повторяю: я должна проникнуться духом коллектива, подышать с ним одним воздухом, - самозабвенно говорила Баринова. - Чтобы зритель видел не только то, что в кадре, но и ощущал, что за кадром. И поэтому я должна пожить среди людей, которых предстоит показать на экране...
- Вы совершенно правильно ставите вопрос! - поднял палец Заремба. Злободневно, в свете последних указаний. Милости просим, живите среди нас. Мы обеспечим. Посмотрите, как наши рабочие трудятся, как отдыхают. Побываете у наших передовиков дома. Субботник устроим. А у нас дружно выходят на всякие мероприятия! Как один! Верно я говорю, Герман Васильевич? - повернулся он к Боржанскому.
- Точно, - подтвердил тот.
- Товарищи, миленькие, - расчувствовалась Флора Юрьевна, - помогите мне! Понимаете, мое убеждение, что непременно должно быть творческое содружество между тем, кто снимает, и тем, кого снимают! Без этого наше документальное искусство мертво! И вы должны участвовать в создании передачи так же полноправно, как и вся съемочная группа!
- Поможем? - Заремба впервые за весь разговор засмеялся, обращаясь к подчиненным.
- Об чем речь! - откликнулся Анегин.
- А вы? - с укоризной сказал главному художнику Фадей Борисович. Мне кажется, корреспондент и художник - родственные души... Ну, смелее, Герман Васильевич!
Боржанский вынул изо рта трубку.
- В кино и телевидении - профан. Что нужно показать, рассказать пожалуйста. - Он пристально посмотрел на девушку: - Флора Юрьевна, скажите честно, почему вы выбрали именно нашу фабрику?
Та растерянно развела руками:
- Ну... Как вам сказать... Мне поручили... И вообще, сувениры - это интересно. Да и коллектив ваш один из передовых. - Она замолчала.
- В Южноморске есть более современные предприятия, - спокойно продолжал главный художник. - Электроника, например. Модно, на переднем крае науки... Честное слово, подумайте.
- Тема и объект согласованы в обкоме, - сказала Баринова.
- Да, да, - подтвердил Заремба. - Мне звонили. Утверждено.
- Странно, - улыбнулась Баринова. - Обычно люди мечтают попасть на экран...
- А по-моему, за человека должно говорить его дело, - усмехнулся Боржанский. - Пресса, радио, телевидение... - Он пожал плечами. - Хотеть этого - по меньшей мере нескромно.
- Вот вы говорите, электроника, - вдруг опять зажглась Баринова. - А красота? Изящная вещь в доме? Это же очень нужно, просто необходимо! Всегда! Как говорил Достоевский - красота спасет мир... И для экрана это выигрышный материал. Сувениры, игра красок... Будем снимать в цвете!
- Убедили, - кивнул главный художник, пряча улыбку в бороду. - К вашим услугам.
- Ну вот и хорошо, ну вот и правильно, - встал Заремба. - И советую начинать съемку прямо с Германа Васильевича. Ведь он - гордость коллектива. Представляете, Флора Юрьевна, Герман Васильевич совсем мальчишкой партизанил, награжден боевым орденом за подвиг. И - талант...
- Это интересно, даже очень, - встрепенулась Баринова, хватаясь за ручку и блокнот.
Но в это время Боржанский поднял руку:
- Фадей Борисович, я думаю, что у нас еще будет время поговорить. А сейчас надо устроить нашу гостью, дать ей возможность отдохнуть...
- Согласен, согласен, - извинительным тоном сказал Заремба, тут же прошел к своему столу и нажал кнопку звонка. - Соедините с Крутояровым, сказал он появившейся секретарше.
Та, молча кивнув, вышла. Фадей Борисович вернулся под фикус.
- План передачи я хочу согласовать со всеми вами, - продолжила Баринова. - Кого снимать, где... Потом, когда я поближе познакомлюсь с жизнью фабрики.
- А когда съемки? - поинтересовался Анегин.
- Недели через две, - ответила Баринова.
- Ясно. Долго думаете снимать?
- Дней семь отдельные эпизоды, натура, потом соберем ваших работников в хорошем зале. Еще три дня прикиньте. Итого - дней десять... Кстати, вы не порекомендуете, где провести заключительную встречу? Чтобы современный интерьер и просторно. Без всяких там аляповатых колонн и балкончиков...
- Театр драмы, а? - посмотрел на Боржанского Заремба. - Я договорюсь с горкомом.
- Ну что вы, - поморщился главный художник. - Лжеампир... Киноконцертный зал "Юбилейный" - то, что надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
- Безусловно, - кивнул Фадей Борисович. - Мало мы показываем наших тружеников среди друзей и близких.
- На отдыхе, в конце концов! - все больше загоралась Баринова. И хотя в кабинете было прохладно, на ее остреньком, с веснушками носике заблестели капли пота. Темно-каштановые волосы, подстриженные под французскую певицу Мирей Матье, все время колыхались от резких движений хозяйки. - Вот это будет достоверно! Понимаете, я, зритель, тогда поверю. Не поверхностно увижу людей и их производство, а изнутри. Надо идти от индивидуальности каждого человека.
- Изнутри - это хорошо, - довольно закивал Фадей Борисович. - Человек никогда не подведет. Фигурально выражаясь, люди - наше главное богатство.
- Передача о вашей фабрике будет экспериментом, - с волнением продолжала Баринова. - И поэтому я согласилась быть автором сценария. Но чтобы сценарий и передача получились такими, как я задумала, мне нужно вплотную познакомиться с коллективом, его производством, бытом, узнать поближе людей, проникнуться волнующими их проблемами. - Баринова замолчала, подумала, внимательно посмотрела на собеседников и сказала: Чего греха таить, обычно мы, телевизионщики, скучно, стереотипно снимаем производство. Приезжает наша телевизионная группа во главе с режиссером на предприятие. Где, что? Кого снимать? Иванова, Петрова, Сидорова? Пожалуйста. Причешут, пригладят героя передачи, сунут в руки текст - и застрочила камера... Уехали, смонтировали, и очередная, простите, постнятина готова. Портрет на витрину... А мне нужен настоящий Иванов, Петров, Сидоров! Не причесанный! С его человеческим нутром, с его прошлым и настоящим. Я должна знать, чем он дышит! Что у него? Может, огородик, может, голубятня...
- Во-во, сам гонял в детстве, - обрадовался Заремба. - Два пальца в рот - за пару кварталов слышно...
Боржанский, едва улыбнувшись и бросив взгляд на могучую фигуру своего начальника, заметил:
- Не скромничайте, Фадей Борисович. Ручаюсь за все пять...
- Возможно, - без улыбки согласился Заремба. - Знатно свистел.
- А сейчас? - поинтересовалась Баринова. - Ой, простите, я имею в виду не свист, а голубятню...
- Годы не те, - вздохнул директор. - Но мы найдем вам голубятника. Он посмотрел на Боржанского. - Механик у нас, кажется, из пошивочного?..
- Я не конкретно, - сказала девушка. - Любое хобби...
- Если надо - будет и хобби! - твердо пообещал Заремба.
- Повторяю: я должна проникнуться духом коллектива, подышать с ним одним воздухом, - самозабвенно говорила Баринова. - Чтобы зритель видел не только то, что в кадре, но и ощущал, что за кадром. И поэтому я должна пожить среди людей, которых предстоит показать на экране...
- Вы совершенно правильно ставите вопрос! - поднял палец Заремба. Злободневно, в свете последних указаний. Милости просим, живите среди нас. Мы обеспечим. Посмотрите, как наши рабочие трудятся, как отдыхают. Побываете у наших передовиков дома. Субботник устроим. А у нас дружно выходят на всякие мероприятия! Как один! Верно я говорю, Герман Васильевич? - повернулся он к Боржанскому.
- Точно, - подтвердил тот.
- Товарищи, миленькие, - расчувствовалась Флора Юрьевна, - помогите мне! Понимаете, мое убеждение, что непременно должно быть творческое содружество между тем, кто снимает, и тем, кого снимают! Без этого наше документальное искусство мертво! И вы должны участвовать в создании передачи так же полноправно, как и вся съемочная группа!
- Поможем? - Заремба впервые за весь разговор засмеялся, обращаясь к подчиненным.
- Об чем речь! - откликнулся Анегин.
- А вы? - с укоризной сказал главному художнику Фадей Борисович. Мне кажется, корреспондент и художник - родственные души... Ну, смелее, Герман Васильевич!
Боржанский вынул изо рта трубку.
- В кино и телевидении - профан. Что нужно показать, рассказать пожалуйста. - Он пристально посмотрел на девушку: - Флора Юрьевна, скажите честно, почему вы выбрали именно нашу фабрику?
Та растерянно развела руками:
- Ну... Как вам сказать... Мне поручили... И вообще, сувениры - это интересно. Да и коллектив ваш один из передовых. - Она замолчала.
- В Южноморске есть более современные предприятия, - спокойно продолжал главный художник. - Электроника, например. Модно, на переднем крае науки... Честное слово, подумайте.
- Тема и объект согласованы в обкоме, - сказала Баринова.
- Да, да, - подтвердил Заремба. - Мне звонили. Утверждено.
- Странно, - улыбнулась Баринова. - Обычно люди мечтают попасть на экран...
- А по-моему, за человека должно говорить его дело, - усмехнулся Боржанский. - Пресса, радио, телевидение... - Он пожал плечами. - Хотеть этого - по меньшей мере нескромно.
- Вот вы говорите, электроника, - вдруг опять зажглась Баринова. - А красота? Изящная вещь в доме? Это же очень нужно, просто необходимо! Всегда! Как говорил Достоевский - красота спасет мир... И для экрана это выигрышный материал. Сувениры, игра красок... Будем снимать в цвете!
- Убедили, - кивнул главный художник, пряча улыбку в бороду. - К вашим услугам.
- Ну вот и хорошо, ну вот и правильно, - встал Заремба. - И советую начинать съемку прямо с Германа Васильевича. Ведь он - гордость коллектива. Представляете, Флора Юрьевна, Герман Васильевич совсем мальчишкой партизанил, награжден боевым орденом за подвиг. И - талант...
- Это интересно, даже очень, - встрепенулась Баринова, хватаясь за ручку и блокнот.
Но в это время Боржанский поднял руку:
- Фадей Борисович, я думаю, что у нас еще будет время поговорить. А сейчас надо устроить нашу гостью, дать ей возможность отдохнуть...
- Согласен, согласен, - извинительным тоном сказал Заремба, тут же прошел к своему столу и нажал кнопку звонка. - Соедините с Крутояровым, сказал он появившейся секретарше.
Та, молча кивнув, вышла. Фадей Борисович вернулся под фикус.
- План передачи я хочу согласовать со всеми вами, - продолжила Баринова. - Кого снимать, где... Потом, когда я поближе познакомлюсь с жизнью фабрики.
- А когда съемки? - поинтересовался Анегин.
- Недели через две, - ответила Баринова.
- Ясно. Долго думаете снимать?
- Дней семь отдельные эпизоды, натура, потом соберем ваших работников в хорошем зале. Еще три дня прикиньте. Итого - дней десять... Кстати, вы не порекомендуете, где провести заключительную встречу? Чтобы современный интерьер и просторно. Без всяких там аляповатых колонн и балкончиков...
- Театр драмы, а? - посмотрел на Боржанского Заремба. - Я договорюсь с горкомом.
- Ну что вы, - поморщился главный художник. - Лжеампир... Киноконцертный зал "Юбилейный" - то, что надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142