Баринова записала в блокнот.
Зазвонил телефон. Заремба солидно снял трубку.
- Да, Заремба... Слушай, Крутояров, надеюсь, все в порядке? Да... Не подведи. - Закончив разговор, он посмотрел на часы: - Флора Юрьевна, если есть еще вопросы, мы можем в другом месте...
- Нет-нет, - поспешно встала журналистка. - Мне еще на вокзал, в камеру хранения за вещами, потом в гостиницу. Говорят, у вас это проблема...
- У нас - не проблема, - позволил себе улыбнуться директор. - Свой дом отдыха. Люкс вам готов. Море, пляж и питание. - Увидев, что Баринова хочет что-то сказать, он остановил ее вежливым жестом: - Вы наш гость и, как я понял, теперь наш товарищ по совместной работе!
Фадей Борисович отдал через секретаря распоряжение, чтобы за вещами Баринову отвез его личный шофер. Потом подумал и, что-то решив, добавил:
- С вокзала - сюда. Я сам отвезу товарища Баринову в "Зеленый берег".
- Честное слово, не знаю, как вас благодарить! - по-детски прижала руки к груди Флора Юрьевна.
- Делом, делом отблагодарите, - пошел провожать ее к двери Заремба. Чтобы передача вышла во! - он сжал свою руку в мощный кулак, выставив верхний палец. - А создать условия - это мы берем на себя...
Когда Баринова скрылась за дверью, директор вернулся к собеседникам, довольно потирая руки.
- Ну, деваха! Боевая! Люблю таких!
- По-моему, так даже слишком боевая, - хмыкнул Боржанский.
- Не понимаю вас, Герман Васильевич, - сказал директор. - Радоваться надо. Прогремим на всю область. Это солидная передача, и попасть в нее...
- В "Фитиль" бы не попасть, - пробурчал главный художник, нервно посасывая пустую трубку.
- За что? - удивился Заремба. - Показатели - дай бог каждому. План, качество...
- А на чем все это делается, уважаемый Фадей Борисович? - криво усмехнулся главный художник. - Помещения - курам на смех! Теснота, неприспособленность. А оборудование? Посмотрит зритель и ахнет: это конец двадцатого века или семнадцатый? - Он раздраженно махнул рукой: - Да что говорить, вы это не хуже моего знаете. И, прежде чем приглашать из телевидения, неплохо бы посоветоваться.
- Позвольте, позвольте! Я вон недавно смотрел по телевизору передачу о кавказских чеканщиках. Из этого, ну, как его?.. Не могу запомнить название селения... - он щелкнул пальцами. - Тьфу! Мука... Тука...
- Кубачи, - подсказал Боржанский.
- Вот-вот! Видели сами! Допотопный горн, инструмент весь дедовский! А какие чудеса вытворяют, черти!
- Согласен. Народный промысел, штучные изделия. А у нас фабрика, поток, конвейер! Разницу ощущаете?
- Очень хорошо! - не сдавался директор. - Сделаем упор на людей. Тем более, насколько я проник в замысел товарища с телевидения, она сама хочет заострить внимание на дух в коллективе. Отдых, быт, в конце концов...
- Быт, - покачал головой Боржанский. - Три года не можем общежитие достроить.
- Вот и пусть покритикует строителей, - сердито хлопнул рукой по подлокотнику кресла Заремба. - Их забота, им и ответ держать.
- Заказчик-то вы, - возразил Герман Васильевич. - Зритель не будет разбираться в генподрядчиках-субподрядчиках. Он только запомнит, что общежития на фабрике нет...
- К чему вы клоните, никак в толк не возьму, - раздраженно встал Фадей Борисович. - Ей-богу, вы сами всегда говорили: пресса - это сила! Радио - нужное дело! Вспомните, когда в прошлом году телевизионщики засняли выставку наших изделий, кто радовался больше всех?
Директор прошелся по кабинету, заложив руки в карманы. Пол под его шагами поскрипывал.
- Верно, - спокойно ответил Боржанский. - Выставка - ради бога! Это реклама, что совсем нелишне. Пишут, что нам срезают фонды, отказывают в автотранспорте и технике - отлично! Действенная помощь. За такое участие я обеими руками. Но лезть на экран, когда у нас еще столько дыр... - Он покачал головой. - Не знаю, много ли будет пользы, если все это увидят десятки тысяч людей...
- Бери выше - сотни, - раздался бас Анегина.
- Вот именно, - кивнул Боржанский.
Заремба остановился посреди комнаты. Доводы главного художника, по-видимому, внесли смятение в его душу. На лбу пролегла одна, но глубокая продольная складка. Он некоторое время мучительно обдумывал что-то и наконец полувопросительно произнес:
- Хозяева-то мы... Вот и дадим направление, что снимать и кого.
- Лучше бы совсем... - начал было начальник СЭЦ.
- Ни в коем случае, - отрубил Фадей Борисович. - Там все решено, ткнул он пальцем куда-то наверх.
- Решено - значит, решено, - стремительно поднялся Боржанский. Анегин тоже встал. - Мы свободны, Фадей Борисович?
- Разумеется, - кивнул тот. - Рабочий день уже кончился, отдыхайте... А с Флорой Юрьевной я сегодня же проведу работу, - задумчиво произнес он. - Селяночкой побалуемся, чайку попьем...
- Не советовал бы, - сказал Герман Васильевич. - Зачем настраивать? Еще подумает бог знает что. - Главный художник вдруг улыбнулся: - А может, напрасно я страхи развел?
Заремба с надеждой посмотрел на него. Герман Васильевич пыхнул в чубук трубки.
- Ведь у нас есть что показать хорошего, - ободряюще сказал Боржанский.
- Есть, сам бог видит, есть, - обрадовался директор перемене настроения главного художника.
- И можно показать товар лицом, не краснея, - все еще улыбался Боржанский. - Нет, в этой девочке определенно имеется что-то, - он щелкнул пальцами.
- В Флоре Юрьевне? - переспросил Заремба.
- Да. Ищет, раскапывает необыкновенное...
- Ну, конечно, - расплылся в улыбке директор. - Молодость, одним словом! Энергия бьет ключом!
- Уверен, мы сможем помочь найти ей для передачи и форму, и содержание, - заключил главный художник. - У творчества одни законы...
Боржанский и Анегин ушли, пожелав Зарембе хорошо провести вечер в обществе Флоры Юрьевны. Директор пришел в отличное расположение, забубнил себе под нос какой-то марш, предвкушая, что ему предстоит быть сегодня в роли радушного хозяина и вести интересные разговоры с представителем областного телевидения.
- Так-с, - бормотал он, расхаживая по кабинету. - Обмозгуем программку... Перво-наперво обед. Самоварчик, естественно... Затем прогулка на катере...
Следующий пункт он додумать не успел - раздался телефонный звонок. Это была его жена, Капитолина Платоновна. Спокойным голосом, который, однако, не предвещал ничего хорошего, она спросила, почему Фадей Борисович до сих пор не дома.
- Капочка, прости, дела... И освобожусь не скоро...
- Не говори ерунды, - отрезала жена. - Чтобы через десять минут был.
- Но у меня корреспондент телевидения!
- А у нас дома сам Константин Венедиктович.
Заремба понял, что планы его рушатся. Константин Венедиктович занимал ответственный пост в госкомитете в Москве и в настоящее время отдыхал в лучшем санатории Южноморска. Капитолина Платоновна прилагала неимоверные усилия, чтобы затащить его в гости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142