— Жертвы?
— Разумеется, — отвечала г-жа д'Арланж. — Если бы не она, разве я жила бы, во всем себе отказывая, чтобы свести концы с концами? Да ни за что! Покойный маркиз часто со мной заговаривал о тонтинах, учреждённых г-ном де Калонном, вложенные в них деньги дают большую прибыль. Такие тонтины, по-видимому, существуют и поныне. Если бы не внучка, я бы вложила туда все, что у меня есть, без остатка, чтобы пользоваться пожизненной рентой. Тогда бы мне хватало на хлеб. Но я никогда не решусь на это. Слава Богу, мне известно, в чем состоит родительский долг, и все моё состояние в целости и сохранности перейдёт малютке Клер.
Это признание так поразило г-на Дабюрона, что он не нашёлся, что сказать в ответ.
— Это милое дитя доставляет мне ужасные мучения, — продолжала маркиза. — Вам-то я могу признаться, Дабюрон: когда я размышляю, как её пристроить, мне худо становится.
Следователь покраснел от радости. Счастливый случай стремительно приближался, ещё немного — и он окажется совсем рядом, остаётся только покрепче его ухватить.
— А мне кажется, — пробормотал он, — что пристроить мадемуазель Клер вовсе не трудно.
— К сожалению, вы заблуждаетесь. Она, конечно, лакомый кусочек, хоть и худышка, но что толку! Мужчины стали так расчётливы, что просто слов нет. Их интересуют только деньги. Я не знаю среди них ни одного, кому достало бы порядочности жениться на девушке из рода д'Арланжей, у которой всего приданого — красивые глазки да манеры.
— Полагаю, вы преувеличиваете, сударыня, — робко заметил г-н Дабюрон.
— Ничуть. Верьте моему опыту, я живу на свете дольше вас. К тому же, если я выдам Клер замуж, зять мой причинит мне кучу неприятностей — так утверждает мой нотариус. По-видимому, мне придётся дать ему отчёт — как будто я вела счета! Ах, если бы у малышки Клер было доброе сердце, она бы постриглась, ушла в какой-нибудь монастырь. А я бы уж в лепёшку разбилась, чтобы собрать ей необходимый вклад. Но она совершенно меня не любит и не жалеет.
Г-н Дабюрон понял, что пришло его время. Он пришпорил свою отвагу, как всадник пришпоривает лошадь перед прыжком через ров, и решительно заговорил:
— Ну что ж, госпожа маркиза, по-моему, я знаю подходящую партию для мадемуазель Клер. Я знаю порядочного человека, который любит её и сделает все на свете, чтобы составить её счастье.
— Ну, без этого вообще не может быть разговора, — откликнулась маркиза.
— Человек, о котором я говорю, ещё молод, — продолжал следователь. — Он обладатель изрядного состояния. Он был бы счастлив получить мадемуазель д'Арланж в жены без всякого приданого. Он не только не станет требовать у вас отчёта, но будет умолять вас, чтобы вы распоряжались своим состоянием, как вам угодно.
— Черт возьми, а вы не дурак, дорогой мой Дабюрон! — воскликнула старая дама.
— Если бы у вас возникли трудности с переводом вашего состояния в пожизненную ренту, ваш зять мог бы помочь вам, внеся недостающую сумму.
— Ах, мне худо! — перебила его маркиза. — Что же это — вы, имея на примете подобного человека, никогда мне о нем не говорили! Надо было давно уже мне его представить.
— Я не смел, сударыня, я опасался…
— Скорее же, кто этот изумительный зять? Где гнездится эта белая ворона?
Сердце у г-на Дабюрона сжалось от невыносимой тревоги. На карту было поставлено его счастье.
Наконец, словно пугаясь своих слов, он пролепетал:
— Это я, сударыня…
Его голос, взгляд, вся его фигура приняли самое умоляющее выражение. Он был в ужасе от собственной дерзости, потрясён тем, что сумел все-таки преодолеть свою робость. Он готов был пасть к ногам маркизы.
Старая дама покатилась со смеху. Она хохотала до слез и, пожимая плечами, повторяла:
— Нет, что за шутник этот любезный Дабюрон! Ей-богу, он меня уморит! Ну и потешник!
Но вдруг, в разгаре приступа веселья, она замолчала и с достоинством спросила:
— Следует ли принимать ваши слова всерьёз?
— Я сказал чистую правду, — пролепетал следователь.
— Значит, вы в самом деле богаты? — осведомилась маркиза.
— Сударыня, от матери я унаследовал почти двадцать тысяч ренты. В прошлом году умер мой дядя, оставив мне в наследство чуть больше ста тысяч экю. У отца моего около миллиона. Если я попрошу у него половину, он даст мне её хоть завтра. Если бы от этого зависело моё счастье, он отдал бы мне все своё состояние и вполне удовольствовался бы ролью управляющего.
Г-жа д'Арланж знаком велела ему замолчать и по меньшей мере минут на пять погрузилась в раздумья, сжав руками лоб. Затем она подняла голову и заговорила:
— Послушайте меня. Если бы вы посмели сделать подобное предложение отцу Клер, он велел бы своим людям вышвырнуть вас за дверь. Во имя чести нашего рода мне следовало бы поступить так же, но я не могу решиться. Я стара и всеми брошена, я бедна, я беспокоюсь за судьбу внучки, вот мои оправдания. Ни за что на свете я не стала бы предлагать Клер этот чудовищный мезальянс. Не отговаривать её — вот все, что я могу вам обещать. Довольно с вас и этого. Попытайтесь же, откройте ваши чувства мадемуазель д'Арланж, уговорите её. Если она от всего сердца ответит «да», я не скажу «нет».
Окрылённый г-н Дабюрон хотел расцеловать руки маркизе. Она казалась ему добрейшей, милейшей женщиной на свете; при этом он и внимания не обратил на то, с какой лёгкостью уступила ему эта столь высокомерная дама. Он был как в бреду, он совсем потерял голову.
— Погодите, — продолжала маркиза, — ваше дело ещё не выиграно. Ваша матушка, хоть я и не могу одобрить её крайне неудачное замужество, как-никак была Котвиз, но отец ваш — сьер Дабюрон. Это имя, дитя моё, звучит просто смехотворно. Как вам кажется, легко ли уговорить девушку, которая до восемнадцати лет звалась д'Арланж, стать госпожой Дабюрон?
Эти соображения, судя по всему, не слишком заботили следователя.
— Впрочем, — продолжала старая дама, — женился же ваш батюшка на одной из Котвизов, так почему бы вам не получить руку одной из д'Арланжей? Быть может, Дабюроны, беря в двух поколениях подряд в жены девушек из благородных родов, в конце концов и сами облагородятся. И последнее, о чем я вас предупреждаю: Клер кажется вам робкой, покорной, мягкой? Знайте же: внешность обманчива. Хоть с виду она и неженка, на самом деле она отважна, горда и упряма, точь-в-точь покойный маркиз, её отец — тот был упрям как мул. Итак, вы предупреждены. Имеющий уши да услышит. Мы обо всем условились, не так ли? Кончим же этот разговор. Я почти желаю вам успеха.
Эта сцена так живо представилась следователю, что и теперь, спустя месяцы, у себя дома, сидя в кресле, он, казалось, слышал голос маркизы д'Арланж, и в ушах у него звенели слова: «Желаю успеха».
В тот день он ушёл из особняка д'Арланжей торжествующим, хотя входил со смятенным сердцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100